Миротворец 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 19

— Все за паровоз! — принял на себя командование Александр, и ему как то разом подчинились.

Охранники залегли на насыпи, а высокие гости быстро оказались с другой стороны состава.

— Они могут и с этой стороны прятаться, — высказал умную мысль старший, — поэтому вам, Ваше величество, лучше бы в вагон зайти.

— Логично, — одобрил ход его мыслей царь и сначала предложил забраться внутрь поезда высоким особам, а потом и сам скрылся в проходе. — Стены вагонов у нас бронированы, — заметил он затем, — стекла тоже особого состава, так что сюда они не достанут.

— А кто это они? — поинтересовался Вильгельм, — есть предположения?

Но царь не успел ничего ответить, потому что в вагон, как ураган, ворвался медработник на пару с медсестрой и сходу заявил:

— Я должен вас перевязать, ваше величество — мало ли что!

— Ну и как ты мой нос собрался перевязывать? — Александр подошел к большому зеркалу, разглядел там свое отражение и продолжил, — до свадьбы заживет. Расскажи лучше, что там с раненым охранником?

— Ничего страшного, — немного умерил свой пыл медик, — сквозное ранение предплечья, кость не задета — через месяц снова будет в строю.

— Надо будет выделить ему немного моего фирменного лекарства, — вслух начал размышлять царь.

Этим ответом заинтересовался Франц-Иосиф.

— Что за лекарство, дорогой Александр? И почему оно фирменное?

— Если в подробностях, дорогой Франц-Иосиф, — ответил царь, — то долго рассказывать. А если коротко, то называется оно ливадин, помогает от любых воспалительных процессов…

Медик понял, что тут его услуги не нужны и ретировался, прихватив с собой медсестру, а еще через десяток минут пришел главный охранник и доложил:

— Нападавшие обезврежены и арестованы, они уже во всем сознались.

— И в чем же они сознались? — тут же спросил Александр, — кто они вообще такие, эти бандиты? Я слышал, что в Америке любят грабить поезда в таких же степях, как здесь…

— Про Америку ничего не скажу, — немного растерялся охранник, — но наши грабители живут в соседней деревне. По происхождению они оба, да их двое всего оказалось, татары… а рельсы они спрятали неподалеку, их уже устанавливают на свои места. Скоро тронемся в дальнейший путь.

— Давайте посмотрим что ли на этих грабителей, — предложил царь своим коллегам, — все равно еще битый час тут стоять будем.

Коллеги согласились, и буквально через пару минут пред очи высокого лидера предстали оба двое… одеты они были в стандартную крестьянскую одежду, на ногах только были не лапти а сапоги.

— Кто вы такие? — грозно рыкнул на них царь, — и зачем напали на поезд?

— Я Тимур, он Сулейман, — взял на себя ведение диалога один из них.

— Ого, — развеселился царь, — какие грозные у вас имена, знаменитые правители их носили.

— Мы имен не выбирали, — хмуро отозвался все тот же бандит, — родители так назвали. А напали мы, потому что очень кушать хотелось…

— Где живете? — продолжил допрос Александр.

— Село Шелюги… это возле Молочного лимана.

— А чего такой дурацкий план ограбления придумали? — сменил направление допроса царь, — бревно это зачем? Что, разобранных рельсов недостаточно было?

— Бревно на всякий случай привезли, — невесело усмехнулся бандит, — кашу маслом не испортишь…

— Где-то я это уже слышал, — сдвинул брови Александр, а затем обратился к охраннику, — ладно, сдайте их обоих в полицейский участок на следующей остановке… где уж она у нас запланирована?

— В Мелитополе, ваше величество, — вытянулся во фронт тот, — километров 30 до него осталось.

После того, как починили пути и подняли локомотив на рельсы, тронулись в дальнейший путь. Вильгельм, сидевший тихо во время всей этой катавасии, наконец, высказал свое мнение.

— В Пруссии такого безобразия не бывает, там полиция строго следит за железнодорожными путями.

— А эти татары… — вставил свои пять копеек Франц-Иосиф, — они что, остались от тех самых татар, которые вас завоевали пятьсот лет назад?

— Шестьсот, дорогой Франц-Иосиф, — ответил ему Александр, — даже шестьсот пятьдесят почти… да, это осколки татарской Золотой Орды, с тех самых пор и живут в Крыму.

— У нас в Хорватии и Трансильвании много цыган, — привел аналогию император, — они чем-то похожи на этих ваших татар…

— Цыгане это не то, — поморщился царь, — это кочевой народ с корнями прямиком из Индии. А наши татары оседлые… они триста лет нападали на наши южные границы и уводили русских людей в рабство, пока Потемкин не положил этому делу конец…

— Потемкин… Потемкин… — пробормотал Вильгельм, — это, кажется, какой-то фаворит вашей императрицы…

— Верно, — улыбнулся Александр, — у Екатерины много фаворитов было, Потемкин один из них. А по совместительству неплохой полководец. Еще его именем названы такие Потемкинские деревни… это такая бутафория, которую он якобы приказал построить, когда императрица путешествовала в Крым.

— И еще, насколько я знаю, — добавил Франц-Иосиф, — у вас сейчас строится броненосец, названный его именем — в газете недавно прочитал.

— Верно, — удивленно посмотрел на него царь, — строится такой, в Николаеве… надо будет с ним отдельно разобраться…

А дальнейшее путешествие трех императоров более не омрачилось ни одним мало-мальски интересным приключением. Двух злоумышленников сдали в отделение полиции в Мелитополе под расписку с отдельным указанием от Александра не раскручивать их на полную катушку. И ровно через сутки после того мелитопольского инцидента Вагон №1 плавно причалил к вокзалу станции… нет, вовсе не «Ясная поляна» она называлась, а совсем наоборот «Козлова Засека».

— Оригинально, ничего не скажешь, — ухмыльнулся Вильгельм, когда ему перевели это название, — при чем тут козлы, не скажешь, дорогой кузен?

— Скажу, — вздохнул тот, — козлы здесь, может, и имеют место, но названа станция не в честь них, а по имени местного воеводы Козлова… у вас же тоже есть фамилии, производные от козла, как уж там… Циглер и Цигман.

— Верно, — не смог отвертеться дорогой кузен, — есть и Циглеры, и Цигманы… а засека что такое?

— Ааа… — начал вспоминать царь и вспомнил, — так это такое оборонительное сооружение, много поваленных друг на друга деревьев. Мы триста лет от татар оборонялись, вот и приходилось такие засеки делать.

Между тем местные власти подсуетились и организовали конные экипажи, и через полчаса высокую делегацию встречал в воротах своего имения сам Лев Николаевич, заботливо предупрежденный заранее. Рядом с ним стояла его законная супруга, Софья Андреевна. Крестьян заранее отсекли от этой церемонии, но еще с десяток местных интеллигентов все же прорвались и теперь глазели во все глаза на такое невиданное зрелище. После непродолжительной церемонии знакомства Лев с Софьей проводили гостей в гостиную на первом этаже. Говорили все опять же на немецком — знаменитый писатель был полиглотом и свободно общался на 5 языках.

— Скромное у вас имение, — так начал разговор Франц-Иосиф, — для писателя с мировым именем… а если отбросить ложную скромность, так для самого великого писателя на данный момент.

— Ну что вы, что вы, — смущенно начал отбиваться Толстой, проявив заодно неплохое знание литературы, — до Чарльза Диккенса мне далеко… опять же взять Жюля Верна или Дюма-старшего, их издают гораздо большими тиражами, чем меня. А что до имения, так есть такая русская поговорка — мал золотник, да дорог…

Императоры некоторое время пытались понять смысл поговорки, но по глазам было видно, что так и не поняли, поэтому Вильгельм повернул беседу уже по новому направлению.

— Вы в курсе, что вашу Анну Каренину хотят снять кинематографическим способом?

— Конечно, ваше величество, — кивнул Толстой, — ко мне приезжал этот… Огюст Люмьер, и я подписал разрешение на экранизацию Карениной. Жаль, что Войну и мир не взяли для этого.

— Ну вы же сами понимаете, Лев Николаевич, — тут же отозвался Александр, — Война и мир это огромное произведение с большими батальными сценами — пока ее перенос в кино сильно затруднен. Может быть через пять-десять лет это и случится, но сейчас нереально… так же, как и ваши Севастопольские рассказы.