Хозяин антимагии 4 (СИ) - Базаров Миф - Страница 15

— Надо идти на Балтийск через болота и равнины, — настаивал генерал Померанцев, коренастый, с вытянутым лицом, изборождённым магическими шрамами. — Широкий фронт, манёвр, видимость! Мы увидим тварей за версту! А в горах — смерть. Особенно вот здесь!

Он ткнул пальцем в Каменную бухту, которая была к нам ближе, чем Балтийск.

— Безумие! — парировал другой, худощавый молодой генерал с повязкой мага воздуха. — На равнине мы растянемся! Станем мишенью!

— А в горах? Пещеры, расщелины! Твари кишат там как тараканы! И устраивать засады они умеют, — тут же парировал Померанцев. — Они могут напасть в любой момент, отрезать нас, разбить на части!

Он недовольно посмотрел на генерала-воздушника.

— И этот ваш порт в Каменной бухте — мышеловка под скалами! Туда можно попасть только по узкому проходу! Прекрасное место для потери всей нашей армии.

Шум нарастал.

Генералы спорили, перебивая друг друга, апеллировали к карте, опыту, потерям.

Белов поднял руку.

Тишина наступила мгновенно.

— Барон Пестов. Ваше мнение? — огорошил он вопросом.

Все взгляды устремились на меня. Опытные генералы едва сдерживали злобную усмешку. Словно говорили: «Ну давай, малец, насмеши нас».

Я сделал шаг к столу, ощущая тяжесть этих взглядов. Внутри кипела уверенность: речь не просто про железную дорогу. Но про будущее и безопасность империи.

— Господа, — начал я, стараясь говорить чётко и громко. — Генерал Померанцев прав: на равнине мы увидим врага. Но генерал Волынский тоже прав: растянувшись, мы станем уязвимы. А в горах… засады, пещеры. Нам нужен не обходной путь или путь через хаос. Нам нужен безопасный маршрут напрямую.

Ткнул пальцем в точку нашего расположения, затем провёл почти прямую линию через горы и равнину прямо к Балтийску.

— «Стриж» — не просто оружие. Он — путеукладчик. Мы проложим одну колею. Длинную, ровную, прямую. Возле неё земля будет расчищена магией и сталью на двести метров в обе стороны.

Обвёл взглядом присутствующих и продолжил:

— Никаких засад. Никаких укрытий. Мы создадим коридор смерти для тварей и коридор жизни для наших эшелонов. Пока «Стриж» идёт вперёд, сокрушая всё на своём пути, по этой колее следом пойдут войска, техника, припасы. Свежие силы будут прибывать прямо к месту главного удара, а не растекаться по фронту или гибнуть в горных теснинах.

Посмотрел на светлейшего князя, он одобрительно кивал, и я продолжил:

— Очистить всю колонию сейчас? Вы же сами понимаете, что войск, собранных здесь, катастрофически мало для этого. Наша цель сейчас не очистка колонии. Наша цель — Балтийск. Его порт. Его верфи. Его доступ к морю. Остальное — позже.

Повисла тишина.

Один из старых генералов фыркнул, но не сказал ни слова.

Померанцев хмурился, вглядываясь в карту.

Волынский, кажется, задумался.

Тут же к столу шагнул Строганов — представитель древнего рода, маг как минимум восьмого уровня, в мундире, увешанном орденами, с перстнями, украшенными мощными камнями. Он стукнул кулаком по краю стола, заставив подпрыгнуть миниатюрные фигурки войск.

— Самоуправство! — прошипел он, седые усы задрожали от негодования. — Кто дал этому… фабриканту… — бросил ядовитый взгляд в мою сторону, — право решать, как имперской армии добираться до Балтийска? Это прерогатива военного совета и опытных стратегов, а не выскочек с механическими игрушками!

Его магия ударила по артефакту. Изображение дрогнуло. Строганов не просто говорил, он пытался сломить меня.

Белов даже не повернул головы. Светлейший князь медленно опустил указку, сжимая её в пальцах.

— Я дал ему слово, — тихо произнёс мужчина, но голос прозвучал громче любого крика. — Если бы не «игрушка» Пестова и его дорога, генерал, ваши «опытные стратеги» до сих пор ломали бы голову, как перебросить сюда хоть одну свежую дивизию без месячного марша. Продолжайте возражать, и я найду, кому передать ваш корпус. А вас переведу в какую-нибудь глушь.

Строганов побледнел, но проглотил возражение.

Его глаза, полные ненависти, сверлили меня. Он не простит. Он не забудет.

Спор о тактике разгорелся с новой силой.

Но Белов ударил кулаком по столу, и все сразу замолчали.

— Барон Пестов… прав.

Он прищурился, окинув взглядом присутствующих.

— Прав, — повторил светлейший князь, голос его был сух и резок. — Не так уж много знатных семей пришли на эту войну. Немногие по-настоящему поддержали Императора и колонии в час нужды.

Взгляд Белова скользнул по остальным — тем, кто скромно выделил средства, но не душу.

— Ведь так, господа? Нам не хватает людей для широких фронтов и зачистки гор. Нам нужен точный сокрушительный удар! Этот поезд… — мужчина кивнул в мою сторону. — … это острие копья. А его путь — древко. Прагматично. Жёстко. И должно сработать.

Белов внимательно посмотрел на Строганова, потом перевёл взгляд на Долгорукого.

Константин Иванович, до этого молча наблюдавший, стоял чуть поодаль, скрестив руки.

Его взгляд встретился со взглядом светлейшего князя.

И Долгорукий медленно и веско кивнул.

— Поддерживаю, — сказал он просто.

Этот низкий голос прозвучал как приговор.

— Тактика концентрации силы на острие удара с обеспечением тыла — единственно верная в условиях дефицита ресурсов и времени. «Стриж» даст нам не только огневую поддержку, но и рельсы, по которым будет подходить всё новое и новое снабжение. Равнина даёт пространство для манёвра бронепоезда и его орудий. Горный вариант слишком рискован для машины таких размеров. Мы идём напрямик. По равнине.

Авторитет Долгорукого, подкреплённый холодной логикой и поддержкой Белова, поставил точку.

Остальные генералы во главе с Померанцевым, Волынским и даже Строгановым лишь мрачно переглянулись.

Они смирились не с доводами, а с непререкаемым авторитетом.

Взгляды, полные недовольства и зависти, скользнули по мне — выскочке, который теперь диктовал имперской армии, как воевать.

Белов поднял указку. Движение было резким, окончательным.

— Решение принято. Всё будет так, как мы определили.

Его ледяной взгляд прошёлся по лицам генералов, замораживая любые проявления неповиновения.

— Генерал Долгорукий координирует взаимодействие сухопутных войск с бронепоездом барона Пестова. «Стриж» — острие удара. Он прокладывает путь и расчищает коридор. Войска следуют за ним, закрепляя территорию и расширяя плацдарм. Цель — Балтийск. Его порт. Его верфи. Выход к морю. Начало операции послезавтра с рассветом. К своим частям, господа! Совещание окончено.

Генералы, бормоча что-то, начали расходиться.

Строганов, проходя мимо, бросил взгляд, полный такого неприкрытого презрения, что меня невольно передёрнуло.

Когда я вышел из шатра, солнце уже стояло в зените. Оно светило так, словно предупреждало: времени всё меньше. Поспеши.

— Жив? — Сергей вцепился мне в рукав, едва я переступил порог.

Глаза друга горели лихорадочным блеском, как у человека в горячке. Нервный тик дёргал уголок рта.

— Чёрт, Киря, давай быстрее! Если эта тварь прорвётся к лагерю…

Качалов говорил быстро, почти без пауз, как будто боялся, что его перебьют.

Рука дрожала на эфесе родового клинка «Дыхание огня». Друг слегка выдвинул саблю из ножен, жаждая крови.

— Тише, — Митя сжал его плечо. Лицо Романова было каменным, спокойным. — Нам пора. Пошли.

У выхода из лагеря нас перехватил Эдуард Самойлов. Бывший однокурсник в военно-морской академии. Он щеголял в новом мундире с повязкой адъютанта и гербом Строганова.

Взгляд юноши стал другим: хищным и цепким.

Он заметил нашу решимость, скользнул по снаряжению.

— Жданов? Качалов? Пестов? — парень упёр руки в бока, преграждая путь.

Натянутая улыбка обнажила мелкие зубы.

— Куда вы так спешите? Штаб запретил самовольные вылазки. Особенно вам, Дмитрий Михайлович.

Во взгляде, упавшем на Митин аксельбант, мелькнула зависть: «Как ты смог, а я нет?»