Спасите меня, Кацураги-сан! Том 18 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 3

— А чего же вы раньше молчали⁈ — воскликнул я.

Теперь-то всё встало на свои места.

Я уже знаю ответ на вопрос. Как же может рыбалка и решение судоку довести до парализации?

Да легко!

Глава 2

Невролог искренне не понимал, к чему я веду. Казалось, что наш пациент — Масао Гинтоку — просто рассказывает о своих хобби, и они не имеют абсолютно никакого отношения к его заболеванию.

Однако это не так. Осталось лишь уточнить ещё несколько вопросов и тогда мне точно будет ясно, как лечить нашего пациента.

— Масао-сан, а расскажите подробнее о том, чем закончилась ваша с другом рыбалка? — спросил я. — Вы сказали, что у вас перевернулась лодка. Что произошло потом?

— Мой друг сразу выплыл на берег, а мне этого сделать не удалось. Я всегда плохо плавал, — подметил Масао. — Это был мой главный страх! Я больше всего на свете боялся, что рано или поздно окажусь, так сказать, за бортом. В итоге, когда это всё-таки случилось, я запаниковал. И тут же пошёл ко дну.

— Как вы спаслись? — поинтересовался я.

— Друг меня вытащил. Но я к тому моменту уже воды наглотался. Говорит, он минут десять меня в чувство не мог привести. И переворачивал меня, и даже сердечно-лёгочную реанимацию проводил. Но мне повезло. Выжил, — вздохнул Масао Гинтоку. — Выжил, чтобы потом пережить инвалидизацию! Клянусь вам, Кацураги-сан, дело точно в судоку. Это уже второй раз, как мне плохо становится от этой игры.

— А когда был первый?

— Ну… Через пару дней после того, как я вернулся с рыбалки, — ответил он.

— Симптомы были такие же? — продолжил опрос я. — Почему не обратились в больницу?

— Симптомы отличаются. Немного. Вернее, схожие моменты между ними есть, но я бы сказал, что это два совершенно разных приступа. В первый раз у меня всё тело судорогой свело. Но прошло всё довольно быстро, поэтому в больницу я решил не обращаться. А во второй раз — совсем беда. Сначала судороги, а сразу после этого потеря чувствительности.

Всё встаёт на свои места. Единственное «но» — наш невролог ошибся. Такое бывает у многих специалистов, когда они невольно начинают верить всем описываемым пациентами жалобам. Я уже просканировал его тело «анализом».

Да, чувствительность изменена, но паралича, как такового, нет. Я уверен, что через пару часов симптомы пройдут сами. Но это не значит, что пациента не нужно лечить. До основной причины заболевания мы ещё доберёмся.

Но для начала нужно кое-что уточнить, чтобы наш невролог понял свою ошибку.

— Масао-сан, а раз вас парализовало, то каким же образом вы до нас добрались? Скорая вас сюда привезти не могла, поскольку у нас нет стационара.

— Меня сын привёз, — ответил он. — Жена ему позвонила, и он сразу же пригнал за мной.

— Так, допустим, — кивнул я. — А как вы попали в здание? В этот кабинет. Он вас на руках занёс?

— Да нет же! — воскликнул Масао Гинтоку. — К чему такие вопросы? Я же не настолько немощный. Я просто опирался о его плечо и тащился сюда сам.

Я перевёл взгляд на невролога и заметил, что тот уже понял, в чём его ошибка.

— Простите, Кацураги-сан, я в этот момент был в другом кабинете. Не видел, как пациент сюда попал. Его провела медсестра, — ответил коллега. — Теперь ясно, что с предварительным диагнозом я ошибся.

Суть в том, что невролог сам себя обманул. Он поверил Масао Гинтоку, что у него парализовано тело. Но на самом деле, если бы его мышцы не двигались, он бы сюда ни с чьей помощью прийти не смог.

Единственное, что у него нарушилось — это чувствительность. А отсутствие чувствительности и отсутствие двигательной активности — это совершенно разные вещи.

Другими словами, двигаться этот пациент может. Проблема лишь в том, что его кожа ничего не ощущает, будто в неё ввели анестезию. Но это временное явление. Я чётко вижу, что головной мозг уже сам, без посторонней помощи начинает восстанавливать свою работу.

Но причину произошедшего я пока что так им и не озвучил. А она куда интереснее, чем может показаться. Дело далеко не в каком-то заболевании и не в нарушении мозгового кровообращения.

В первую очередь, дело в рыбалке.

— Слушайте внимательно, — обратился к неврологу я. — Мы наблюдаем очень редкий случай. С таким не каждый врач может столкнуться.

— Это плохо? — напрягся Масао Гинтоку.

— Нет, не волнуйтесь, — успокоил пациента я. — Как раз наоборот. Всё куда легче, чем вы думаете. Если будете следовать моим указаниям, вас эти симптомы больше никогда беспокоить не будут.

— Так что с ним всё-таки происходит, Кацураги-сан? — спросил невролог.

— Началось всё это ещё на рыбалке. Масао-сан долго находился без кислорода. Из-за этого в головном мозге уже начали происходить необратимые изменения, но друг вовремя привёл его в чувство, — объяснил я.

— Погодите, вы хотите сказать, что все мои проблемы связаны с тем, что я чуть не утонул на рыбалке? — удивился пациент. — А судоку тогда здесь при чём?

— Сейчас поймёте, — ответил я. — Начнём с того, что вам пришлось пережить гипоксию — недостаток кислорода. Скорее всего, это вызвало небольшие, я бы даже сказал — едва заметные изменения в участках коры, которые отвечают за чувствительность и за пространственное восприятие. И судоку как раз активирует те участки, которые вынуждают человека мыслить в нескольких измерения и решать пространственные задачи.

— То есть… Судоку стало чем-то вроде спускового крючка? — удивился невролог.

— Именно. Если говорить простыми словами, судоку заставляет повреждённые нервные центры перенапрячься, и это запускает цепочку патологических механизмов. Сначала рефлекторная эпилепсия, которая вызывает судороги. О них наш пациент уже упоминал. А затем может возникать временная потеря чувствительности.

— И как мне это лечить? — поинтересовался Масао Гинтоку. — Есть какой-то способ? Таблетки или операция?

— Вам не нужно ничего лечить, Масао-сан. Условно вы здоровы. Единственное, что вам нужно сделать — это полностью исключить из своей жизни судоку и любые игры, которые хоть чем-то напоминают тот процесс, когда вы подбираете, куда проставить правильные цифры. В общем, от головоломок придётся избавиться.

— И… И это всё? — вскинул брови пациент. — Вот так просто?

— Пошевелите правой ногой, — попросил я.

Пациент чуть приподнял голень и потряс ей без каких-либо проблем.

— Чувствуете, как кожа касается кушетки? — уточнил я.

— Да… Вроде чувствую! — воскликнул он.

— Тогда осталось проверить ещё кое-что, — сказал я, затем достал неврологическую иглу и уколол ногу Масао.

Пациент тут же вздрогнул и, согнув ногу в колене, отдёрнул от меня голень.

— Вот видите? — улыбнулся я. — Вам уже становится лучше. Как только почувствуете, что у вас хватает сил подняться на ноги, можете возвращаться домой. Но я всё же посоветую встать на учёт у нашего невролога и время от времени посещать его, чтобы проверять состояние своей нервной системы.

Я повернулся к неврологу и шёпотом добавил:

— И на всякий случай назначьте ему МРТ головного мозга. Чтобы было, с чем сравнивать в следующий раз.

— Эх… — вздохнул Масао Гинтоку. — А я надеялся, что смогу потренировать мозг. Всё-таки стареть не хочется. Боюсь, что начну всё забывать.

— Для этого судоку вам не понадобится, — подметил я. — Если хотите тренировать мозг и функцию памяти — читайте книги. Заучивайте стихи. Тренируйте себя текстами, а не головоломками. Уверяю вас, если каждый день будете хотя бы немного нагружать свой мозг, деменция не наступит. Либо наступит гораздо позже, чем могла бы.

Разобравшись со сложным пациентом, попавшим к нашему неврологу, я выдвинулся назад — в главный филиал. Для меня осталось ещё пять пациентов, которых нужно было принять. А когда очередь подошла к концу, я принялся изучать отчёты и продумывать, как мне подготовиться к предстоящему соревнованию.

Когда оно начнётся, действовать будет уже слишком поздно. Для начала стоит заложить фундамент. Увеличить обороты клиники до того, как нас начнут оценивать люди из министерства.