Черный обходчик (СИ) - Криптонов Василий - Страница 35

— Давайте согласуем план действий, — сказал я.

— Каких действий? — посмотрела Мстислава на меня.

— Ну, в смысле? Делать-то что-то надо!

Глава 18

Денис как-то гнусно усмехнулся.

— Пожар, дети из дома выбраться не могут, — сказал он вдруг. — Что делать будем?

— Спасать, конечно!

— Ну, беги, спасай.

— Куда бежать?

— То-то и оно. План действий… Как найти этого парня — мы не знаем. Как найти Чёрного обходчика — тем более. Знаем только, как молиться, чтобы он нас никогда не нашёл. Ну, да там обычное: «Отче наш» — и далее по тексту. Списать тебе слова, или сам в сети найдёшь?

— Ха-ха, охренеть, смешно. Парень хочет дар отдать. Об Ангеле знает. С этим как?

— С этим — никак, — твёрдо сказала Мстислава. — Он тебе написать обещал? Вот пускай напишет. Объяснит всё путём, без этих вот, вокруг да около. Будем что-то знать — будем думать, что с ним дальше делать. А теперь — у кого работы мало?

Нас всех как ветром сдуло. Ван и Денис улетели первыми, а мы с Изольдой в дверях чуть не столкнулись плечами. Я спохватился, придушил властной мозолистой рукой разума инстинкт самосохранения и пропустил даму вперёд.

— Встретимся сегодня вечером? — спросила Изольда, повернувшись через плечо.

— Конечно, — кивнул я. — Варианты, предпочтения?

— Ты можешь зайти ко мне. В номер.

Я опять вовремя задушил ту реакцию, которая прям напрашивалась. Но разум ничего более адекватного изобрести не сумел. Поэтому я кивнул, вероятно, с каким-то совершенно похоронным выражением на лице. Изольда быстро отвела взгляд.

— Я не настаиваю…

— Не-не, слушай, давай начистоту. Я бы не хотел ничего испортить, но мы слишком уж разные. Поэтому временами я буду тупить. И косячить. Часто. Я с удовольствием зайду к тебе в номер.

— Я ничего такого не имела в виду!

— Это понятно. Ну, теперь — понятно. Хорошо, что сказала. Значит, до встречи после уроков?

— После чего? — Изольда аж остановилась на месте.

Блин. Ну да, сработала ассоциативная связь. Когда я так жёстко переживал из-за грядущего свидания? В школе, ясен день…

— После работы, — исправился я. — Пардон, у меня тут небольшой перегрев процессора, с этим чёрным обходчиком…

Изольда улыбнулась так, что мне показалось: она всё поняла.

— До встречи, — сказала и направилась к лифту.

Я из вежливости подождал, пока она уедет. Зависоны зависонами, но уж одно точно надо понимать: если девушка красиво попрощалась и ушла — пусть уйдёт, так надо. Навязчивость никому не нравится. А так-то мне тоже на лифт сейчас…

— Ой, чего-то ты прям светишься! — встретила меня старушка. — Влюбился, что ль?

— Да не, мемасик смешной прислали, — отмахнулся я. — Ну что, как вы тут, Дина Михайловна?

— Хорошо, ой, хорошо! — засуетилась старушка, наполняя чайник. — Во всю жизнь так хорошо не жилось ни разу. Ничего делать не надо, огорода этого нет… Тебе чаю-то с сахаром? Или, может, подождёшь, я супчик сварю?

Тут я обратил внимание, что на столе стоит компактная электроплитка. Появилась и кастрюлька.

— Дина Михайловна, вы если голодны, надо было просто еду заказать, — напомнил я то, что уже говорил в первую встречу. Такие моменты по умолчанию входили в базовый инструктаж.

— Ой, да чего я буду людей дёргать, — отмахнулась старушка. — У самой руки есть.

— Вы правда думаете, что людям, работающим в отеле, проще купить для вас электроплиту и кастрюли, чем сервировать обед?..

Вопрос гостья пропустила мимо ушей. Схватила кастрюлю, побежала в ванную набирать воду. Я задумчиво хмыкнул. Кажется, что-то начало доходить.

— Дина Михайловна, — позвал я, когда старушка вернулась с кастрюлей, — а чем вы занимались, когда… Когда у себя дома жили?

— Ой, да чем занималась! — Старушка включила плиту. — Как весна начнётся — так рассада, потом — копать. Сын-то в Москве, когда сам приедет, мотоблок заведёт, когда наймёт кого… А потом посадки. Всё лето — прополка, поливка, потом урожай собери, варенья навари, солений насоли…

— А зимой?

— Ну, зимой… Зимой тоже… — Старушка как будто растерялась, но тут же нашлась. Вытащила откуда-то пакет с картошкой. — Хлопот-то всегда полон рот, только успевай поворачиваться. Дети когда есть, сложа руки не посидишь.

— Много у вас детей?

— Да двое. Сын с дочкой. Оксанка-то уж вообще уехала… Куда-то там, в Черногорию, что ли, чего там забыла — не понять. А Борька в Москве. Женился там, квартиру купил. Редко наезжает.

— И вы, значит, ради детей круглый год не покладая рук трудитесь?

Миска, в которую Дина Михайловна наложила картошки, дрогнула у неё в руках.

— А что ж, — тихо сказала она, — Оксана, может, когда в гости приедет. А Борька — тот часто… Ну, не каждый год. Но тоже приятно, там, баночку огурчиков… В магазине разве ж такого купишь! Своё, оно всегда лучше. Картошечка… Да, картошечку помыть надо.

И она опять ушуршала тапками в ванную. Я вздохнул. Картина в голове нарисовалась понятная. Святая женщина привыкла всю себя отдавать детям. А когда дети встали на крыло и перестали нуждаться в её круглосуточной опеке, она этого предпочла не заметить. Потому что иначе уже просто не умела. Боялась той пустоты, которая разверзнется, если остановить множество запущенных в незапамятные времена процессов. Вот и теперь — не может себе позволить остановиться.

Из ванны донеслось негромкое пение. Дина Михайловна чистила картошку и была, кажется, совершенно счастлива.

Я подошёл к ванной, встал в дверях.

— … и тебя, моя мама, согреет оренбургский пуховый платок, — напевала Дина Михайловна, стоя над раковиной.

— А у вас ведь, наверное, не только дети, а и внуки есть, — сказал я. — Так ведь?

— Конечно, — старушка улыбнулась. — Уже и правнук! Привозили-то их ко мне редко, но внучка старшая экранчик подарила. Такой… как телефон, только большой. И звонить по нему можно, все показывает.

— Планшет?

— Да-да! Я научилась, куда нажимать, и они мне звонили. Из Москвы, из Черногории. А под Новый год, это тоже старшая внучка придумала, все вместе собирались. Ну, на экране, чтобы мне видно было всех. Поздравляли друг друга, бокалы поднимали. Слушали, как куранты бьют. И всё говорили: мамочка, мы, хоть и далеко, всегда с тобой!

— Потому вы и старались так? Огород, соленья-варенья?

— Господи, ну конечно! А вдруг приедут? А у меня и угостить нечем.

— Я понял, ага. Но когда ваши дети и внуки приезжали, наверняка сами привозили столько всего, что в холодильнике не помещалось. Верно?

— Откуда знаешь? — удивилась Дина Михайловна.

— Ну, у меня тоже бабушка есть.

— Понятно, — Дина Михайловна покивала. — Да, твоя правда. Когда приезжали, холодильник потом ломился. Я всех соседей угощала, самой-то столько не съесть.

— Ну, вот. Вы воспитали очень хороших детей, Дина Михайловна. — Я прислонился плечом к косяку, посмотрел на старушку. — И они не ждут от вас никакой помощи, честное слово. Они взрослые, самостоятельные, у них уже свои дети и внуки. А самое ценное, что есть — это память о вас. Какой вы были, как их воспитывали, как заботились. Благодаря кому они стали теми, кем стали. Это — то, что будет с вашими детьми и внуками всегда. И им очень хочется верить, что вы ушли в лучший мир. И теперь светите им оттуда. Согреваете своим теплом.

Дина Михайловна повернулась от раковины ко мне. В руке держала картофелину.

— А есть ли он, мир-то этот?

— Конечно, есть. Иначе вы бы здесь не оказались.

Я отвечал на вопрос, понимая, что это, в общем-то, уже лишнее. Дина Михайловна меня услышала.

Кроткая улыбка в окружении морщин. Сияние добрых старушечьих глаз. И яркий столб света.

Про него можно было бы сказать «ослепительный», именно так он и выглядел, но на самом деле не слепил. Даже сейчас, вблизи, в тесноте ванной комнаты. Мне не хотелось ни отвернуться, ни зажмуриться. Всё, что чувствовал — благодарное тепло внутри.