Миротворец 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 3

— Особенно в свете намечающейся заварушки между Испанией и Американскими штатами, — задумчиво поразмыслил царь, — надо подумать, конечно, но испанская партия для Жоржа, например, мне представляется выгодной во всех смыслах… а где это мы едем? — взглянул в окно Александр.

— Могу ошибаться, но, по-моему, это пригороды Гельсингфорса, — ответила ему супруга, а сидевший на соседнем сиденье Степанов, первый помощник командира яхты Штандарт, подтвердил, что да, это уже столица началась.

— Ну, значит, нам пора выходить, — встал со своего места царь и проделал несколько упражнений в виде приседаний и подпрыгиваний, — кто нас встречать-то будет? — задал он вопрос Степанову.

— Не могу точно сказать, государь, — смешался тот, — но кто-нибудь точно будет.

А встречал императорскую семью на главном вокзале Гельсингфорса не кто иной, как генерал-губернатор Финляндии, а заодно и командующий войсками Финляндского военного округа граф Гейден, младший сын героя знаменитой Наваринской битвы, в которой Россия совместно с Францией победила Турцию… правда это уж очень давно было.

— Для меня высокая честь принять в столице Финляндии августейшую семью, — сказал граф, склонившись к ручке Марии. — Наслышан о вашем неожиданном приключении в окрестностях Гангута… как вам удалось выбраться из него?

— Все оказалось не слишком опасным, Федор Логинович, — проявил царь знание персоналий региональных лидеров, — было даже интересно…а как у вас тут протекает служба?

И пока они шли от вагонов к экипажам на вокзальной площади, а потом ехали к губернаторскому дому, бренча колесами по булыжной мостовой, граф Гейден успел довольно много рассказать и на многих пожаловаться. Потому что характер у него был неуживчивый и, если говорить прямо, склочный. Царь терпеливо слушал его, не пытаясь перебить, и временами морщился. А когда его с Марией определили в гостевые апартаменты губернаторского дома на Рыночной площади.

— Менять его надо, как думаешь? — задумчиво произнес царь, глядя в окно на обширный парк с облетевшими листьями, — староват он для такой должности…

— Сложно сразу сказать… — ответила жена, — с одной стороны да, старый и слишком разговорчивый, а с другой… есть такая поговорка — старый конь борозды не портит…

— Но и глубоко не пашет, — закончил эту народную мысль Александр, — ладно, я тебя понял — будем думать. До конца года примерно… а что у нас с выступлением в сенате?

— Вот, — Мария достала из сумочки сложенный лист бумаги, — это тебе просили передать.

— Так-так-так, — вчитался царь, — сегодня в пятнадцать часов обед, а встреча с общественностью в сенате завтра в восемнадцать… ну что, мне такой распорядок нравится.

— А ты готов к выступлению? — поинтересовалась жена, — дело-то в общем серьезное…

— Я в хорошей форме, — улыбнулся Александр, — тем более, что длинных речей я произносить не привык, переведу это мероприятие в формат вопросов и ответов — должно получиться интересно.

— Я поприсутствую на твоей встрече, — сказала Мария, — если ты не против.

— Конечно, дорогая — будешь оказывать мне моральную полддержку… кстати, завтра наверно и Георгий с братьями подтянутся, тоже пусть приходят.

А после обеда губернатор предложил императорской чете на выбор либо посещение Шведского театра, либо прогулку по окрестностям.

— Что мы не видели в этом театре? — высказала свое мнение Мария, — тем более, что там на шведском языке, наверно, говорить будут…

— Шведский достаточно сильно похож на немецкий, — заметил царь, — но ты права, конечно, лучше прогуляться на свежем воздухе.

Граф Гейден, узнав о выборе своих подопечных, предложил на выбор три места в окрестностях, куда можно было прогуляться за не очень длительное время.

— На западе у нас есть местечко Эспоо, — начал он оглашать список, — ничего особенного там нет, но рядом большой лесной массив, оборудованный под парк. Если двинуться на север, то там будет Туусула, родина композитора Сибелиуса и художника Халонена…

— Не слышал про таких, — ответил царь.

— Сибелиус, кстати, приглашен на завтрашнее мероприятие, — сообщил губернатор, — а на востоке от столицы есть местечко Порвоо, знаменитое двумя вещами — старинной застройкой 16–18 веков, практически нетронутой более поздними вставками, а также замком, где ваш дедушка провозгласил присоединение Финляндии к России…

— Мне вот это последнее место больше всего нравится, — тут же отозвался царь, а царица молча кивнула в поддержку его решению.

— Тогда решено, едем в Порвоо… это примерно час с небольшим, можно на поезде, можно в экипажах…

— На поезде, конечно, — решил за себя и за супругу Александр. — А это вот что за памятник? — показал он в окно своей спальни.

— Так Александру 1му же, — ответил граф, — благодарные финны возвели, совсем недавно, в позапрошлом, кажется, году — в память о восстановлении финского парламентаризма.

— О как… — задумался Александр, — не знал об этом…

Прогулка по местечку Порвоо ничем особенным не запомнилась августейшей чете — ну да, старинный городок, ну да, булыжная мостовая, но такого же примерно добра в той же Риге было куда как больше. От нечего делать Александр завел лингвистический спор с губернатором.

— Милейший граф, — начал он, — а почему в финских словах так много двойных гласных букв? Непривычно как-то для русского уха…

— Я интересовался этим, ваше величество, — с готовностью ответил Гейден, — дело в том, что таким образом финны подчеркивают протяженность слога, так что на русском языке, например, название этого вот городка читается к Порво-о, два слога в конце, а финны просто говорят протяжное Порвооо.

— В немецком языке есть что-то похожее, — заметила Мария.

— Не совсем, — осмелился уточнить ее граф, — в немецком диакритические символы над некоторыми буквами означают не длительность звучания, а смягчение. В русском для этого есть мягкий знак… а у финнов вот удвоение гласных.

— Любопытно, — ответил царь, и на этом их лингвистические дебаты завершились.

Глава 3

Сенат

А на следующий день, как и было распланировано накануне, финская общественность собралась в местный сенат на встречу с верховным правителем России. Губернатор выдал Александру кратенькую справку, кто есть кто среди собравшихся, из него царь выделил знакомые фамилии композитора Сибелиуса, адвоката Свинхууда и собирателя Калевалы Юрье-Коскинена.

Сыновья Александра во главе с Георгием подтянулись к собранию, как и обещали, но вид у всех них был аховый, видимо вчерашний вечер они провели очень бурным образом.

— Сядьте подальше и ни во что не вмешивайтесь, — напутствовал их царь перед началом встречи.

Главой Сената по Конституции считался генерал-губернатор, а вот его первого заместителя выбирали от местной общественности, на текущий момент это был Стен-Карл Тудер, морской офицер, герой русско-турецкой войны 1878 года. Он и объявил выступление императора — Александр легко поднялся по ступенькам на подиум и начал свою речь без шпаргалки.

— Господа! Соотечественники! Коллеги! Я очень рад приветствовать вас всех на берегах Финского залива от лица правящего дома Романовых. Недаром великий поэт Александр Пушкин в своем знаменитом стихотворении очертил просторы Российской империи, начав именно с Финляндии — помните, наверно, «от финских хладных скал до пламенной Колхиды, от потрясенного Кремля до стен недвижного Китая». Да, Финляндия это крайний запад империи, точнее, северо-запад, что накладывает на этот регион особую ответственность, именно здесь начинается мост, соединяющий нас с Европой. Край суровой природы и трудолюбивого населения, входящего в дружную семью народов нашей империи. Меня сюда привела случайность, — счел нужным уточнить этот момент Александр, — авария с кораблем, когда он проплывал мимо Гангута, однако, как говорится в нашей поговорке — не было бы счастья, да несчастье помогло. Итак, благодаря этой случайности я перед вами, господа, и готов ответить на все ваши вопросы…