Секс в океане или Тайна зарождения жизни - Хардт Мара - Страница 43

Да-да, аргонавты-самцы без колебаний расстаются со своим мужским достоинством, метко выстреливая им в самок с изрядного расстояния и таким образом осеменяя их дистанционно. Следует отметить, что у этих мальцов-стрельцов гектокотиль – не просто самое длинное из рук-щупалец, он длиннее всего тела половозрелого самца. До решающего броска это оружие хранится в свернутом виде в специальном колчане под левым глазом. Но как только пробьет час и появится возможность – забегая вперед, первая и последняя в жизни отважного аргонавта, – самец, извлекши из футлярчика, разматывает свой любовный конец и с отрешенностью дзен-буддиста отсекает и отпускает от себя{162} самое ценное, что имел, дабы удалиться на покой. Гектокотиль теперь должен сам постоять за себя и завершить последний рывок к лону самки. Исполнивший свою миссию самец вскоре умрет, а самка продолжит жить и спариваться снова и снова, но пронзившее ее мантию копье отсеченного пениса навсегда останется в ней саднящей занозой… Впрочем, дальше начинаются разночтения в интерпретации того факта, что у женских особей находят внутри мантии вошедшие туда из-под низу множественные гектокотили разных самцов. Вроде бы это указывает на возможность оплодотворения яиц одного и того же завода сразу несколькими самцами. Но уверенности в этом нет. Половая жизнь этих обитающих в открытом океане осьминогов по-прежнему таит в себе много загадок. И обманывали они нас в прошлом не единожды.

Впервые обнаружив эти отрывные мужские члены в полости тела самок, зоологи ошибочно приняли их за представителей совершенно отдельного рода червей-паразитов и дали этому роду название Hectocotylus. Так это имя несуществующих червей и прижилось, а со временем закрепилось за всеми специализированными руками-пенисами всех головоногих, у которых таковые имеются. Как именно самец аргонавта ухитряется отхватить себе этот гектокотиль и превратить его в метательный снаряд? Почему он идет на такую крайность? Эти вопросы по-прежнему остаются без ответа, отчасти и потому, что пронаблюдать за живыми самцами аргонавтов крайне затруднительно.

Что нам теперь доподлинно известно, однако, так это то, что аргонавты не единственный род морской фауны, чьи самцы отстреливают мужские причиндалы ради продления рода. И кое-кто делает это с куда большим изяществом, не превращая ритуал в харакири, поскольку способен к регенерации половых органов. Любому известно, что морские звезды отращивают себе новые лучи, а ящерицы – хвосты взамен утерянных. Но всё это детские трюки, которые блекнут на фоне способности к регенерации оторванного пениса. Уточню: не просто регенерации, как в случае повреждения или частичной ампутации, а выращивания с абсолютного нуля нового боекомплекта мужских половых органов. Один из видов обитателей моря, между прочим, способен проделывать это регулярно и даже ежегодно.

У многощетинковых кольчатых червей рода пало́ло, морских сородичей обычных дождевых червей, раз в году полнолуние дает старт массовым сборищам на сексуальные оргии, завершающиеся через некоторое время полным отрывом переполненных спермой или яйцами хвостовых сегментов самцов и самок, отделяющихся от головных сегментов и отправляющихся засеивать своими гаметами акваторию и продолжать род. Такое частичное самопожертвование во имя секса называется эпитокией{163}.

Головная часть червя остается на дне, а обезглавленная хвостовая всплывает к поверхности, как аварийная спасательная капсула с затонувшей подлодки. Всплывший эпиток (часть тела без головы, задействованная в размножении) обладает, на ее счастье, собственными органами чувств – подобиями глаз, реагирующих на свет, – благо они у этих червей наличествуют в достаточном количестве (по паре на каждый сегмент). Благодаря этому обремененная гаметами хвостовая часть благополучно всплывает к поверхности и вываливает свой груз в общий пул спермы и яиц, доставленных туда другими особями, точнее, их всплывающими хвостовыми отсеками. Тем временем на дне головные части приступают к регенерации отстреленных хвостов. Процесс восстановления занимает обычно несколько месяцев, после чего особь способна повторить весь цикл заново, и многие черви успешно проделывают это из года в год{164} (а иногда и по нескольку десятилетий кряду).

А вот близкородственные пало́ло многощетинковые же нереиды не отделяют от себя вызревшие половые органы, а сами полностью превращаются в них{165}. Рыбакам и аквариумистам, вероятно, хорошо знакомы пережившие подобную метаморфозу черви, поскольку люди часто используют их в качестве наживки или корма для рыбок-невольниц. Во Вьетнаме они еще и у местных жителей почитаются за деликатес. На мелководье и в устьях рек всего мира ими массово кормятся птица и рыба. Но именно метаморфозы, претерпеваемые ими на пути полового созревания и размножения, делают нереид по-настоящему уникальным семейством. Главное и самое разительное преображение происходит у этих червей при вызревании. Это, по сути, другая форма эпитокии – всеобъемлющая: никаких всплывающих капсул или хвостовых отсеков с вызревшими гаметами; червь от и до преображается в половой орган – наполненную спермой или яйцами оболочку размером с собственное тело.

Рожденные ползать по дну черви-нереиды готовятся взмыть к поверхности на нерест: сотни лапок-щетинок превращаются в лопатки-весла; пищеварительный тракт атрофируется, и вся полость тела заполняется спермой или яйцами; на переднем сегменте отрастает необходимая вызревающим мускулистым пловцам пара больших, обращенных вперед глаз. Но вот трансформация завершена, и нереидам остается дождаться полнолуния. С восходом холодного ночного светила, будто по команде, мириады нереид синхронно отрываются от донного ложа, взлетают к поверхности – и лопаются, взрываясь фейерверками спермы и яиц. И эта гибельная, но эффектная массовая оргия становится апофеозом трагедии полового созревания с заведомо летальным исходом.

И тут мы наконец подошли к единственному представителю фауны, самцы которого способны регулярно отращивать себе новые пенисы{166} взамен утраченных при спаривании, практически безо всяких ограничений. Знакомьтесь: Chromodoris reticulata, тропический голожаберный моллюск, обитающий на мелководье островов Океании. Лишенные не только раковины, но и мантии, эти морские улитки-слизни круты настолько, что не просто играючи расстаются со своим мужским достоинством, но и отращивают новый готовый «к бою» пенис всего за сутки. Эти эффектные улитки с ярко-красной в белую крапинку спинкой, похожей на шляпку мухомора, по сути, функционируют в режиме коробочек-дозаторов конфеток-пенисов. Внутри особи находится что-то наподобие катушки с солидным запасом шнура, которая, разматываясь, отмеряет слизняку пенис за пенисом. Резерва свернутой в плотную спираль массы-заготовки, судя по всему, хватает минимум на три половых акта с ампутацией пениса подряд, после чего улитке всё-таки требуется некоторый перерыв, чтобы собраться с силами.

Будучи синхронными гермафродитами со взаимным оплодотворением, два слизняка тесно координируют свои действия в процессе спаривании. Первым делом они сближаются и нащупывают генитальные отверстия друг друга, видимо, чтобы не промахнуться. Затем пара чуть расползается и перестраивается, притыкаясь правыми боками, рожками к хвостам параллельно друг к другу. Пристроившись поудобнее и как следует примерившись, партнеры одновременно начинают вводить друг в друга пенисы. Еще минута – и готово: оба осеменены. Улитки начинают расползаться с места совокупления, вытягивая друг из друга пенисы, а те растягиваются и растягиваются между раздвигающимися телами, как две резинки-тянучки, истончаются и удлиняются невероятно. Наконец сначала один, а следом и другой слизняк высвобождают свои до предела растянутые шланги из тел друг друга – и ползут прочь, волоча за собою использованные половые принадлежности, похожие на шагающие пружинки, которые, заигравшись, не поделили дети. А спустя считанные минуты оба просто скидывают этот обременительный сверхнормативный багаж и принимаются отращивать новые, не растянутые до непригодности пенисы.