Осколки света - Харрис Джоанн - Страница 61

Я оставила Айрис в баре и следила за ней издалека. Она считает, что провалы в памяти вызвал алкоголь. Бармен спрашивает, куда делась ее подруга, а она даже меня не помнит. Он тоже: я стерла из его памяти детали своей внешности. Бармена зовут Нейтан. Я проверяю его «дом». Он добрый. Его сочувствие искреннее. Парень убеждается, что Айрис в порядке, и вызывает ей такси. Не спрашивает ее номер, хотя ему хочется. Может, если Айрис вернется, они вместе выпьют. Надеюсь. Он в ее вкусе. У него нет скрытых пороков. Спроси Айрис моего совета, я бы точно ответила: с Нейтаном можно встречаться.

Я возвращаюсь в пустой дом. Мой долг исполнен. Принимаю душ, наношу лосьон на татуировку. Рози была права: кожа зажила быстро, даже не шелушится. Интересно, что подумает Мартин?

А если он посмеется? Посчитает тебя ненормальной? Увидит твое тату и подумает: «Совсем слетела с катушек»? Жестокие слова, но в отсутствие Айрис они звучат спокойно и взвешенно.

Ну, если так случится, я не уползу обратно в угол. Так уж я точно не поступлю. Никогда больше я не буду призраком в собственном доме. Не отдам первое место фантазии многолетней давности. В субботу вечером все будут на меня смотреть. А что потом… Ему решать. Пока же я очень устала, а утром надо успеть на поезд. Посмотрим, как сложится суббота. Суббота. Завтра.

Сегодняшняя ночь.

Песня двенадцатая: Mirrors[37]

Чего мне ждать завтра? Ты поцелуешь в лоб и будешь обнимать, пока не усну? Или скроешься в замке на утесе – замке, полном тайн?.. Из «Живого журнала» Бернадетт Ингрэм (под никнеймом «Б. И. как на духу1») 1 мая 2022 г.

Когда-то правда была зеркалом в руках Всевышнего. Оно упало и разбилось вдребезги. Каждый взял по осколку, и глядел в него, и считал: правда – у него. Джалаладдин Руми

1

Из «Живого журнала» Бернадетт Ингрэм (под никнеймом «Б. И. как на духу1»)

Суббота, 4 июня

Не лги. Ты знала, что до этого дойдет. Сидишь здесь в своем вечернем платье, держишь бокал шампанского. Эта комната. Звон разбитого стекла. Свет. Запах роз и крови. А я в облачении фокусницы стою в свете софитов под барабанную дробь. У зрителей дыхание перехватывает – они верят, надеются и ждут, хотя знают, что все вот-вот рухнет…

В санскрите есть для этого слово – «сваха». Это время между завершением события и его неизбежными последствиями – миг между молнией и громом. В детстве, спрятавшись с головой под одеяло, я задерживала дыхание, считала и ждала раската. Гром меня пугал, хотя я знала, что бояться следует молнии. Молния может убить в мгновение ока. Ведь скорость света больше скорости звука. Когда видишь вспышку молнии, удар на самом деле уже произошел, просто ты его пока не слышишь. Надо подождать: пусть природа берет свое. Остается лишь миг, волнующий миг, когда можно притвориться – пусть даже на мгновение! – что все еще возможно. Можно даже себя обмануть, что на сей раз этого не случится, что вселенная волшебным образом остановится, сохранив все зеркала целыми, подвесив осколки в воздухе, подобно звездам, зависшим в невесомости космоса.

Но ты всегда это знала, правда? Тридцать лет прошло, а ты предвидела. Будущее – наше будущее – уже началось. Ты сидишь в платье из ламе, туфлях на высоком каблуке и жемчугах своей матери, вновь похожая на ребенка с кукольным личиком и черной стрижкой-«боб», а в твоих дымчатых глазах стоит стена огня. И это – единственная реальность.

Все остальное – «сваха».

2

Отрывок из «Выпуска девяносто второго» Кейт Хемсворт

(Опубликовано в «Лайф стори пресс» в 2023 г.)

Вам кажется, вы знаете, что случилось на вечере встречи выпускников «Пог-Хилл». За этот год СМИ успели разложить произошедшее по полочкам. На деле правда куда безумнее. Впрочем, последовательность событий хорошо известна. С ней мы разобрались. Берни отправилась на север на поезде. Поехала первым классом: по выходным на него скидки. Проводница в поезде запомнила Берни в основном благодаря ее вежливости. Не каждый пассажир любезен с проводниками.

«Такая хорошая женщина. Сидела молча, читала книгу. Я ей принесла чаю и печенья – в первом классе их дают бесплатно, – а она так удивилась! Помню, я подумала: “Побольше бы ей в жизни приятных сюрпризов”».

Берни выехала с вокзала Кингс-Кросс и добралась до Уэйкфилд-Вестгейт, потом взяла такси до отеля «Премьер» в нескольких милях от Малбри. Дорога заняла примерно полчаса. Из номера Берни написала Мартину:

Немного опаздываю. Встретимся на месте?

Потом долго лежала в ванне, сделала упражнения Кегеля, накрасилась и переоделась, заодно сделала вокальную разминку, которую ей посоветовали на занятиях, а ближе к семи сделала селфи. Да-да, то самое, его везде крутят. Отправила четырем подругам вместе с сообщением: «Ухтышный вечер!» – и прислала на неактивный профиль @ЧерныйИрис23 в «Твиттере» такое таинственное сообщение:

@БерниМун71: Вот такая я сейчас. Это я. Пора покорять сцену. Что бы ни произошло, спасибо тебе. Думаю, госпожа Чаровник мною гордилась бы.

Далее, как известно, она вызвала такси и поехала на вечер встречи. Рубин у нее на шее отбрасывал блики тайного пламени.

3

Отрывок из «Выпуска девяносто второго» Кейт Хемсворт

(Опубликовано в «Лайф стори пресс» в 2023 г.)

Некоторые места просто волшебны. Возможно, дело в архитектурном стиле, или в обширных садах, или в ауре истории, ощутимой в воздухе у входа, как аромат глициний. «Пог-Хилл» – как раз из таких мест: величественное краснокирпичное здание поздней Викторианской эпохи, когда-то служившее гимназией для девочек. Оно стоит само по себе, окруженное аллеями азалий и рододендронов, с высокими железными воротами, ведущими к парадным каменным ступеням через аллею вишневых деревьев. Вишневые деревья уже не цвели, зато цвели азалии, а аллеи украсили гирляндами, подобными сверкающим маленьким солнцам.

В девяносто втором мне это казалось красивым. Теперь же волшебство чистой красоты окрашено ностальгией. Конечно, я не надеялась ее избежать – в конце концов, какая женщина не скучает по своим девятнадцати годам? Чего я не ожидала, так это глубокой тоски по прошлой себе. Разумеется, я здесь не бывала со дня, когда мы получили результаты экзаменов – все, кроме Берни Мун, чья беременность сделала ряды пятерок столь же бесполезными, как свадебное платье ее матери. Оказывается, «Пог-Хилл» практически не изменился. Деревья чуть выросли, двери окрашены в новый оттенок. Зато основные места – театральный кружок, спортзал, маленькое озерцо, спортивное поле – остались прежними. Как воспоминание о былой невинности.

До сегодняшнего вечера я старалась не касаться грядущего праздника. Лукас с друзьями готовились месяцами. Я же изображала поддержку, а сама надеялась, что предстоящему вечеру что-нибудь помешает состояться. Шли недели и месяцы, и праздник становился все неизбежнее. Группа (кроме Мартина, естественно) собралась на репетицию у нас в подвале. Лукас часами висел на телефоне или сидел в «ФейсТайме» или «Ватсапе» – обсуждал с друзьями меню, коктейли, форму одежды, игры. Детей он тоже привлек и попросил местный детский сад устроить отдельную комнату для юных гостей. Он и меня пытался заинтересовать, а когда не удалось, решил, что я стесняюсь петь на сцене. Конечно, причина крылась не в этом. Хотя при одной мысли, что придется возвращаться на сцену в том же платье из ламе, меня бросало в дрожь. А Лукас все напирал: «Надень платье. Спой для нас. В прошлый раз ты всех сразила!»

Лукас не слишком сообразительный. Ничего плохого не хочу сказать – он человек простой, любит дурачиться и ходить на гулянки с друзьями. И потому он приписал мое упрямство воспоминаниям об Адаме Прайсе и событиях выпускного.