Любви много не бывает! (СИ) - Варанова Ольга - Страница 38

В половине шестого завизжал мой телефон. Покосившись на экран, увидела фото Эда и всхлипнула. Потом еще раз, но трубку так и не взяла. Его увлеченность боем и хедлайнером программы все сильнее клонила в сторону нерадужных мыслей. Надумала я себе это или нет, но по крайней мере будет правильно взять паузу и обо всем подумать. Нам обоим.

Я вытащила из шкафа чемодан, принялась складывать свои вещи, а стены квартиры Эда как будто кричали мне, тоскливо выли, умоляя остаться.

— Нет уж, — шмыгнула носом и впихнула в чемодан косметичку. — Вот и проверим, как все на самом деле. Без давления и навязанного чувства ответственности.

Закончив со сбором, я поставила чемодан на колесики и села на него сверху. Лучше всего уйти, пока Громова нет. Разберемся в себе, тогда и решим, вместе мы или у каждого теперь свой путь.

В последний раз обвела глазами до боли знакомый интерьер спальни, вспоминая, как счастлива была здесь с ним. Уходить до дрожи не хотелось, и еще чуть-чуть, я бы точно передумала, закрыла глаза на эту Женю и вечные отлучки Эда, его обещания не зависать все выходные в клубе, о которых он забывал, едва выйдя за порог. На эти его тайны.

Входная дверь хлопнула, заставив вздрогнуть. Я наспех вытерла слезы.

— Катюх, ты дома? — крикнул Громов из прихожей.

Он быстро прошагал сперва в кухню, потом показался в дверях спальни и нырнул к комоду.

— Ты папку синюю не видела? — спросил, выдвинув нижний ящик с каким-то барахлом. Никогда в него не заглядывала. — Я вроде в прихожую клал, а в итоге забыл.

— Не видела, — ответила я тихо.

— Да куда она делась-то?!

Громов перерыл еще один ящик, потом открыл шкаф и заглянул на верхнюю полку, где лежали его документы.

— Сам забыл, куда сунул, — довольно хмыкнул он и вытащил нужную папку. — А ты чего дома еще? Я думал, уже подъезжаешь. Звонил тебе.

Только потом он обернулся ко мне и оторопел, увидев чемодан.

— А это еще что такое?

Брови хмуро сошлись к переносице. Громов положил папку на комод и шагнул ко мне, а я рефлекторно встала и выдвинула ручку на чемодане.

— Извини, я хотела успеть до твоего возвращения.

— Что успеть? Куда ты намылилась?

— К родителям.

Эд иронично фыркнул.

— Не многовато вещей взяла? Коза, ты, меня, конечно, и раньше убивала этим, но щас прям совсем перебор. Может, грузовик подогнать еще? Хотя… — он вдруг сбросил шутливый тон. — Погоди-ка. Они ж уехали?

— Уехали.

— И?

— Я думаю, нам надо сделать паузу, — выпалила я, внутренне сжимаясь под его взглядом.

— И нахрена она нам?

— Так будет правильно. Нам обоим надо во всем разобраться и решить, как быть дальше.

Громов зарычал, отошел к комоду.

— Я вообще щас ничего не понял! В чем разобраться? Что решить? Тебя в какой момент осенило-то?

— В тот момент, когда поняла, что ты не обязан быть со мной только из-за того, что было когда-то. Проблемы больше нет, ты свободен, если этого хочешь.

— Ты меня так послать решила? — он нахмурился сильнее.

— Нет… Но не хочу быть якорем.

— Катя, каким, нахер, якорем?!

Скулы на его лице заходили ходуном, демонстрируя мне раздражение, которое и без того легко считывалось.

— Я осложняю тебе выбор, — выдала я решительно и крепче перехватила ручку чемодана. — И мне это не нравится. Я слишком тебя люблю, чтобы ставить в такое положение.

— То положение, в которое ты ставишь меня сейчас, мне тоже, мягко говоря, не нравится.

— Я даю тебе шанс определиться. Обещаю спокойно принять любое твое решение.

— Ты мне объяснить можешь нормально, что за решение? А то я как-то не в курсе, что там должен решать.

Я тяжело вздохнула и снова села на чемодан, а пальцы начали дрожать, и пришлось сплести их, чтобы унять волнение.

— Я знаю, почему этот бой тебе особенно важен.

Громов сперва приоткрыл рот, потом захлопнул его и потер шею.

— Откуда? Леха проболтался?

— Сама догадалась.

— Ммм. И это настолько не вписывается в твою мораль, что ты из-за этого съехать решила?

Совершенно не понимая его сарказма, я уставилась на Громова и тупо моргала. Не верилось, что, зная о пережитой мной измене, он способен сейчас так легко об этом рассуждать. Но Эд не шутил, абсолютно серьезно не понимал, почему меня это задело.

— Громов, да любой нормальный человек так бы отреагировал! А ты чего ждал? Что я буду кивать и шампанское подносить?

— Ну, может не прям так... Но да, чего-то такого я ждал больше, чем истерики.

— Охренеть, — ошарашенно выдохнула я и встала, чувствуя, как начинаю звереть. — Нет, ты все-таки свинья. Мало того, что зажигал там у себя в клубе, так тебя даже совесть не мучает!

— Совесть меня мучает, просто...

— Да, я вижу, как она тебя мучает! Извелся весь, бедняга! А я еще думала о чем-то! Иди ты в задницу, Громов! И не рассказывай мне про совесть. Жене, вон, в уши лей, если она еще не просекла ничего.

— А Женя-то тут причем? — гаркнул он и загородил дверь.

— Можешь не заступаться больше. Делай, что хочешь! С Женей, с Дашей, Глашей — мне все равно. Дай пройти!

— Та-а-ак... — Эд сперва удивленно поднял брови, потом снова свел их и взял меня обеими руками за плечи. — А мы сейчас о чем говорили?

— Ты прикалываешься?! Закос под потерю памяти не пройдет. Убери руки и выпусти меня уже, я все равно уйду!

— Уйдешь, уйдешь. Когда ответишь, почему это мне бой так важен? О чем ты там догадалась?

— Громов!

— О чем? — повторил он тверже.

— Про тебя и эту...

— Твою мать... Так ты к Женьке ревнуешь что ли?

— Делать мне нечего больше, тебя ревновать. Пусти, говорю!

Я попыталась протиснуться мимо него в прихожую, но Эд выставил руку и вернул меня на место, шумно выдохнув, как будто с облегчением.

— Дай-ка, — он дернул чемодан, который я не собиралась ему отдавать, а потому пришлось выдрать у меня его. — Поехали.

— Куда?

— В клуб.

— Я не поеду туда! — я попыталась убрать от себя его руку, оттолкнула, но толк был такой же, как если бы пихнула бетонную стенку.

— Куда ты денешься!

Одним ловким движением Громов закинул меня на плечо и понес к выходу, игнорируя мои визги и ругательства.

— Поедешь и до конца там останешься. Ясно?

— Не останусь!

— Коза, не беси. Я и так на грани. Будешь ерепениться, привяжу к Сереге.

Холодные мурашки лихо напомнили этого его мордоворота, и желание брыкаться пропало. По тону Громова я поняла, что он и правда это сделает, чтобы удержать.

В клуб я входила со свинцовыми ногами и кишащей возмущениями грудью. А еще с непреодолимым желанием разбить половину бара об голову Эда.

Леха в этот раз превзошел себя — клуб едва вмещал желающих сделать ставку на одного из бойцов. В толпе я увидела Валеру, он что-то втолковывал своим ученицам, где-то чуть дальше, возле освещенного прожекторами ринга, мелькнула голова Макса, друга и ведущего тренера.

С большим трудом протиснувшись через ораву гостей к барной стойке, Громов усадил меня рядом с Лехой.

— Сидишь тут и никуда не уходишь. Поняла?

— Знаешь, что! Если я...

— Катя! Сидишь тут! — он повернулся к Лехе. — А ты присмотри.

— Катюх, насчет ставки. Ты б все-так поставила на Женьку, в твоих же интересах... — начал было тот, но я утробно зарычала в ответ, и Громов хлопнул Леху по плечу.

— Не надо, Лех... Не подливай масла.

И он ушел, оставив нас вдвоем — злющую меня и удивленного друга.

Через десять минут по ушам ударили тяжелые басы, а на ринг поднялась блондинка. Вслед за ней туда же влезла девушка из команды Валеры. Звякнул гонг, зрители взревели так, что барабанные перепонки едва не полопались.

Блондинка одержала верх, хоть вторая девушка и была крупнее нее, но ей явно недоставало ловкости. Громов довольно скалился, вернувшись ко мне, но как только напоролся на мой взгляд, сбросил улыбку и напустил на лицо серьезности.

Следом за блондинкой шла рыжая. Ей повезло меньше. Ведя в начале, она отвлеклась и пропустила серию ударов по голове и корпусу. И теперь скалился уже Валера, стреляя в Эда глазами. Тот заметно напрягся, и когда на ринг вышла его фаворитка, с трудом мог усидеть на месте.