Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег - Страница 51

Дорожка поддерживалась направляющими из того же дерева «ипе» и не имела второй «звёздочки». Лента просто свешивалась с направляющих и совершала путь обратно к ведущей шестерне, провисая. По замыслу Солано, обеспечивать натяжение дорожки не требовалось.

Угол наклона дорожки можно было регулировать подкладками. От угла наклона зависела мощность привода и, соответственно, утомление мулов.

«Муло-привод» собрали и опробовали на уже готовом резино-бальзовом плоту.

Ничего удивительного, что первый блин получился комом. То есть «мулоход» работал к невероятному удивлению кечуа, парагвайских гаучо и восторгу аборигенов. И даже бодро плыл. Но только без груза.

Соотношение «ведущей шестерни» и гребного колеса было таковым, что усилий четырёх мулов было недостаточно для разгона катамарана с полным экипажем и припасами.

Пришлось думать и переделывать.

Диаметр ведущей звёздочки увеличили с помощью накладок вдвое, а диаметр гребных колёс уменьшили с трёх метров до двух с половиной. Это сказалось положительно. Гружёный «мулоход» уверенно поплыл. По ощущениям Солано, на тихой воде «мулоход» шёл со скоростью пешехода. То есть что-то около 5–6 км в час.

Ещё одним неочевидным выводом от модернизации стала необходимость иметь на борту несколько комплектов сменных накладок для ведущей шестерни. Износ обещал быть проблемой. А накладки заменить куда проще, чем ремонтировать монолитный вал.

После установки привода, на плоту собрали самую настоящую хижину с бамбуковым каркасом и плетёными стенками. Двускатная крыша была изготовлена из прорезиненных полотнищ, склеенных внахлёст и обшитых шнуром по периметру. Она укрывала от дождей и солнца не только экипаж, но и мулов.

Экипаж «мулохода» помимо самого Лопеса-младшего составили трое гаучо — Карл, Рамон и Фелипе — и два кечуа, Супно и Руми, сопровождавшие Солано с самого начала попадания. Остро не хватало какого-нибудь проводника из местных, который давал бы правильные советы по выживанию в амазонских джунглях. Но увы. Языковой барьер делал это намерение неосуществимым. Да и маловероятно было сагитировать кого-то из местных индейцев уехать практически навсегда за тысячи километров от дома. Так что советы по подготовке Солано аккумулировал, пока строился «мулоход», и надеялся на свою безразмерную память.

Главным врагом любого путешественника по Амазонии являются комары. Они переносят малярию, жёлтую лихорадку и просто сводят с ума. Тягловые животные тоже страдают — их кусают в нос, уши и живот, что снижает работоспособность.

В Имамбари это ещё не было такой проблемой. Всё-таки эта местность ещё считалась предгорьями и не была настоящими джунглями. Но уже сейчас приходилось постоянно мазаться маслом из плодов дерева андиробы или отваром коры сипариуны. Это надёжные природные репелленты, проверенные местными жителями.

Спать приходилось в гамаках с пологами из муслина, который Солано предусмотрительно закупил ещё в Лиме. При работах на верфи порой приходилось использовать и дымовые завесы, поджигая кожуру копаифы.

Но главный ад, конечно, ждал путешественников впереди. Поэтому часть груза составляли всевозможные средства для борьбы с комарами. Запасли их из расчёта на длительное путешествие, ибо времени пополнять в пути, скорее всего, не найдётся. А вот древесный уголь для жаровни в принципе можно было быстро нажечь на любой стоянке. Поэтому его взяли не особенно много. Но по настоянию Солано загрузили на отдельную лодку, которая должна была тащиться за плотом на буксире.

* * *

Стартовали 7 ноября 1841 года.

Путь вниз по течению Мадре-де-Диос был лёгок и приятен.

Четыре мула в ряд шагали по бесконечной наклонной дорожке. Причём делали они это хвостами по ходу движения, что очень забавляло гаучо и самого Солано. Такое расположение диктовала кинематика системы.

Скорость течения складывалась со скоростью «мулохода», и за световой день проходили примерно по восемьдесят километров. В сумерках останавливались посредине реки и бросали якорь, сделанный из коряги железного дерева, к которому для веса был привязан камень.

Плавучий дом защищал своих обитателей и от дождя, и от солнца. Пищу готовили на жаровне, которую в Латинской Америке называли «brasero». Уголь был с собой. Воды вокруг без ограничений. Так что выходить на берег не нужно было вообще.

Вот таким образом добрались до слияния с Гуапоре и повернули на юг. Скорость сразу и резко упала. Теперь течение вычитало скорость, а не добавляло, и суммарный темп не превышал трёх километров в час. И то если идти не стремниной, а жаться к берегу. А у берегов путешественников поджидали тучи комаров.

На счастье Солано и компании, небеса разверзлись, и вместо обычного дождя, к которому все уже привыкли, начался настоящий ливень. В потоках дождя, тащась вдоль берега Гуапоре, они внезапно добрались до бразильского форта Принсипе-да-Бейра. Внезапно дождь стих.

Вообще-то, экспедиция не собиралась останавливаться здесь. Всем в окру́ге было известно, что комендант крепости вечно пьян, а солдат в ней едва ли два десятка. Что они могли сделать? Но как оказалось, комендант был не настолько пьян, чтобы не нести службу, а среди солдат нашёлся толковый артиллерист, который положил ядро предупредительного выстрела метрах в десяти от «мулохода». Впрочем, может быть, это была случайность.

«А ну как попадёт», — испугался Солано и приказал поворачивать к крепости.

Солано, несмотря на то что значительно вырос и окреп за последние месяцы, всё ещё выглядел слишком молодо и не мог восприниматься всерьёз. Поэтому делать вид главы экспедиции согласился Фелипе, один из гаучо, выглядевший почти креолом. Солано при нём был в качестве переводчика, ибо разговорным португальским владел.

Самый западный опорный пункт Бразильской империи пребывал в глубоком упадке. Когда-то, полвека назад, португальская корона изрядно вложилась в создание здесь серьёзного укрепления. Настоящая крепость, построенная по заветам Вобана, могла вместить крупный гарнизон и отразить любые атаки со стороны короны испанской. Но времена изменились. Короны обеих монархий больше не имели власти в Южной Америке, и пограничная крепость оказалась почти забыта и заброшена.

— Смотри-ка, Франциско, — Фелипе указал на берег. — Они нас всерьёз догонять собирались!

Несмотря на моросящий дождик, встречать неожиданных нарушителей границы высыпал, наверно, весь гарнизон. И половина солдат была вооружена длинными вёслами. Две лодки тоже были наготове.

— М-да. Удрать у нас и не получилось бы, — согласился Солано.

— Говорил же я, что ночью надо было идти, — проворчал Рамон.

— Ну что уж теперь, — пожал плечами Солано. — Улыбаемся и машем, парни. Улыбаемся и машем!

Разлившаяся река скрыла причальные мостки, и «мулоход» приткнулся носом к берегу недалеко от укреплений. Гребные колёса остановили загодя, и до берега плот дотолкали шестами.

Командовал комитетом по встрече сам лейтенант Жоаким ди Албукерки-и-Соза. У офицера действительно было лицо сильно пьющего человека, возраст которого определить невозможно. Одет он был в старый мундир, очень сильно напоминавший мундиры наполеоновской эпохи. Голову его венчала двууголка с пером, вырванным из какой-то местной птицы.

— Вы нарушили государственную границу Бразильской империи, — заявил он на неплохом испанском. — И вы подозреваетесь в контрабанде. Ваше судно подвергнется обыску и конфискации. А вы отправитесь в тюрьму! — сходу наехал офицер, старательно делая грозное лицо.

Солано ткнул в бок Фелипе, и тот вспомнил одну из заготовок.

— Сеньор, это недоразумение! Мы не нарушали законов, и мы всегда готовы уплатить вам любые пошлины… э-э-э… Империи. Бразильской.

— Само собой, уплатите, — усмехнулся офицер и почесал укушенную шею. — Закон превыше всего. А что это за дом на воде у вас? И зачем вы к нему мельничные колёса прилепили? — наконец, не выдержал он и задал мучивший всех вокруг вопрос.