"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 76

– И что дальше?

– В смысле? – Некоторое удивление в его голосе удивило и меня.

– Так и будем здесь сидеть до конца этого твоего цикла?

– А чем бы ты хотел заняться? – неожиданно серьёзно спросил он.

Этот вопрос поставил меня в тупик. Наверное, в глубине души единственное, что я хотел, – это вернуться к Славе.

– Впрочем, не отвечай, – всё так же холодно произнёс он. – Ты наверняка сейчас подумал о той кукле. Если бы ты только знал, что я с ними делал! – Он злобно расхохотался и вновь навалился на стол. – Знаешь, как весело хрустят кости человека, когда они медленно ломаются от растяжения?

Похоже, у него окончательно поехала крыша.

– Это всё или ещё что-то хочешь мне сообщить? – вызывающе спросил я.

– Конечно нет! Я с тобой ещё не закончил!

Двойник вскочил с такой скоростью и ловкостью, каких я от себя никак не ожидал, и метнулся ко мне. Я же даже не стал сопротивляться, потому что…

Мне действительно сложно было представить, что когда-нибудь я стану таким же, как этот чокнутый, но, если он говорит правду, то мы должны думать одинаково. По крайней мере, наш изначальный образ мыслей должен быть идентичен. И если бы я захотел поиздеваться над своим двойником…

Я оказался на лесной поляне рядом с небольшим озерцом. Я сидел, прислонившись к чему-то влажному. Обернулся – Славя. В одной мокрой рубашке на голое тело.

– Надеюсь, всё быстро высохнет, – сказала она смущённо.

Похоже, остальные всё же не замечают, как я то появляюсь, то исчезаю.

– Расскажи ещё что-нибудь! – продолжала она.

– О чём? – Я чувствовал себя как в том дурацком сне, когда ты оказываешься абсолютно голым перед толпой друзей и знакомых.

– Ты вдруг какой-то скованный стал.

– Ноблес оближ, – попытался отшутиться я.

И как только мы оказались в такой ситуации? Что делал и говорил мой заменитель всё то время, пока я был в другом мире?

– Что? Это французский? – засмеялась Славя.

– Говорю: положение обязывает.

– А что не так с нашим положением?

– Ну…

Чёртов двойник! Ведь наверняка же знал, куда меня закидывает! И я сам почему-то знал, что попаду в похожую ситуацию, хотя, конечно, не догадывался, что всё обернётся именно так. Это положение совершенно недвусмысленно намекало на абсолютно понятное развитие событий с закономерным итогом. Но у меня никак не шли из головы слова двойника про «кукол». Да, конечно, он прилично повредился в уме, но мне почему-то казалось, что у него была причина сказать подобное. И причина более весомая, чем простое желание поиздеваться над местными пионерами.

– Нам бы с Ольгой Дмитриевной поговорить! – попытался сменить я тему.

– Так мы ведь уже говорили, – удивилась Славя.

– Да? И чем закончилось?

– Семён, ты сегодня какой-то странный.

– А обычно я не странный?

Она села напротив меня так, что я не знал, куда девать глаза от её мокрой рубашки, которая была к тому же застёгнута даже не на все пуговицы.

– Обычно ты очень милый и добрый.

– Спасибо тебе за комплимент! – Я вскочил и отошёл на пару шагов. – Что-то я вспотел! Мне бы тоже искупаться!

Не то чтобы я не хотел… Просто я чётко понимал, что двойник отправил меня сюда с какой-то ведомой одному ему целью. И целью конкретной – наверняка она состоит в том, чтобы я что-то сделал, нежели чем не сделал. И если всё обстоит именно так, то это будет бесчестно по отношению к Славе.

Вода оказалась ледяной – как только она могла в ней купаться? Я окунулся несколько раз и вышел на берег, дрожа от холода. Однако, когда вернулся к спальнику, Слави там уже не было, зато рядом лежал пакет, который Ульянка несла мне из столовой. Внутри оказались несколько булочек и треугольник с кефиром.

Вряд ли Славя ушла сама. Скорее такой исход можно расценить как проваленный квест. Неужели я был не прав и мне всё-таки нужно было заняться с ней любовью? Если двойник может переносить меня между мирами, то наверняка может проделать этот фокус и с любым другим пионером. Или пионеркой.

Я попытался представить, как бы вёл себя, если бы был заключён в эти циклы на веки вечные. И в данном случае вопрос морали переходил из чисто психологической, социально-правовой и философской плоскости в сферу научной фантастики. Как поведёт себя человек, если будет точно уверен, что за любые его деяния не последует неминуемая кара? В реальном мире эта проблема тысячелетиями решалась религией, а в новейшей истории – секулярным гуманизмом. Однако сам я был максимально далёк от каких-то мысленных экспериментов – я находился во вполне осязаемом месте, где эти теории можно проверить на практике. Более того, я – будущий я – похоже, этим уже успешно и занимается!

Но что будет со Славей, если её действительно забрал двойник? В душе щемила тоска, однако в то же время где-то на краю сознания мельтешила мысль, зарождённая его словами: если всё вскоре повторится, то и Славя перезагрузится. Эксперименты в самообновляющейся системе. Кажется, даже в «Дне сурка» было что-то подобное. Но если не будет помнить Славя – буду помнить я. И смогу ли я жить с этим? Он, очевидно, смог.

Чтобы не околеть от холода, я забрался в спальник. Уже давно стемнело, а я просто лежал и смотрел на звёзды, пытаясь найти в небе МКС. Когда-то я читал в интернете, что в определённые летние дни её можно увидеть невооружённым взглядом. Возможно, эти дни не одинаковы для разных широт. Да и есть ли вообще МКС в этом мире?

– Тьфу!

Я вылез из спальника, кое-как свернул его и направился назад в лагерь.

Заблудиться в лесу оказалось куда проще, чем я думал. Единственное, в чём я был более-менее уверен, – это то, что нахожусь севернее «Совёнка», ибо южнее – река. Однако с какой бы стороны ни рос на деревьях мох, где бы ни находилась на небе Большая Медведица, я проплутал по тёмному ночному лесу, наверное, около часа, несколько раз упал, разодрал в кровь руки и ноги, но так до лагеря и не добрался. Кажется, сама идея шляться впотьмах была так себе. Оставалось только упаковаться в спальник и ждать рассвета.

День Щ. 9. 1

В который раз я просыпаюсь ото сна. Этого сна… Но теперь я уже не уверен, где сон, а где реальность. Сначала воспоминания приходили как вспышки, как блики на стекле в солнечный день, как размытые отражения проходящих мимо людей в лужах дождливым вечером. Они казались чужими, словно отрывки из книги, которую ты пролистал в гостях, пока хозяин ушёл отвечать на телефонный звонок. Но со временем фокус стал чётче. Теперь я точно знаю, что вчера собирался на встречу с одногруппником. Нет, я собирался на неё и тогда, но с того момента прошло уже много недель. Сколько именно – мне неведомо.

В какой-то момент я начал понимать, что из раза в раз попадаю в «Совёнок», через семь дней возвращаюсь в реальный мир, а затем всё повторяется по новой. Сколько таких повторений уже было? Зависит от того, в какой момент я перестал забывать. Может быть, я провёл в этом лагере многие годы. По крайней мере, сознательно сейчас я здесь в десятый раз. Много это или мало? Смотря для чего. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие? У меня как будто всё идёт не по порядку – и начал я с депрессии.

«Совёнок» встретил меня, как всегда, приветливым тёплым летним днём. Весело ворковали птички, солнышко приятно грело, а трава казалась неестественно зелёной – к этому я так и не смог привыкнуть. Конечно, сейчас бежать куда-то или кататься по этой самой траве не было никакого желания. Я просто сел на ступеньку автобуса и принялся терпеливо ждать Славю. Терпение – это та добродетель, которой мне волей-неволей пришлось научиться.

Прошло всего чуть больше двух месяцев, но я отчётливо помню свой третий раз, хотя, конечно, нумерация условна – он с равной вероятностью мог быть и сто третьим. Третий – потому что во второй я ещё не до конца осознал, что всё повторяется. Тогда я отчаянно хотел считать смутные воспоминания, назойливые флешбэки и пугающие дежавю просто ещё одной странностью этого мира. Наверное, потому, что иметь хоть какую-то призрачную надежду выбраться лучше, чем явственно понимать, что выхода нет. И осознал это я как раз-таки в третье своё попадание в «Совёнок». Впрочем, почему «попадание»? Может, я никуда и не уезжал. Ведь возвращался в реальность, по субъективным ощущениям, я только два раза: после первой и после второй недели. После третьей же я вновь и вновь просыпаюсь в автобусе. Для себя я решил, что лагерь просто не хочет меня отпускать. Впрочем, всё может обстоять и совсем по-другому.