Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег - Страница 16

Кожа змея дрогнула, приоткрыв один глаз. В голове зазвучал голос, глубокий, как раскат грома:

«Приветствую тебя, человек, отмеченный моей печатью».

«Какой печатью?» — изумился Долов.

Вместо ответа на Ивана навалилась буря ощущений. В глаза брызнул яркий дневной свет, запахи трав заполнили лёгкие, шум работающих моторов и негромкие переговоры людей. Снова Чили. Снова горы. Он стоял перед джипом, из которого на него смотрели молоденький, почти мальчишка, офицер чилийской армии и трое его подчинённых. Не сильно старше. Офицерик и солдатики колебались. Они не знали, как поступить с настоящими «soviéticos». Они сжимали свои старые американские M1 Garand, а глаза метались, цепляясь то за Ивана, то за его спутников, то испуганно смотрели куда-то за спину Ивану.

Он знал, кто там стоит: тройка русских инженеров и двое товарищей из компартии Чили. Справа рядом стоял Урпи — рослый индеец-проводник в широком пончо и традиционной шляпе.

Они ведь почти убрались уже из охваченного пиночетовским переворотом Чили. Впереди только горные тропы. И надо же было такому случиться — нарвались на случайный патруль там, где машину раз в полгода видят.

— Немедленно на колени и руки за голову! — орал офицерик, размахиваясь револьвером, голос его срывался от напряжения. — Если не подчинитесь, я прикажу расстрелять вас! — Он нервно оглянулся на своих солдат, как бы ища у них подтверждения.

Разговор явно зашёл в тупик, и Урпи решил, что пора заканчивать. Он шагнул, как бы закрывая собой Ивана.

— Да никогда я не встану на колени перед вами, мразями!

С этими словами он откинул край пончо одним резким движением и разрядил по очереди оба ствола своего обреза охотничьего ружья. С пяти метров убойная сила у «лупары» была чудовищной. Голова офицера разлетелась как тыква. Двое солдат тоже получили ранения, несовместимые с активным сопротивлением. Но тот, что сидел за рулём, оказался прикрыт трупом командира. И только облит его кровью. Он жалобно всхлипнул, вскинул пистолет-пулемёт, и на дульном срезе «Grease Gun» заплясал огонёк.

Удар в грудь. Иван летит спиной на землю. Боль.

Следующий эпизод был уже окутан ночной темнотой. Его несли куда-то в горы. Иван помнил, что он тогда соображал смутно, но теперь он совершенно абстрагировался от страданий тела и всматривался и вслушивался в происходящее вокруг.

— Ты дурак, Урпи, — ворчал один из чилийцев, голос его был сдавлен усталостью и злостью. — Зачем ты шаг в сторону сделал? Ты же мне линию огня перекрыл. Я бы этого водилу сам завалил вовремя.

Иван слышал, как пыхтел и оправдывался индеец, и удивлялся, как много, оказывается, хранила память того, что он не мог вспомнить раньше.

Следующий эпизод начался с острого запаха трав и дыма. Вой ветра и стук дождя дополняли картину. Старик всматривался в его глаза, что-то гудя на низкой ноте. Лицо его, изборожденное морщинами, было сосредоточено, а глаза, глубоко посаженные, казалось, видели сквозь плоть.

— Его сила утекает быстрее, чем восстанавливается, — наконец сказал он кому-то вне поля зрения, его голос был похож на шорох сухих листьев. — Я не смогу вылечить его без помощи духов.

— Пожалуйста, пако. Привлекай каких хочешь духов, но он должен дотянуть до эвакуации. — Голос Урпи звучал нервно, как мольба.

— Хорошо, Урпи. Тогда переверни его. Мне надо поставить метку. Иначе я не смогу указать духу, кому нужна помощь. Ведь у него чужая кровь.

«Так вот как у меня появилась чакана на лопатке!» — с изумлением подумал Иван.

Тогда его долго перевозили из клиники в клинику. Он три года прожил в Москве, пока не упросил начальство вернуть его к активной деятельности. Да и то. Для начала его запихнули в Анголу. Так что больше ни с кем из той группы не пересекался никогда.

«Ты уже понял? — нарушил ход мыслей Ивана рокот Змея. — Это я откликнулся на молитвы моего человека и помог тебе. Я удовлетворён, что это не было напрасной тратой силы».

«Значит, я тебе нужен?» — сразу ухватил главное Иван.

«Я не скрываю. Разве стал бы я тратить свою силу, чтобы удержать тебя на пути в небытие? Теперь мне предстоит решить: стоит ли тратить ещё больше, чтобы вернуть тебя в мир живых».

«А что нужно сделать?» — перспектива немного отсрочить смерть заинтересовала Долова.

«Мне нужно остановить угасание моих культов. Если ты сможешь умножить число тех, кто чтит моё имя, я буду помогать тебе».

«А культ кого? — задал Иван вопрос, на который сам ответа найти не мог. — И как это работает? В смысле, ты и твои последователи?»

«Вы надавали мне множество имен: Оаннес, Тот, Фу Си, Агве. Они уже забыты(1). Для тебя важны мои имена, связанные с землёй, которой ты служил: Виракоча, Кукулькан, Кецалькоатль. В этих культах ещё теплится жизнь. Ты должен дать им новую силу. Возроди их — и я позабочусь о твоём посмертии».

«Вот это я понимаю — вербовка, — промелькнула мысль. — От таких предложений не отказываются. Но как я в двадцать первом веке смогу возродить культ Виракочи? На это жизни не хватит, а моё старое тело протянет недолго, даже если снова оживёт».

«Ты прав, — подтвердил голос, и в нём проскользнуло сожаление. — Там, откуда ты пришёл, для меня всё потеряно. Но есть иной путь. У людей есть сила в последнем желании, в предсмертном проклятии. Ты связал себя с тем, о ком думал в последний миг. Эта связь теперь — твой шанс. И мой тоже. Ты заменишь того, кто вызвал твою ярость».

«Лопеса младшего?» — изумился Иван.

«Да, — пророкотал Змей. — Он здесь».

Иван почувствовал лёгкий толчок и обратил внимание на второй кончик языка. Тот раскрылся, обнажив сжавшийся светящийся силуэт подростка. Над ним металась колибри.

«Ты станешь им и выполнишь мою волю», — безапелляционно изрёк Змей.

«Лопес умер? — Долов ахнул. — Не было такого! Это что, отменит всю историю? Или это какой-то альтернативный мир? Как это вообще работает?»

«Не тебе вопрошать о сём. Ты не бог. Ты смертен. Твоя задача — действовать».

«Но если мои действия отменят историю, то и меня самого не будет. Как тогда я её отменю, если меня нет?»

«Ты жаждешь знания, что отделяет богов от смертных. Ты не получишь его. Слушай. На земле тебе помогут чтущие имя моё. Слышащие меня — признают в тебе посланника».

«А божественных сил каких-нибудь ты мне не дашь?» — удивляясь высокой художественности своего бреда, спросил Долов, ожидая, что сейчас ему начнут отсыпать «плюшек» по законам жанра фэнтези.

«Это не игра, — с оттенком раздражения пророкотал Змей. — Я не дарую силу. Используй то, что у тебя есть».

«Но у меня ничего нет!» — удивился Долов.

«Знания твои. Опыт. Вот орудие твоё. Ныне ты — мысль, память, воля. Они ещё не канули в пустоту. Этого хватит».

«И что, ты не наделишь меня каким-нибудь даром? Ну хотя бы способностью понимать все языки народов, чтящих тебя», — попытался выторговать хоть какой-то бонус Иван.

«Выучишь», — прозвучало безапелляционно.

«Хорошо. А как же он?» — Иван мысленной рукой указал на скрюченного подростка.

«Он останется с тобой. Я не могу изгнать его — это нарушит связь. Но он не будет тебе мешать. Пользуйся его памятью, как он пользовался твоей».

«Ух ты! Лопес как-то умудрился мне в голову залезть. Ничего не понимаю».

«Ты не должен понимать. Ты должен действовать. Но помни: если умрёшь раньше, чем выполнишь мою волю, это будет плохой работой. Цена плохой работы — плохое посмертие. Это я тебе обещаю. А теперь — вперёд».

«Постой, а как же христианство? — вдруг осознал перспективу Иван. — Если я изменю историю, не вздумается ли богу христиан вмешаться?»

Но ответа не было. Два светящихся силуэта смялись в один шарик и ушли в гигантскую пасть. Следом всосалось и колибри.

(1) Оаннес (Месопотамия), Тот (Египет), Фу Си (Китай), Агве (дагомейский дух воды) — все они боги-учителя, и все негативно относились к кровавым жертвам.

* * *

Иван разлепил глаза и непроизвольно застонал. Голова раскалывалась от невыносимой боли. Мир куда-то летел, крутился и покачивался. За всю жизнь он так напивался считаные разы. Глубины организма, следуя освящённой традицией программе, пытались вывернуться наружу, но результат был мизерным — лишь испачканный желчью рот.