Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма (СИ) - Семенова Лика - Страница 8

— Почему?

— Это Мертвый лес. Дурной.

Я нахмурилась:

— Мертвый?

Лало сосредоточенно поджал губы:

— Братья говорят, там черная сила. Войти можно, а обратно уже никогда не выйдешь.

Джозу пожал плечами:

— Насчет черной силы не знаю, сеньор Эдуардо, а вот морозного зверья там полно. Особенно сейчас. К счастью, выше Лисьего носа они даже в большой снег не заходят. Так что, здесь мы в полной безопасности.

Зря я завела эту тему — Лало стоял сам не свой. Черная сила… Наверняка близнецы наболтали, чтобы ребенка напугать — даже не сомневаюсь. Я нагнулась, слепила снежок и кинула мальчику:

— Ловите, братец!

Тот не поймал, и рыхлый комок впечатался ему в грудь. Лало мгновение стоял в недоумении, но, вдруг, заливисто рассмеялся:

— Сестрица! Ах, вот вы какая!

Он тут же слепил снежок и бросил в ответ. И мы мигом позабыли про этот проклятый лес, от души швыряя друг в друга снежки. Я смеялась, будто мне, как и Лало, было восемь. А мальчишка разбесился, раскраснелся и, наконец-то, стал похож на нормального живого ребенка. Интересно, что сказала бы на это его мамаша? Мне хотелось думать, что та была бы в бешенстве!

— Сеньор Эдуардо! Сеньора! Прошу, замрите.

Я не сразу опомнилась. От недавнего смеха все еще звенело в ушах. Я нашла взглядом Джозо:

— Что случилось?

Тот указал кивком на глубокую разошедшуюся трещину в снежном насте на самом «носу», где мы с Лало стояли. Одно неверное движение, и мы с этим куском смерзшегося снега можем рухнуть вниз. Теперь мальчик был насмерть перепуган. В его широко раскрытых черных глазах мелькнула паника. Я постаралась улыбнуться, хоть и у самой сердце в пятки ушло:

— Просто замрите, братец, как я. Ладно? И все будет хорошо. — Я осторожно вытянула руку: — Вот, держите меня за руку.

Тот испуганно кивнул, вцепился в мои пальцы. Я настороженно наблюдала, как егери сняли притороченные к седлам веревки.

— Сеньора, мы бросим веревки. Одной обвяжите сеньора Эдуардо, за другую возьмитесь сами. Только не делайте резких движений.

Я кивнула:

— Хорошо.

Но на деле все оказалось сложнее. Теперь даже присесть за веревками казалось почти невыполнимой задачей. При малейшем движении снег под ногами угрожающе скрипел, и чудилось, что мы уже срываемся вниз. Все в груди обмирало. Наконец, я подобрала, расправила сделанную егерями петлю, чтобы надеть на мальчика, но тот неожиданно дернулся, подался вперед, стараясь скорее схватиться за веревку самостоятельно. В тот же миг я с замиранием сердца услышала, как с громким плотным хрустом треснул снежный наст, и мы с Лало кубарем понеслись вниз.

Глава 6

К счастью, мы с Лало рухнули в рыхлый глубокий снег и больше напугались, чем пострадали. Я отыскала взглядом мальчика, кинулась к нему. Заглянула в насмерть перепуганное лицо, по которому вовсю катились слезы. Утерла пальцами его красные щеки и постаралась задорно улыбнуться:

— Ну же, братец! Чего раскис? Ну?

Он молчал. Лишь яркая розовая губа капризно дрожала. Еще немного, и, кажется, Лало просто разрыдается… Только не это!

Я постаралась растормошить его, стряхивала снег:

— Ну! Смотри! Руки-ноги целы! Все хорошо. Ты ведь не ушибся? Скажи: не ушибся? Ничего не болит?

Он напряженно покачал головой.

Я нашла его слетевшую бархатную шапочку на вате, тщательно стряхнула снег и вернула мальчику на голову. Оправила камзол, ворот плаща. Ущипнула Лало за щеку:

— Вот и все! А с остальным сейчас обязательно разберемся. Мы ведь вместе. А вместе совсем не страшно. Ведь так?

Он сосредоточенно смотрела на меня своими жгучими черными глазищами. Кивнул:

— Так, сестрица…

Но стоял в нерешительности, все время порывался заглянуть вниз. И я даже знала, о чем думал — о всяких зверях, которыми его напугали эти балбесы-братья. Чтобы окончательно приободрить мальчика, я его просто обняла. Поглаживала рукой по спине. Без всяких условностей и этикетов. В конце концов, здесь никто не видит, а Лало — всего лишь маленький ребенок.

Он напряженно уткнулся носом в мое плечо и, спустя несколько мгновений, наконец, обмяк. Какое-то время просто сопел, судя по всему, борясь с подкатившими слезами. Наконец, пробормотал:

— Сестрица, вы хорошая... Я же вижу. А матушка говорила, что вас надо сторониться. Почему?

Я даже усмехнулась. Хорошо, что он не видел. Какая прелесть… Сторониться, значит… Представляю, что еще эта мегера сочинила! Скоро всем расскажет, что я прокаженная! Или сумасшедшая!

Я отпрянула, заглянула Лало в лицо. Старалась быть серьезной. Настраивать его против матери было первейшей глупостью. Этого нельзя допустить.

— Не знаю, — я покачала головой. — Правда. Наверное, у нее были какие-то причины. Но с матушкой никогда не надо спорить. Ведь это неуважение. Ведь так?

Лало кивнул, но в его глазах застыло сомнение:

— Я непременно скажу, что матушка ошиблась. И спрошу, почему она так сказала.

Я вновь покачала головой:

— Не стоит. Не перечь матушке Лало. Прошу тебя. И не говори, что мы с тобой подружились. Ладно? Это будет нашим самым большим секретом. Договорились? Ведь так здорово, когда есть большой общий секрет. И о нем больше никто-никто не знает! Настоящая тайна! Согласен?

Мальчик с недоумением смотрел на меня, и сердце нервно забилось. Если Лало впрямь попытается в чем-то убеждать мать, будет только хуже. Такого она точно не стерпит. Сожрет меня живьем. Сейчас все это совсем некстати… Да и ему самому наверняка достанется за такие крамольные рассуждения.

Я щелкнула Лало по носу:

— Ну, как? Договорились, братец? Тайные друзья?

Он все еще смотрел на меня, упрямо нахмурившись. Наконец, яркие губы тронула робкая улыбка:

— Договорились, — он кивнул. — Тайные друзья.

Я чмокнула его в щеку:

— Вот и отлично. А теперь давай думать, как отсюда выбираться. Мы же не собираемся здесь ночевать!

Я, наконец, как следует, огляделась, и оптимизма это поубавило… Мы съехали на засыпанный снегом узкий скальный выступ. Внизу — отвесный обрыв. Вверху, изрядно правее, — мутные очертания Лисьего носа. Я велела Лало встать у самой стены и никуда не отходить. А сама опустилась на четвереньки и принялась на краю сгребать вниз снег, чтобы понимать, куда можно наступить. Наконец, с опаской встала и посмотрела наверх. Не слишком далеко, но… странно.

«Нос» будто тонул в каком-то мутном сером тумане. Сейчас было немного за полдень. Солнце ярко светило, небо было безоблачным. Но отсюда казалось, что скалу накрыли сумерки. Я повернула голову, посмотрела вниз, в долину, и прикрыла глаза рукой от слепящего света — там был ясный звенящий день.

— Сеньор Эдуардо!

— Донья Лорена!

— Сеньор Эдуардо!

Я вновь подняла голову. Казалось, кричали где-то очень далеко. Голоса долетали будто через преграду. Я узнала голос камердинера.

— Джозу! Мы здесь, внизу! С нами все в порядке! Сеньор Эдуардо не пострадал!

— Донья Лорена… Сеньора… Донья Лорена! Сеньор Эдуардо!

Я нервно сжала ледяные кулаки. Что за ерунда? До «носа» не больше четырех-пяти метров!

— Джозу! Вы слышите меня?

Вверху что-то маячило мутным пятном. Кажется, Джозу, свесившись, лежал на краю выступа и махал руками.

— Очень плохо, сеньора! Что с сеньором Эдуардо?

Я крикнула так, что заложило уши и засаднило горло:

— Все хорошо! Хорошо! Киньте нам веревку!

— Сеньора! К вам сейчас спустятся!

Я не стала отвечать, лишь надсадно прокашлялась. Улыбнулась, ободряюще кивнула Лало:

— Ничего, братец! Сейчас спустится егерь — и мы выберемся. Зато будет, что вспомнить! Целое приключение!

Тот лишь сосредоточенно кивнул. Он наверняка уловил, что происходит что-то не то, но старался не раскисать. Лишь смотрел на меня с надеждой и бесконечным доверием.

Минуты казались невыносимыми, но к нам никто не спускался. Я видела наверху смутные движения, но, кажется, там что-то не задалось. Наконец, раздался далекий голос Джозу: