Работа по любви (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 37

— Подтверждаю, — согласилась Ханна. — Когда мы подавляли восстание Макового зернышка, у них там были опоенные бойцы — сильные и бесстрашные, как орки. Против них тоже хорошо сработали зомби под контролем некроманта. И при штурме Гарлота скелетики отлично помогли. Но все это — только если ими управляет хороший некромант, который быстро соображает, способен слушать приказы вышестоящих и понимает картину боя. Иначе от немертвых бывает больше вреда, чем пользы. Туповаты они.

— А вот в качестве сезонных рабочих — цены им нет, — задумчиво продолжил Габриэль, теперь уже явно как землевладелец. — Моя возлюбленная супруга, счастья ей в следующей жизни, когда-то именно так с Астромедикусом и познакомилась: брала у него в аренду скелетиков траву косить, поле пахать, пшено молотить… Дороже, чем обычные работники, зато работают круглые сутки. Правда, глаз да глаз за ними все равно нужен. Например, зерно могут в пыль измолоть, вместе с сорняками репу с морковью повыдергают, если не остановить вовремя. Но тут хватает и обычного пригляда, некромант не нужен.

— А что, интеллекта у них совсем не сохраняется? — уточнил я. — Ни грамма памяти о прошлой жизни?

— О, вот меня это тоже страшно интересовало! — сказала Ханна. — Но Рагна всегда ужасно уклончиво отвечала на этот счет… Опять же, когда делают некрохимеру, какие-то остатки психики животного вроде бы идут в дело.

— Традиционный научный консенсус говорит: нет, ничего не сохраняется, — просветил нас Мишель. — Иначе это было бы рабство, а Храм порицает рабовладение. Да и переселению душ противоречит. Но хороший некромант может раскопать подобие прошлых побуждений, остатки эмоций. Известно, скажем, что лучшие боевые скелеты получаются из поднятых с полей битвы. А если человек при жизни, допустим, был очень жадным, то и полученный из него зомби начнет везде выискивать золото и серебро и складывать в одну кучку, или даже таскать на себе. Не стремясь пустить в дело, потому что разума у них все-таки нет.

Обсуждая эти занимательные вопросы, мы пересекли «строительный двор» и уперлись в самое красивое и капитальное строение, которое, вероятно, выполняло роль хозяйского дома.

Впрочем, саму хозяйку мы нашли перед домом, под навесом, где стоял длинный стол. Мессира Амаратто опознавалась с первого взгляда: пожалуй, даме иного внешнего вида и не могло принадлежать и это подворье, и городской дом, и залихватский рекламный слоган про немертвых работников!

«Знойная женщина, мечта поэта» — не в смысле необъятности, как было сказано о героине Натальи Крачковской, а в прямом. Пышная, хоть и не толстая, с очень расчетливым декольте (еще хоть немного — и уже шлюховато, а так пока на грани приличия!), густыми черными кудрями, полными губами, энергичными движениями и голосом то ли свадебного тамады, то ли автобусного кондуктора.

— Здравствуйте, дорогие гости, рада вас видеть! — Она заулыбалась такой выбеленной голливудской улыбкой, какой я в этом мире еще ни у кого не видел. — Надо же, ко мне пожаловали светлый паладин, королевский рыцарь, уважаемая наемница и… — Ее взгляд несколько забуксовал на мне.

— И Андрей Вяз, тоже наемник, просто специфический, — пришел я ей на помощь. — Приятно познакомиться.

— Хелена Амаратто, мне тоже, — тут же перешла на горловые трели она, подавая мне руку, которую я послушно взял и поднес к губам (но целовать не стал, помня эту тонкость).

Кстати говоря, прикосновение сделало меня обладателем массы информации о кулинарных и… э-э-э… модных пристрастиях дамы, которые я совершенно не намеревался использовать! Потому что тут даже интуиции не нужно было, обычного житейского опыта хватало, чтобы понять: возьмешь такую в жены — трижды пожалеешь в первый же час.

Кажется, Амаратто тоже обо мне что-то узнала, потому что, когда я отпустил ее руку, брови некромантши взлетели вверх.

— Ну надо же! Белый Муж! Да еще целиком не занятый!

— Белый кто? — довольно холодно спросила ее Ханна.

— О, и душа в филактерии! — хмыкнула Хелена. И добавила в манере былинной советской продавщицы: — Милочка, не перебивайте, при жизни надо было перебивать… — Тут же тон ее сменился на ласково-многообещающий: — А вам, если хотите, я потом все расскажу — на моих обучающих курсах!

Тем же профессиональным флиртующим тоном мессира Амаратто обратилась к остальным:

— Прошу вас, обождите, господа, мне нужно закончить урок — как-никак, заплачено!

И в самом деле, некромантша, похоже, вела занятие, потому что напротив нее за длинным деревянным столом сидел мальчик лет десяти-двенадцати, симпатичный, глазастый, с умным любопытным лицом. И очень, очень хорошо одетый: густо расшитый золотой нитью камзольчик, рядом на скамейке лежал берет с плюмажем из нескольких длинных густых перьев, на поясе золотой кинжал, на шее — какая-то золотая же висюлька. Если я верно понимаю, это уровень высшего дворянства! Наверное, сын какого-нибудь лорда, который оплатил для ребенка занятия магией. Между мальчиком и женщиной лежало на столе несколько листов бумаги, измаранных символами, и стояла чернильница.

— Жадина ты, Хелена, — фыркнул мальчик. — К тебе потенциальные заказчики — а ты из-за пяти минут удавишься!

— Это мое время, и не надо тут! — резко ответила женщина. — Взял мое серебро — учи давай!

Ого! Это мальчик ее учит, что ли? Чему? Или… сейчас, небось, окажется, что он какой-нибудь тысячелетний дракон в облике человеческого мальца?

— Ладно, ладно, — закатил глаза мальчик. — Значит, давай тогда быстренько, потому что у меня тоже дело к твоим гостям, — тут он подмигнул нам… нет, не нам, Мишелю! — Записывай! Итак, при совмещении двух видов магии форма поля зависит от расстояния между Ядрами заклинателей, а в случае их отсутствия — от дистанции между точками фокусировки соответствующих артефактов. В свою очередь форма поля влияет на степень вклада каждого типа магии в достигнутый эффект. Зависимость кривизны от расстояния и вклада в итоговое заклятье рассчитывается либо непосредственно графически на местности простыми планиметрическими методами, либо по формуле… — и вот на формуле я нить рассуждений мальчишки совершенно потерял! Но Хелена не потеряла — записывала, как отличница с первой парты, всего один раз попросила «помедленнее»!

— Ф-фух, все! — сказал мальчик. — Заметь, на целую минуту дольше распинался, чтобы мысль закончить, потому что я не такой жадный, как ты!

— Спасибо, — с кислой рожей ответила Хелена. — Как теперь применить всю эту заумь…

— А это уж сама! — усмехнулся мальчишка. — Я, в отличие от тебя, воды не лью… То есть лью, но не в уши своим ученикам!

После этого он обернулся к нам и радостно воскликнул:

— Ну, Миш, привет! Сколько лет, сколько зим!

После чего вскочил ногами на лавку и радостно обнял светлого паладина.

Мишель, который некоторое время уже — после того подмигивания — приглядывался к мальчишке, удивленно спросил:

— Колин? Колин Две Стихии?

— Теперь, из-за дурацкого чувства юмора Ковена Магов, уже Колин Старый, — поморщился мальчишка. — Представляешь, какие козлы? Как будто мне и так весело!

— Ой! — воскликнула Кэтрин. — Тот самый Колин Две Стихии? Мишель мне про вас рассказывал! Но вам же… вы же…

— Ага, старый дед! — жизнерадостно воскликнул мальчишка. — Борода была седая до пят! Артрит с гастритом, подагра и прочее совсем замучили, решил полечиться поэффективнее — чтобы сразу одним махом. Мол, у магов огня свои методы, у магов воды свои, а если совместить? Вот… как видите, получилось! Но есть ма-аленький побочный эффект!

Он комично сдвинул большой и указательный пальцы, показывая, насколько маленький.

— Это поэтому о тебе уже лет пять ни слуху ни духу? — спросил Мишель.

— Более-менее. Представляешь, я же до шестилетки омолодился! Рученьки тонюсенькие, ноженьки слабенькие… Дверь своей лаборатории открыть не мог! Ты б видел, какую я там систему рычагов нагородил, чтобы из комнаты выйти — до сих пор как вспомню, так вспотею! Бросился на поклон к Богине, выручай, мол! Они ж могут возраст человека менять. А та хихикает, аж хрюкает от смеха! Говорит — ой, какой ты миленький стал, как жаль, что это ненадолго! Ну я и сбежал быстрее, а то вдруг оставит таким… Так что вот, только недавно начал выходить на оперативный простор…