Кто такая Марта (СИ) - Началова Екатерина - Страница 9

— Куда?!

— Стой, сучка!

— Держи ее!

— Га! Га! — крича быку, я оглянулась. Один «собиратель» успел зацепиться за повозку, но не подтянулся, отвалился. В бычьем галопе повозка скакала как бешеная. Второй удержался. Сидя на бычьей спине, я косилась назад, видела он подлезает все ближе к козлам. Большой, опасный мужчина. Смуглый весь, черные волосы затянуты огрызком ткани, чуть оскалены зубы. Повозку трясет, но он держится…

Я достала нож. Чужак уже добрался до козел, нащупал вожжи, рванул. Ингей, которому стянуло челюсть и губу, глухо замычал.

— Га! — заорала ему, быстро начиная пилить ножом туго натянутую кожаную полосу.

Черная фигура молнией материализовалась рядом с чужаком. Стэк! Только обернувшись, Ворон махом с силой пнул чужака в живот. Тот кубарем слетел в кусты. Стэк повернулся ко мне — злой, резкий, как нож. Я даже не успела обрадоваться подмоге, как он схватил меня за шкирку, словно щенка одним движением перетянул назад и буквально швырнул на козлы. Затем сам прыгнул быку на спину. Натянул вожжи, тормозя быка.

Ингей захрипел, пуская слюну на землю. Начал упираться.

— Ву! Ву! — я закричала ему останавливаться.

Наконец, повозка вляпалась колесами в огромную невысохшую лужу. Лужа смачно чавкнула, мы качнулись и встали.

Стэк задерживаться не стал — слетел с быка, метнулся назад. Я вывернула шею, успела увидеть, как он сбил с ног еще одного нападавшего. Затем обнаружила Тарана. Точнее увидела не его, а двоих грабителей, которые эффектно отлетели от него, как легкие мячи, и с криками приземлились где-то в кустах. Следующий от схватки отказался, побежал в лес, но встретился со Стэком.

— Эй, — раздался негромкий голос около уха. Я аж подпрыгнула. Сокур приземлился рядом — видно, как-то ухитрился бесшумно забраться с другой стороны. — Смотри-ка… Ты оказалась права. Грабители, надо же.

Раздался стон. Наверное, Стэк опять пнул кого-то в живот.

Рука Сокура опустилась на мое колено. Мягко накрыла.

— Испугалась?

Я резко сбросила наглую руку.

Прикосновение отозвалось остро, непозволительно, как вторжение. Отодвинулась, с вызовом посмотрела в солнечные глаза, в конопушки на носу. Это ведь из-за него… С его подачи все началось. Он мою кандидатуру предложил Тарану, втянул во все, кто еще мог? Он.

— Вот еще! Я не боюсь! — с вызовом ответила. — А ты — руки придержи!

— Где?

Парень улыбался весело, лихорадочно. Я собиралась очень конкретно сообщить, где он может сложить руки, но не успела, потому что до повозки, наконец, добежал Таран.

Повозку качнуло. Мужчина за раз поднял утонувшую в луже заднюю часть, и с силой толкнул ее вперед.

— Ап! — рявкнул Ингею.

Тот хмуро пошел вперед.

— А ну! — В рыке Тарана звучало столько свирепой ярости, что Сокур мгновенно спрыгнул с козел. Я тоже пододвинулась. Великородный Бык, еще не отошедший от ярости — как ядро, которое несется вперед, сбивая, что попало. Конкретно это ядро летело в мою сторону.

— Я сказал что? Сказал ехать медленно! Сказал не дергаться! Сказал? Где твои уши, безухая? Что устроила? Куда рванула? — растеряв всю дружелюбную манеру, Таран орал, брызгая слюной.

— Куда? Да вперед! Вы долго бежали! — я спуску давать не собиралась. — Чего мне, ждать, когда меня стащат? Быстрее надо было!

— Поговори мне еще, мелочь! — Таран грузно приземлился на рядом, подхватил вожжи и еще плечом подвинул меня, чтобы не мешалась. — Одна бы шла, давно бы в кустах лежала!

— О, да! Значит, надо благодарить? Спасибо большое! — я ответила криком на крик.

— Ты, ползучий, куда смотрел? Видел же, что она несется? — гнев Тарана обратился на своих.

— Извини, друг. В повозке слегка трясло. Покидало, припоздал… — Сок с раскаянием улыбнулся.

Я удивленно покосилась на него.

Был в повозке? Так я не одна ехала?

— А ты, драный клюв, куда смотрел? — очередной выпад Тарана был обращен к Ворону.

— Я успел. А нянчиться с безмозглыми девками не нанимался, — резанул в ответ Стэк.

— Сам ты безмозглый! — обиделась я.

Стэк мне не ответил.

— А ну молчать!!! Я ща сам всем все сломаю! Каждому! Поговорите еще! — громогласно рявкнул Таран. — Рты заткнули!

Выговорившись всласть, дальше ехали в полном молчании. Случившееся толклось и перемалывалось внутри меня, как в ступке. И опасность, и крики, и эта гонка, те лица, и обида, и облегчение… Позже всех пришел страх, который осел на коже холодным потом, насквозь прошиб дрожью.

«Я ведь могла идти по той же дороге одна… — дошло до меня. — Могла ведь. Обошла бы их? Не факт… Получается повезло мне с этой помощью?»

Выходило, что так. Но никакие выводы настроения не исправляли. Наоборот, стало еще тоскливее. Еще и неизвестность подтачивала, подъедала язык, как соль, пощипывала. Но все молчали, молчала и я. В таком настроении все равно лучше не говорить, чем говорить. Что ни скажи, хорошего на языке не почувствуешь.

Как будто плохого было мало, зарядил дождь. Ехать стало совершенно невозможно и Таран остановил повозку. Спасаясь от дождя, мы залезли под навес с Сокуром и Тараном, там же молча пожевали сухого вяленого мяса. Таран хрустел морковью, и я не отказалась. Грубиян Стэк с нами не сидел и не ел, торчал где-то снаружи. Потом Сокур с Тараном уснули, развалив ноги, я тоже была бы не прочь, но лечь с мужчинами не могла. Пришлось сидеть в их ногах, да еще жаться, чтобы не касаться ботинок. Я пыталась дремать сидя. Дождь стучал по промасленному навесу гулко, часто, на досках было неуютно, а рядом с выходом, где я сидела, тянуло холодком и вездесущий дождь уже обмочил края досок. Я опустила голову на колени, пытаясь сохранить сухое местечко хотя бы частично, хотя бы внутри самой себя. Опасность путешествий в том, что ты просто не можешь все предусмотреть. Думаешь, что справишься за день, а застреваешь на неделю по причинам, о которых совсем не думал, даже предположить не мог.

Сколько будет еще причин? Я мрачно думала об этом, а потом мантрой ворочала внутри себя правила.

Помогать каждому. Не пользоваться Силой. Никому не говорить. И тогда все спутанное — распутается. И тогда — смогу. Стану.

Стэк, небось, обратился в птицу, и сидит себе вольно под веточкой. Я бы тоже обратилась, если бы умела… Но это мне не светило никогда, я же смесок, не чистая порода… Если Силу обуздаю, максимум, иллюзию могу… Была бы я как папа, давно бы зажгла огонь… Хотя, была бы, как папа, не оказалась бы тут, да…

Мысли текли бесконечно, как длинные-длинные косы, не распутать, веки немилосердно липли друг к другу, и я то, проваливалась в сон, то вздрагивала, вываливаясь оттуда. Навес дернуло, капли дождя скользнули внутри, осыпаясь на плащ. В повозку влез Стэк, мокрый до нитки. Я открыла глаз, посмотрела на него, столкнулась с тяжелым взглядом и скорее закрыла глаза. Как могла подтянула к себе ноги. Из-за Стэка стало еще холоднее и еще неудобнее, ноги-то девать некуда… Я помнила его «безмозглую девку». Зачем он пришел, сидел бы под веточкой, разве так не удобнее, если ты Ворон?

Сам безмозглый…

— Значит так… — перестав храпеть, Таран подал голос, и я вывалилась из сна, не понимая, пробыла я там мгновение или час. Стэка передо мной уже не оказалось, значит, сколько-то поспала. — Дело к тебе такое, Полянка… Слушаешь?

Голос Быка снова был умиротворен, добродушен и мягок. Отошел-таки.

— Слушаю, — подала я голос. Тот со сна нещадно хрипел. Задеревеневшая задница чуть не заскрипела, когда я пошевелилась.

— Слышала, что у верховного мага дочь пропала?

Сон слетел.

Таран и его шарф

Стэк

Глава 8. Дело такое

Сердце гулко дергало в грудной клетке, а я прижимала колени к груди, пытаясь скрыть это настойчиво-беспрестанное колочение. Вроде получалось. Дождь колотил снаружи в помощь, под навесом было темновато. Пошарив в углу, Таран аккуратно чиркнул огнивом и зажег фитилек свечи. Огонька оказалось достаточно, чтобы осветить лица. Сокур уже не лежал, а сидел, искоса периодически поглядывая в мою сторону. Огонь красиво подсвечивал его рыжие волосы.