Сестры Мао - Маккри Гэвин - Страница 8

– Я не шучу, – сказала Айрис, – если бы ты сделал продукт, который люди захотят купить, продукт получше, бизнес оживился бы, а я смогла бы быстрее вернуть тебе деньги.

– Проблема не в продукте.

Он вновь указывал на нее, хотя знал, как сильно она это ненавидит и как легко этот жест может вывести ее из себя.

– Она в тебе. Насколько я понимаю, у тебя последний шанс. Еще один такой фокус, и я найду кого-то еще.

Она усмехнулась:

– Кого?

– Не знаю. Твою сестру.

– Да брось.

– Или ее парня. Как его зовут?

Она рассмеялась:

– Великолепная идея.

– Или кого-то извне. Я бы этого не исключал.

– Успокойся. Это дерьмовая работа, и я делаю ее хорошо.

– «Хорошо» – это преувеличение.

Он стукнул по столу своим единственным ногтем.

– Просто не будь самодовольной, Айрис. Ты мне родная, и ты мне важна, но я не дам делать из себя идиота.

Саймон не выходил из дома, и, помимо выпивки, у него не было никаких увлечений, стоивших денег. Деньги мотивировали его во всем. Он жил в «Уэрхаузе» совсем не из любви к искусству, стремления к альтернативному образу жизни или верности семье: он жил в нем, потому что здесь не надо было платить аренду и имелся доступ к дешевой рабочей силе (опять же – Айрис). Все, что он зарабатывал ее усилиями – 70 на 30 в его пользу, и что не шло на водку, уходило в одну из этих банок. Какую? Она не была уверена. Зато была уверена в том, что настанет день, когда он исчезнет с этой банкой, и она больше никогда его не увидит. Ее отвращало это предчувствие, но это было не то же, что отвращение к нему.

– Париж, – сказал он вдруг.

– Что?

– Ты хотела знать, где все. Они в Париже.

– Ты шутишь.

– Они там.

– Все?

– В фургоне. Угадай, кому пришлось раскошелиться за аренду.

– Когда?

– В четверг. Или это была пятница? Перед выходными. Они тебя искали. Не очень усердно, но окрестности прочесали.

– Именно так?

– Именно так.

– Почему Париж?

– Если бы они куда-то и поехали, то только туда, так ведь?

Она уже почувствовала тревогу, яд, разливающийся по ее венам. Информация. Ей нужна была информация. Только она могла защитить от окружавшей ее пустоты.

– Ты о чем? Что в Париже?

– Ты где была? Под скалой?

– Можешь просто сказать, что там происходит? Чтоб я смогла скрыться с глаз…

Раздался стук. Саймон инстинктивно обхватил наркотики руками и прикрыл их своим телом, как щитом. Айрис вскочила на ноги и второй стеной встала перед столом.

– Это ты, Кит? – спросила она.

– Я слышал голоса, – ответил Кит.

– Спустись вниз. Подожди меня там.

– Все хорошо, крошка?

– Да. Просто подожди внизу.

– Я не могу найти рабочий кран.

– Хорошо, я спущусь через минуту.

Шаги.

Тишина.

– Кто это блядь такой?

– Приятель.

– Какой, на хуй, приятель? Ты сказала, что ты одна.

– Просто друг.

– Он с тобой продавал?

– Нет. Он не в теме.

– Лучше бы был. Проверь, что он ушел.

– Расслабься. Он клевый.

– Проверь.

Она открыла дверь и выглянула наружу. Кит спускался по лестнице. Он повернулся и посмотрел на нее.

– Все хорошо, Кит? – спросила она.

– Я собрал дерьмо.

– Ты мой любимчик. Я должница.

– Я нашел пластиковый пакет, сложил в него дерьмо и оставил его во дворе возле других мусорных баков.

Он показал ей кошачью миску.

– Но я не смог найти кран.

– Кран там, где я тебе сказала. Ты шел проверить, что со мной.

– Я услышал голоса.

– Я здесь с дядей. Все хорошо. Возвращайся в зрительный зал, увидимся там через минуту.

Саймон в своей комнате подошел к столу и неудобно на него оперся. Левую ногу он поставил на пол, а правую согнул и положил на край. Ступня болталась в воздухе.

– Черт возьми, Айрис, – сказал он.

– Не беспокойся из-за него.

– «Не беспокойся из-за него».

В ней что-то изменилось.

– Ладно, все так.

Она бросилась к нему, протянула руку и ухватила большим и безымянным пальцами уголок серебристой фольги.

– Если ты сейчас же не скажешь мне, что происходит, что за дела с Парижем, я…

– Успокойся, блядь.

Он схватил ее за руку. Обрадованная тем, что он ее знает – нервный импульс добиваться своей цели любой ценой, одолевавший ее в минуты фрустрации, – она отпустила фольгу и села на стул.

Там была телеграмма.

– Все с нее началось. То, что вы называете исходом.

– От кого телеграмма?

Она уже знала ответ. От Макса. Макса, которого сестры тоже звали дядей, пусть даже на самом деле он не был их родственником, а просто лучшим другом родителей из Кембриджа.

– Макс в Париже?

– Там разворачивается какое-то восстание.

– Черт, этот пидор никогда ничего не пропускает.

– Это повсюду в газетах.

– Впервые слышу.

Телеграмма Макса была адресована второй жене их отца, Дорис. Дорис занималась боди-артом, а Макс был ее коллегой. В телеграмме было написано: СРОЧНО ПРИЕЗЖАЙ. ТВОЙ МОМЕНТ НАСТАЛ.

– Отлично. Еще один момент Дорис. Она поехала?

– Ну а ты как думаешь?

– А папа?

– Твой отец ведь больше не играет, так?

– Так Дорис поехала без него?

– Ага, а теперь, я сказал бы, он в ужасе оттого, что она не возвращается.

– Она вечно так. А потом всегда возвращается.

– Однажды не вернется. Помяни мое слово.

Как только Дорис уехала в Париж, отец Айрис посетил «Уэрхауз», что делал нечасто, чтобы убедить группу последовать за ней. Он сказал им, что случилась революция молодежи. Дух Мао пришел в Европу. Настал их момент.

– Да черт возьми! Он ни хуя не знает о Мао. Этот мешок со слизью просто хочет, чтобы они нашли Дорис и проследили, что она вернется домой.

– Этого он не говорил, – сказал Саймон, – но я тоже так думаю.

Айрис придавила щеки ладонями и потянула их вниз.

– И группа просто сделала, что он сказал?

Без промедления, будто подчиняясь приказу, они уехали. А теперь кто знает, когда они вернутся и как долго Айрис будет страдать от мук одиночества.

– Я виню твою сестру, – сказал Саймон. – Ваш отец манипулирует ею. Она думает, что не может сказать ему «нет».

Наступила тишина. Саймон смотрел, что будет делать Айрис. Она чувствовала на себе его взгляд; она могла слышать его мысли.

– Революция? – спросила она.

– Так они это называют.

– Мне тоже надо поехать.

– Постой. Они говорят, что это такая большая вещь, но ты же знаешь, это просто СМИ так пишут. Это ни к чему не приведет. Ничего не изменит.

– Я должна быть там. Видеть.

– Она закончится, не начавшись, вот увидишь. Бедных и дальше будут обижать, а в конце концов всех нас уничтожит большой взрыв, слава богу.

– Они бы не сбежали просто так.

– Они? Они просто гонятся за острыми ощущениями.

– Они не справятся без меня. Есть вещи, для которых я им нужна.

– Не принимай это на свой счет, Айрис. Никто не говорит, что ты не важна. У тебя есть свои таланты. Просто ты должна остаться и делать революцию отсюда.

Бессознательно он указал взглядом на наркотики на столе.

– Не отсюда. В головах других людей. Твой отец. Твоя сестра. Дорис. Забудь хоть раз о них, об их чертовых бессмысленных крестовых походах, сосредоточься на том, что мы должны делать здесь. Поддерживать жизнь дома.

Она указала на кучку кислоты и тряхнула головой:

– С этим придется подождать до моего возвращения.

Он хлопнул себя по бедру, а потом той же рукой указал на нее:

– Не будь чертовой занозой, Айрис! Эти штуки нельзя просто оставить здесь. А что если будет рейд, а? И меня арестуют? Что ты будешь делать? Как ты к этому отнесешься? Нет, это надо продать как можно скорее. И до этого ты никуда не поедешь.

– Я слышала, во Франции достать кислоту очень сложно. Я продам ее там.

Саймон схватился за голову, будто хотел удержать ее на месте:

– Ох, ты поняла меня неправильно.