Путь хирурга (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 27

Я взял флакон, понюхал, убедившись, что это действительно спиртовой раствор, и достаточно крепкий. Затем вылил немного на ткань и начал аккуратно очищать края раны ученика.

Демид едва заметно вздрогнул от резкого жжения, но терпеливо молчал.

— Теперь слушай внимательно. Рана должна дышать, и обязательно должна быть чистой. Если увидишь снова воспаление — вот такое красное, припухшее — то обязательно промой и обработай повторно. Запомнил?

Он молча кивнул, внимательно следя за моими движениями и явно удивляясь моим знаниям. Через несколько секунд, когда я закончил, облегченно вздохнул и опустил робу.

— Спасибо! А ты… откуда это всё знаешь?

— У нас, «сбившихся», — с легкой иронией ответил я. — Многое «по старинке». Иногда это реально спасает жизни. В следующий раз не стесняйся сразу спрашивать.

Иногда лучше старомодное лечение, чем гнить изнутри, как некоторые здешние «продвинутые» ребята. Но вслух последнее я говорить не стал. Лечились ли так сбившиеся, я пока не знал, но и уличить меня тут пока что некому.

— А что именно ты пьешь из таблеток? — спросил я. — Стянули какие-то, говоришь?

Он снова оглянулся и аккуратно достал из потайного кармана слегка помятую упаковку.

— Вот, это. Нашел в старом шкафу.

Я взял блистер в руки и прочитал название. «Ибупрофен». Просрочен почти на два года, но это ещё не смертельно, хотя эффект, конечно, будет уже не тот.

— И часто принимаешь? — уточнил я.

Демид пожал плечами.

— По инструкции написано — таблетку за раз. Ну, вот и пьюдва раза в день.

— Пьешь день, да? — уточнил я.

Ведь дрались-то мы с ним совсем недавно.

— Ну… нет… — признался Демид. — Я уже пью их где-то месяц. Ну блин, когда всё болит после тренировок — помогает!

— Не-не-не, это много, — сразу же скорректировал я. — Побочки ты до сих пор не чувствуешь, просто потому что препарат просрочен. Но поверь мне, такой прием не приведет ни к чему хорошему. Выпей еще два дня по одной таблетке три раза в день, если совсем плохо. И лучше — после еды, чтобы желудок не повредить. А потом заканчивай, это же лекарства, а не конфеты.

Он слегка удивлённо посмотрел на меня, явно впечатлённый моей уверенностью.

— А… Понял.

— А где, говоришь, таблетки взял?

Демид указал на старый металлический шкафчик. Я подошел и не без удивления обнаружил, что роль замка, удерживающего дверцы, выполняет… скальпель. Его просто сунули между ручек, чтобы дверцы не распахивались. Скальпель, в отличие от другого железа, не проржавел.

Я достал скальпель, тут же заменив его ложкой-заточкой. Не должно добро вот так пропадать, да и мне настоящий скальпель явно рано или поздно пригодится.

Внутри шкафчика действительно оказалось несколько старых, пыльных упаковок таблеток с незнакомыми названиями. Но, быстро пробежавшись глазами по составу, я сразу понял, что где. Одна упаковка содержала «Амоксициллин», старый, но мощный антибиотик. В такой ситуации он был на вес золота.

— Вот это бери обязательно, — сказал я, передавая упаковку Демиду. — Пей по одной таблетке три раза в день, пять дней.

Глава 12

Из «медпункта» Демид подвел меня к очередной двери.

— Здесь мы медитируем, делаем духовные практики, — охотно пояснял он.

Хотя я, признаться, уже не слушал. Замер на пороге, оглушённый… м-м… странным зрелищем. Медитация и духовная практика у меня всегда ассоциировались с чем-то… ну, как минимум полезным. На гвоздях постоять, посидеть в позе лотоса под звуки природы.

Здесь же зал для медитаций, скорее, напоминал камеру пыток. По периметру было расставлено нечто, похожее на средневековые инструменты инквизиции. Гвозди я вспоминал? Ну, гвозди тут тоже были. У стены слева — большая платформа с буквально сотнями металлических гвоздей, тускло поблескивающих в свете… факелов. Да-да, вместо ламп здесь были самые настоящие факелы.

Чуть дальше находилось несколько массивных деревянных конструкций — я сразу узнал древний тренажёр «правило», в последнее время вновь обретавший популярность в мире, откуда я оказался здесь.

Возле противоположной стены находились столы, над которыми висели странные приспособления, из которых медленно и монотонно капала вода. Судя по всему, для испытания концентрации.

Рядом расположились небольшие аппараты с проводами, тут я тоже понял без подсказки — явно бьют током тех, кто терял бдительность.

Какое-то БДСМ…

Мое внимание привлекло движение в центре зала. Там прямо сейчас проходил испытание один из учеников. Он стоял под медленно падающими каплями воды. Его тело мелко дрожало, но взгляд оставался твердым и устремленным в пустоту. Вокруг него на полу лежали несколько учеников, уже потерявших сознание — очевидно, не выдержавших испытания.

С каждой новой каплей воды ученик вздрагивал сильнее, его лицо искажалось, но он продолжал стоять. Упрямый, тут ни убавить, ни прибавить.

— Зачем он это делает? — спросил я.

— Испытание такое… — пожал плечами Дема. — Тебя оно тоже ждет.

— И часто такое бывает?

— Каждый день, — ответил Демид, пожав плечами. — Иначе поток не почувствуешь. Через боль он становится яснее.

— И сколько надо стоять? — уточнил я.

— Пока поток не почувствуешь. Вот этот, — Дема кинул на ученика, единственного, кто стоял на ногах, — стоит третий или четвертый день. Ден, ты там сколько торчишь, напомни?

Ученик, которого аж трясло, естественно, не ответил.

— Вода — это так, фигня, — продолжил Демид, теперь уже обращаясь ко мне. — Здесь есть штучки ку-у-уда серьёзнее.

Я боковым зрением заметил, как Демид и сам поёжился после этих слов. Видимо, от штучек посерьёзнее у него остались не самые приятные воспоминания.

Внезапно с другой стороны зала донесся хриплый, полный боли крик. Я резко повернулся и увидел парня, растянутого на массивном тренажёре «правило». Здесь его явно использовали не для здоровой растяжки перед зарядкой. Руки и ноги парня были зафиксированы веревками, натянутыми до предела. Парень отчаянно пытался терпеть, лицо его уже покрылось испариной, но тренажер будто затягивал верёвки ещё сильнее.

— Поток требует боли. Если я хочу стать мастером, надо терпеть, — цедил ученик.

Потом закричал снова, и я непроизвольно сделал шаг вперёд, желая вмешаться и как-то ослабить тренажер. Но Демид мгновенно остановил меня, крепко схватив за плечо.

— Не вздумай, — прошептал он. — Здесь каждый сам должен пройти испытание. Если поможешь, то сделаешь только хуже.

Ученик снова вскрикнул и резко обмяк, потеряв сознание. Тренажер прекратил натягиваться, ослабил веревки и бессознательное тело упало на пол. Никто даже головы не повернул.

— Жестко тут у вас, — сухо прокомментировал я.

— Ну теперь для тебя это не «у вас», а у нас. Ладно, пойдем… — вздохнул Демид.

Мы вернулись в коридор, шли минут пять по бесконечным проходам. Я, как показалось, помнил эту часть здания. Так и есть, когда мы подошли к массивной двери, я сразу узнал зал для тренировок. Тот самый, где я очнулся после попадания в новое тело.

Открыв дверь, Демид бросил равнодушный взгляд внутрь.

— Тут ты уже был. Смотреть особо нечего. Просто зал боев. Обычно тренируемся здесь, когда плохая погода.

— Разве вчера была плохая погода?

Демид коротко глянул на меня, удивленно вскинув бровь.

— Ну так-то в тот день, когда ты сюда попал, была сильнейшая гроза. Редкость для этого времени года… но она и шла минут десять. Прикинь, в наш резонатор молния попала!

— Это куда?

— Ну резонатор, такая большая хрень, как антенна на крыше главного корпуса. Ну, на башне.

Я, признаться, ничего подобного не видел. Но я и не везде пока что был в Приюте.

—. А зачем он нужен? — как бы между прочим спросил я.

— По названию не понял? — покосился на меня Демид. — Он обеспечивает резонанс между остальными приютами и школами.

Ах да, резонанс между остальными приютами и школами, как же я мог забыть? А ещё если и не знал…