История Энн Ширли. Книга 1 - Монтгомери Люси Мод - Страница 68

— Не поедешь в Редмонд? — Марилла отняла руки от своего изможденного лица и поглядела на Энн. — Как это не поедешь?

— Очень просто. Я решила отказаться от стипендии. Я уже давно это решила — в тот день, когда ты приехала после консультации с профессором. Неужели я покину тебя, Марилла, после всего, что ты для меня сделала? Все эти дни я обдумывала свои планы. Давай я тебе о них расскажу. Мистер Барри хочет в следующем году взять нашу ферму в аренду. Так что о полевых работах тебе не надо будет беспокоиться. А я пойду учительствовать. Я подала прошение, чтобы мне разрешили работать в нашей школе, но вряд ли это получится — место уже обещано Джильберту Блайту. Но мне предлагают работу в Кармоди — так мне сказал вчера в магазине мистер Блэр. Конечно, это будет не так удобно и близко, как наша школа в Эвонли, но я прекрасно смогу жить дома и ездить в Кармоди в коляске. По крайней мере до наступления зимы. Да и зимой на уик-энды я буду приезжать домой. Для этого мы себе оставим одну лошадь. Я все обдумала, Марилла. Буду читать тебе вслух, ты не будешь тосковать и плакать. Нам с тобой будет очень хорошо вдвоем. Марилла слушала как зачарованная.

— Ох, Энн, конечно, нам было бы хорошо вдвоем. Но я не могу принять от тебя такую жертву. Мне даже страшно об этом подумать.

— Чепуха! — рассмеялась Энн. — Никакой жертвы тут нет. Я не могу представить себе ничего худшего, чем потерять Грингейбл. Просто не мыслю жизни без него. Нет, мы не расстанемся с нашим любимым домом. Я это твердо решила, Марилла, — я не поеду в Редмонд, буду учительствовать здесь. И пожалуйста, не думай, что ты в этом виновата.

— Но ты же так хотела учиться дальше…

— А теперь я хочу другого — стать хорошей учительницей и спасти твое зрение. Кроме того, я буду заниматься сама по университетскому курсу. У меня тысячи планов, Марилла. Я их обдумывала целую неделю. Когда я окончила Куинс-колледж, моя жизнь простиралась передо мной, как прямая ровная дорога. Мне казалось, что я вижу ее на много миль вперед. А теперь дорога сделала поворот. Я не знаю, что лежит за поворотом, но мне хочется верить, что там меня ожидает что-то очень хорошее. Это тоже интересно, Марилла, — не знать, что за поворотом: какие ландшафты, какие холмы и долины.

— Мне кажется, я должна запретить тебе отказаться от стипендии.

— Ты не можешь мне этого запретить. Мне уже почти семнадцать, и я упряма как осел, как однажды выразилась миссис Линд, — со смехом сказала Энн. — Не надо меня жалеть, Марилла! Я не люблю, когда меня жалеют, да для этого и нет никаких оснований. Я радуюсь при одной мысли, что буду опять жить в моем родном Грингейбле. Мы так любим наш дом, Марилла, зачем же нам с ним расставаться?

— Милая моя, родная девочка! — сдаваясь, выговорила Марилла. — Ты дала мне новую жизнь. Наверное, надо было бы упереться и заставить тебя ехать в университет, но я не могу и не буду даже пытаться. Как-нибудь, моя милая, я сумею сделать, чтобы ты об этом не пожалела.

Когда в Эвонли узнали, что Энн Ширли раздумала ехать в университет, а остается дома и будет учительствовать, разговорам не было конца. Большинство соседей, ничего не знавших о том, что Марилле грозит слепота, считали, что Энн поступает очень глупо. Но миссис Аллан так не считала. Не считала так и миссис Линд. Она пришла как-то вечером в Грингейбл. Марилла и Энн сидели на крылечке, наслаждаясь теплыми летними сумерками. Они очень любили сидеть здесь в конце заполненного трудами дня, просто отдыхать, смотреть, как постепенно темнеет небо, как по саду начинают летать ночные бабочки, и вдыхать свежий росистый аромат мяты.

Миссис Рэйчел опустила свое грузное тело на скамейку, стоявшую у двери, позади которой благоухал высокий куст желтых роз, и глубоко вздохнула, выражая тем самым усталость и облегчение.

— Как я рада наконец-то присесть. Я крутилась на ногах целый день, а бедным ногам не так-то легко выдерживать мой вес. Тебе ужасно повезло, Марилла, что ты не растолстела. Надеюсь, ты это понимаешь. Ну что ж, Энн, говорят, ты раздумала учиться в университете. Я очень этому рада. Ты и так получила образование — зачем женщине еще? Я считаю, что девушкам ни к чему учиться во всех этих колледжах и забивать голову латынью, греческим и прочей чушью.

— Но я все равно собираюсь изучать латынь и греческий, миссис Линд, — весело воскликнула Энн. — Я собираюсь пройти курс гуманитарного факультета прямо здесь, в Грингейбле.

Миссис Линд поглядела на нее с ужасом.

— Энн Ширли, да ты себя в могилу загонишь!

— Ничего подобного. Мне это пойдет на пользу. Да нет, я не собираюсь корпеть над учебниками день и ночь. Но у меня будет масса времени в долгие зимние вечера, а я не люблю ни шить, ни вышивать. Я буду работать в школе в Кармоди, вы слышали?

— Насколько мне известно, ты получишь должность в нашей школе, в Эвонли. Решение уже принято.

— Миссис Линд! — воскликнула Энн, вскакивая со ступенек крыльца. — Они же обещали это место Джильберту Блайту!

— Обещали. Но как только Джильберт узнал, что ты тоже подала прошение, он пошел в совет попечители — у них вчера как раз было заседание в школе — и сказал, что забирает свое прошение назад и хочет передать это место тебе. Он сказал, что будет учительствовать в Белых Песках. Конечно, он отказался в твою пользу, потому что знает, как ты хочешь жить вместе с Мариллой, и, на мой взгляд, это очень добрый и благородный поступок. Даже в какой-то степени самопожертвование, потому что в Белых Песках ему придется платить за квартиру и стол, а все знают, что он хочет заработать денег на университетский курс. Так что попечители предоставили это место тебе. Я прямо подпрыгнула от радости, когда Томас мне это вчера вечером рассказал.

— Я откажусь, — тихо проговорила Энн. — Я не хочу, чтобы Джильберт жертвовал… ради… ради меня.

— Теперь уже поздно. Он подписал договор с попечительским советом школы в Белых Песках. Так что, если ты и откажешься, ему от этого никакой пользы не будет. Брось, Энн, соглашайся. Тебе здесь будет легко — в школе уже больше не осталось никого из Пайнов. Джози была последней, и этому можно только порадоваться. Вот уже двадцать лет как в классе сидел кто-нибудь из этой семейки, и, на мой взгляд, их единственным назначением было отравлять жизнь учителям. Ой, что это там мелькает в чердачном окошке у Барри?