Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма (СИ) - Семенова Лика - Страница 5

Внутри все замерло.

— Значит, вы обратитесь к королю, чтобы брак признали недействительным?

Свекровь даже побледнела и прижала ладонь к груди:

— Разумеется, нет. Кто я такая, чтобы перечить королевской воле. У тебя будет достаточно времени в дороге, чтобы придумать причину. У девиц обычно бурная фантазия и ветреное сердце.

Надо же… Она ведь держит меня за полную дуру… Решила попросту свалить всю вину на меня. И на мою семью, разумеется… Отец никогда не примет меня назад, даже приползи я на коленях. Он станет посмешищем. А если через меня еще и нанесет оскорбление королю… О том, чтобы вернуться домой, не могло быть и речи. Я даже на мгновение не могла позволить себе подобных мечтаний. Церемония по доверенности состоялась, я уже жена незнакомца и не принадлежу своей семье. Теперь, во что бы то ни стало, я обязана оставаться здесь. Нравится мне это или нет. На венчание должен явиться королевский посланник. Это огромная честь, которая связывает всех нас по рукам и ногам.

Я глубоко вздохнула, выпрямилась до предела. Мне казалось, что свекровь ждала моих слез. Что разрыдаюсь, стану о чем-то умолять. Не дождется. Я уже достаточно нарыдалась от чужой несправедливости. В конце концов, сейчас все зависело даже не от нее — от ее сына. Я склонила голову:

— Простите, матушка, но я тоже не посмею идти против королевской воли. Поэтому исполню все, что от меня требуется.

Толстуха пристально смотрела на меня. Сначала строго и сосредоточенно, потом губы изогнулись улыбкой:

— Что ж… Видит бог, я этого не хотела. В таком случае, венчание состоится. Но на следующий же день будет объявлено, что невеста не сберегла до свадьбы свою честь. Против такого оскорбления даже его величество ничего не посмеет возразить.

Я остолбенела, даже потеряла дар речи. Такое я не могла предвидеть, и искренне растерялась.

— Но… ведь это совершенная ложь. Как вы можете такое говорить?

Свекровь лишь прикрыла веки:

— Семья Кальдерон никогда не примет этот брак. Ты должна это понять. Никогда.

Я спрятала руки за спиной и сжала кулаки:

— Мой супруг разделяет ваши намерения?

Она даже фыркнула:

— Разумеется. Он уехал в Талеро, едва услышал о твоем прибытии. Он не хочет тебя даже видеть, моя дорогая. Я никогда не допущу, чтобы мой сын женился на незаконнорожденной.

Я сосредоточенно посмотрела на нее:

—Выне допустите?

Я не могла объяснить свое ощущение. Сиюминутное, цепкое. Она хотела сбить меня с ног своей яростной атакой? Лишить возможности рационально мыслить и заставить наделать глупостей? Сколько правды в ее словах? Верить всему, уж точно, было опрометчиво.

Мегера кивнула, будто не поняла вопроса:

— Разумеется. Не допущу, крепко это запомни.

Я кивнула в ответ:

— Я не вправе винить вас за это желание, матушка. Я подумаю над вашими словами. Но я не приму никакого решения, пока не увижу моего супруга.

Та покачала головой:

— Не думаю, что в ближайшее время у тебя это получится, — прозвучало с явным раздражением.

— Я подожду, сколько понадобится. Надеюсь, это вы мне позволите.

Свекровь поднялась из кресла, и полированное дерево жалобно скрипнуло.

— Что ж… хорошо. — Сейчас она казалась даже удовлетворенной. — Я рада, что ты оказалась достаточно разумной. Ты можешь остаться столько, сколько понадобится. Но на большее не надейся. И имей в виду, моя дорогая: в этом доме лишь одна хозяйка —это я. Все имущество, составляющее твое приданое, включая наличные деньги, запрут под замок. Ты можешь распоряжаться лишь тем, что составляет твой багаж. Если возникнут какие-либо просьбы, уведомь управляющего. Он сообщит мне. Я рассмотрю, смогу ли их удовлетворить.

Я поклонилась:

— Благодарю, матушка.

Когда свекровь, наконец, вышла, я даже ухватилась за столбик кровати. Стояла, стараясь перевести дух. Можно ли представить ситуацию хуже? Даже не знаю… Я будто оказалась между молотом и наковальней. Домой дороги нет, но и здесь все превращалось в кромешный ад. Свекровь, которая уже объявила мне настоящую войну, и муж, который, как бы есть, но которого, как бы нет…

Я даже не слышала, как в комнату протиснулась Пилар. Тронула мою руку, и я вздрогнула.

— Барышня, миленькая, что с вами? На вас лица нет. Что она вам сказала?

Я растерянно посмотрела на служанку:

— Потом, моя хорошая. Все потом. А сейчас слушай хорошенько. Вечером пойди и потолкайся меж прислугой. Между делом поспрашивай, куда уехал герцог. Когда, с кем. Как часто отлучается и где обычно бывает. Узнай все, что только сможешь узнать. Только прошу: ни с кем не задирайся и притворись глуповатой.

Пилар кивнула:

— Да, барышня. А… насколько глуповатой?

— Насколько сможешь. Только не перестарайся.

Служанка снова кивнула.

— И вот еще… Это очень важно, Пилар. Выспроси, где здесь в округе есть женский монастырь. Лучше самый большой и уважаемый, с почитаемой настоятельницей. Если спросят, скажи, что я очень набожна.

Она округлила глаза:

— А это еще зачем?

Я сглотнула:

— Все потом. А сейчас, ступай. Я хочу подумать.

Глава 4

Я проснулась от холода, едва рассвело. Пилар сидела на коленях у камина и, согнувшись, усердно раздувала огонь. За ночь комнату выстудило, я промерзла до костей. Свезла за собой одеяло и села, закутавшись, у огня, протягивала к пламени руки.

Пилар с ужасом посмотрела на мои синеватые ногти:

— Донья Лорена, миленькая, я не должна была так долго спать. Совсем вас заморозила!

Я нетерпеливо отмахнулась:

— Не говори глупостей, все хорошо. Ну? Вызнала что вчера?

Вечером я не дождалась Пилар. Залезла под одеяло, чтобы согреться, и сама не заметила, как уснула. Сморило.

Та пожала плечами:

— Что смогла… Прислуга-то здесь не слишком болтливая. Смотрят свысока, будто я не служанка благородной сеньоры, а последняя скотница. Снизошли, лишь когда порешили, что я с придурью. Верно вы все сказали, барышня, как в воду глядели.

Я даже улыбнулась:

— Вот и славно. Пусть так и думают. Только уж и ты их не разочаруй.

Пилар улыбнулась в ответ:

— А мне и самой дурить их понравилось. Видели бы вы, как они переглядывались да глаза закатывали! И тайком у виска покручивали.

— Говори же, не тяни. Про герцога что узнала? Давно он уехал?

Пилар посерьезнела:

— Недели две как…

— В Толеро?

Та округлила черные, как агаты, глаза:

— А вы откуда знаете?

— Мегера так сказала. Выходит, не солгала… Сказала, уехал, чтобы только меня не видеть…

Я передала Пилар вчерашний разговор. Она сидела, открыв рот. Наконец, опомнилась, коснулась губ кончиками пальцев:

— Да что же такое происходит, донья моя миленькая? Разве заслужили вы такого обращения? Тут и святой не стерпит. А домой нам никак теперь нельзя — ведь не примут вас, со двора погонят. Шутка ли — королевский приказ! Да они же просто счастливы были от вас избавиться!

Я отмахнулась:

— Не причитай. Какой в этом толк? И без того тошно.

Пилар все никак не могла прийти в себя. Теперь на ее побледневших щеках от возмущения проступили лихорадочные красные пятна.

— Да она же оболгать вас хочет! Стерва проклятая! Перед всем светом опозорить!

Я шумно выдохнула:

— Думаешь, осмелится? Ведь так она не только меня, она и своего драгоценного сына ославит. Я-то буду опозорена, а он — осмеян и объявлен рогоносцем. Захочет она такого? Как думаешь?

Пилар задумчиво покачала головой:

— Да разве разберешь, что у такой ведьмы на уме? Такая — как бешеная собака: никогда не предскажешь, когда цапнет.

Да… это было справедливо. К тому же, я совсем не знала эту женщину, чтобы суметь что-то наверняка предсказать. Возможно ли с ней вообще тягаться? Даже если и возможно — это будет очень непросто…

— Так когда, говоришь, герцог уехал? Две недели назад?

Пилар кивнула, нахмурилась: