Меч души (СИ) - Романович Роман - Страница 23

— Три миллиарда, свобода творчества, и я бонусом.

— Не вижу на тебе подарочной ленточки.

— Я теперь личный аналитик государя, — поморщился мужчина. — Велено собрать свой отдел. Который будет заниматься тобой в основном, но не только. В том числе решать все твои проблемы. Без прослойки из десятка начальников. Прими предложение, получай образование, занимайся свободным творчеством. Ну, или выкинь что-нибудь, устрой очередной хаос и ищи себе новое место для жизни.

— Где подписать кровью? — спросил я, не видя смысла артачиться.

— Кровью не надо. Будет достаточно устного соглашения.

— Тогда мы договорились. Когда откроют доступ к учёбе?

— Свяжись с куратором. Он как раз сейчас занимается оформлением ваших статусов.

— Хорошо.

Вот так закончился конфликт с империей. К обоюдному неудовольствию.

Зануда ушёл, а я остался переосмыслить случившееся.

Иногда бывает сложно понять самого себя. Когда внутри тихо бурлят противоречивые эмоции и желания. Так прогибаться мне не хотелось. А отступиться от своих слов, буквально разжать челюсть и выпустить добычу из пасти — это в некотором роде и есть прогнуться. С другой стороны, мне выплатили неплохую неустойку и избавили от необходимости отыгрывать роль мстительного духа.

По правде говоря, перерезав в эти дни кучу личностей, я не испытал ровным счётом никакого удовольствия или хотя бы удовлетворения. Скорее, чувствовал, что занимаюсь какой-то ерундой. Не, серьёзно, что в моей жизни поменяется, если я прикончу очередного придурка, возомнившего, что напасть на меня — хорошая идея?

Менялось только одно. Нарабатывалась какая-никакая репутация мясника. Что меня нисколько не вдохновляло.

Я чувствовал, что сила божественности — это сила со взаимным влиянием. Чем больше я проливал крови, тем ярче во мне разгоралось… Не то чтобы желание. Скорее, потребность прирезать ещё кого-нибудь. И то это неправильная формулировка. Сложно описать то, что ощущаешь очень смутно. Лучшее определение, которое пришло на ум, — я начинал мыслить категориями войны.

Боги — это в некотором роде концепции. Боги войны мыслят войной, воспринимают окружающую реальность через призму сражений. Я, как Сказитель, воспринимал мир через призму историй, и вот в эти дни к моему восприятию добавился отчётливый кровавый привкус.

А оно мне надо, становиться Сказителем Кровавых Историй? А то и вовсе каким-нибудь Кровавым Духом Мщения? Тьфу. Такая же скука, как и Типичный Герой.

Поэтому, подумав, пришёл к простому выводу, что столь же обильно лить кровь не хочу. Вряд ли от этого получится отказаться насовсем, но в моей жизни наметился перекос и надо бы его исправить. О чём речь, если я в первую очередь мечи кую. Для меня это основное изделие. Я и правда одержим мечами, в самых разных смыслах, но стоит ли этому потакать? Есть много других тем, которыми я с удовольствием займусь. В контексте этого согласиться на предложение императора не такой уж прогиб. Все стороны не до конца довольны итогами, но худой мир лучше, чем очередной виток насилия.

Да и родовая земля мне нужна была постольку-поскольку. Я хотел свой дом, чтобы было куда женщину привести. Хотел там построить продвинутую кузницу. И всё. Какие-то запросы у меня ещё наверняка появятся, но не вижу ничего плохого в том, чтобы получить кусок проклятой земли. Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это своими руками. В данном случае руками придётся поработать сильно до строительства родового особняка. Должна неплохая реклама выйти.

При встрече обрадовал Елену, что вопрос решился.

— Мы можем вернуться к учёбе? — обрадовалась она.

— На привилегированных основаниях. Завтра уточним, что и как, у Фёдора Михайловича. Собираешься вернуться к своим проектам?

— Боевым дронам? — задумалась она. — Не знаю. Возможно, продолжу изучение темы создания металлических друзей.

Это не оговорка. Елена такая Елена, как была доброй душой, так и осталась. Её кот-дракон на текущий момент смело мог называться боевым чудовищем, способным сожрать много кого. Архимага не потянет, но кого-то вроде магистра удивить сможет. Обычного мастера так и вовсе схарчит за милую душу.

Называть подобных существ друзьями было бы почти издёвкой, но Блохиной и правда нравилось делать неживое живым, вкладывать в изделия частичку себя, и относилась она к этому соответствующе. Как к друзьям-питомцам.

— Не надо делать такое лицо, — правильно считала она мою реакцию. — Мои изделия способны нести не только боевую функцию, но и любую другую.

— Но припахают-то тебя в первую очередь для боёвки. Особенно сейчас, во время войны.

— Войну никто не объявлял, но ты прав, — загрустила Елена. — Как хорошо, — подняла она взгляд на меня, — что есть ты, который всех распугает с их дурацкими запросами.

— Страшный, страшный Давид всех распугает, — схватил я её за талию и пощекотал рёбрышки.

Елена взвизгнула и вырвалась. Но от меня так просто не убежать. Зря, что ли, так много тренировался.

На следующий день наша троица встретилась с Фёдором Михайловичем. Он приглашал к себе в кабинет при институте, но мне туда идти не хотелось, и в ответ мы его позвали в ресторан. Не такой, где на первом месте пафос и помпезность, а такой, где вкусно кормят и есть уединённые места для обсуждения рабочих вопросов.

— Вернулись, — сказал мужчина первым делом, подойдя к нам. — Повзрослели.

— В отношении меня это звучит странно, — ответил я.

— А что с тебя, божка, взять, — отмахнулся он, присаживаясь. — Я про двух сударынь, — улыбнулся он Елене и Дауре.

— Осторожнее, Фёдор Михайлович, — пожурил я. — У обеих сударынь есть женихи.

— Женихи? — заинтересовался мужчина. — Что, уже и к свадьбе дело идёт?

— Если бы, — фыркнула Елена, бросив на меня острый взгляд.

Н-да, подставился я.

— Давид, — посмотрел осуждающе куратор. — Заморочил девушке голову.

— Давайте без издёвок, — поморщился я. — Это моя прерогатива всех доставать. Не отнимайте хлеб.

— Как скажешь, как скажешь.

Ничего не имею против брака. Мы с Еленой этот вопрос уже обсуждали, и морочить голову я ей не собирался. Причина, почему затягиваем, лежала в той же плоскости, что и вопрос, почему я Дауру слугой в род не взял, хотя она неоднократно просила. Какая свадьба, когда у меня за душой только набор артефактов да вечные проблемы? Это, без всяких сомнений, очень романтичная история, когда двое влюблённых убегают в чужой мир и там женятся, противостоя всем врагам, но… Я же не пылкая шестнадцатилетка, чтобы подобной ерундой заниматься. Да и сам акт женитьбы… кхм… Как бы так сказать. Есть проблема, по каким законам и традициям объявлять, что мы теперь супружеская пара. Есть законы империи, есть самые разные храмы и религии. Много чего есть, в общем. Учитывая, что это моя третья жизнь, на все эти вопросы я смотрю скептически. Для меня брак — это тесное переплетение двух жизней, на всех уровнях. На те же законы империи плевать. Как и на храмы.

А, ладно. Вот обзаведусь землёй, заложу там дом, тогда и потащу Елену в местный загс, чтобы по красоте всё, подружки обзавидовались, тёща с тестем расплакались от умиления, что дочурку пристроили.

— Эх, Фёдор Михайлович, — расплылся я в улыбке от пришедшей в голову мысли. — Подначивая меня, лучше бы подумали, как может пройти моя свадьба. А уж когда дети пойдут…

Мне не надо было поворачиваться, чтобы увидеть, как Елена мигом залилась краской и упёрлась взглядом в тарелку, обнаружив там что-то ну очень интересное. Даура же тихо засмеялась.

— Как-то это… — задумался куратор и посмотрел с тревогой. — Кхм… Давайте лучше к делам перейдём.

— То-то же, — сказал я. — Что будем обсуждать?

— Ваш график, — не очень-то довольно сказал мужчина. — Велено пускать вас, куда захотите, и вообще, вы теперь на очень особом счету.

— Так это же хорошо.