Лекарка в Мужской Академии (СИ) - Смертная Елена - Страница 11

— Ты справишься, солнышко. Ты сильная, — говорил он, а я только сильнее вжималась в него, вдыхая знакомый запах — древесины, травы и чего-то такого родного.

Под утро я наконец уснула, изможденная слезами, все еще сжимая край его рубашки. Последнее, что помнила, — его губы на своем лбу и тихий шепот:

— Я всегда буду рядом, Аня. Всегда.

Глава 20

Анна

Тишину разорвал грохот, от которого содрогнулись стены. Я вскочила с кровати, сердце бешено колотилось в груди.

— Мама? — Мир прижался ко мне, его маленькие пальцы впились в мою рубаху.

— Тс-с, все хорошо…

Но сама я не верила своим словам.

Мы подбежали к окну. За стеклом в кромешной тьме полыхали всполохи магических взрывов. Вдали, у границы леса, что-то огромное билось о защитные руны, искажая их сияние.

— Что это? — прошептал Мир.

— Кто-то пытается прорваться…

— Они смогут?

Я обняла его крепче:

— Академия защищена древними рунами. Никто не пробьет их.

Но граница… Граница уже трещала по швам.

В дверь резко постучали.

— Кто там? — голос мой дрогнул.

— Анна, вы нужны на поле боя, — раздался голос Стоума.

Сердце упало в пятки.

Я посмотрела на Мира. Его глаза расширились от ужаса.

— Ты… уходишь?

— Я должна… — голос предательски дрогнул.

— Но ты же сказала, что мы в безопасности!

Я опустилась перед ним на колени, крепко сжав его руки.

— И мы в безопасности. Но там, за стенами, люди могут погибнуть, если я не помогу. Это мой долг.

Я чувствовала, как его трясет, хотя он старался быть храбрым…

— Ты же ведь вернешься?

— Обязательно.

Я крепко прижала его к себе, вдыхая запах его волос, чувствуя, как его маленькое сердечко бьется в унисон с моим. Я нужна ему. Живая.

— Будь храбрым.

— Как ты, — прошептал он.

Стоум ждал за дверью. Я быстро оделась и выбежала в коридор, кинув еще один болезненный взгляд на сына.

Улыбнулась ему и… закрыла дверь.

— Пошли. Быстро, — бросил Стоум.

Мы бежали по коридорам. Студенты и преподаватели толпились у окон, в их глазах читался ужас.

— Что прорвалось? — спросила я, едва переводя дух.

— Не знаем. Но руны на восточной стене уже трещат.

Мы свернули в узкий проход. Чем ближе подходили к выходу, тем слабее становилось сияние защитных символов на стенах.

— Там, за этой дверью, руны не действуют. — Стоум остановился, его рука дрожала, когда он указывал на массивную дубовую дверь.

Он сказал то, что я и так знала.

— Нам очень нужен лекарь…

— Я знаю, и я буду держаться, — твердо сказала я. — Я не сбегу… — добавила тихо, но уверенно. Я бы никогда не стала бежать. Это было бы позором.

— Открываю, — резко сказал Стоум.

Глава 21

Дверь распахнулась, и нас окатило волной леденящего ветра, смешанного с гарью и медным привкусом крови.

Это был ужас…

Такого я не видела никогда.

Земля перед академией кишела навьями из гнилой плоти и черных костей. Их длинные когтистые лапы скребли по камням, а пустые глазницы светились зеленоватым огнем.

Лешаки, похожие на ожившие деревья, ломали ряды курсантов, их ветви-руки хлестали, оставляя кровавые полосы.

А над всем этим… дракон. Не наш, не Яр. Чужой. Трехглавый…

Курсанты держали строй, но их ряды редели. Один, тот самый красавчик, что недавно «умирал от любви», теперь лежал с разорванным боком, крича в истерике.

Небо раскололось громом. Огромный черный дракон взмыл в небо. Его чешуя переливалась в свете луны…

Одним ударом он отшвырнул чужого дракона, а затем развернулся и выжег целый ряд навий.

Я застыла, забыв дышать.

Старый Мартыныч тут же втащил меня за рукав под навес.

— Давай, Аня, ты мне очень сейчас нужна, — закричал он под другие крики.

И я взяла себя в руки.

Мы с Мартынычем метались между носилками.

Первый пациент — курсант с оторванной рукой. Я наложила жгут, шепча заклинание, чтобы остановить кровь. Руки дрожали.

Второй — офицер с ожогами. Его кожа пузырилась от яда того дракона. Мартыныч плеснул ему в лицо отваром. Мужчина закричал, но ожоги стали бледнее.

Третий…

— Лекарь! — хрипел тот самый «сердечник». Его грудь была распорота когтями. — П-помоги…

Я судорожно схватила бинты. Кровь сочилась сквозь пальцы.

— Держись, — прошептала я, хотя сама едва не падала в обморок от ужаса.

Я как будто не жила, исчезла. Меня вели чувство ответственности и чувство страха, которые заглушили все остальные мысли.

Только носилки, больные, раны, кровь… все мешало в этом нескончаемом потоке крика и гари, ругательств и страха…

Битва закончилась под утро…

Она оставила после себя кучу носилок с больными и куски разорванного проклятого дракона.

Три его головы, которые валялись в разных частях двора академии…

Мартыныч устало вытирал окровавленные руки. В отличие от меня, он казался куда более стойким.

— Неплохо справились! В мое время такие прорывы по неделе длились.

Я молчала. Тело ныло, в глазах стояли слезы.

— Это просто… — я не могла подобрать слова.

— Все больные перевязаны, время отдыха, и не только у них.

Мартыныч улыбнулся. Хотела бы я так же…

Но внутри была просто пустота.

— Иди к сыну, Аня, — кивнул старик. — Ты заслужила отдых.

Глава

Я бежала по коридорам, представляя, как Мир сидел у окна и плакал. Он наверняка думал… Думал, что я не вернусь. Один… совсем один.

Я помнила тот страх, когда уходил отец… И помнила день, когда его не стало…

Распахнула дверь и… застыла.

Яр.

Он сидел у кровати Мира, его рука лежала на детском плече. Мой сын спокойно спал, укрытый пледом.

Мой сыночек… Слава Богам!

В глазах Яра читалась усталость.

Я качнула головой в сторону второй комнаты, и дракон тут же пошел в нее.

— Он ждал до последнего, — тихо сказал Яр, закрыв дверь. Он провел рукой по воздуху, магическая пелена окутала стену, отрезая звуки. — Уснул, только когда услышал сигнал отбоя.

— Он… плакал?

— Нет, Аня. Он… он держался молодцом. Все время сидел со сжатыми кулаками… Был готов броситься в бой, за тобой!

Я помнила это чувство. Слишком хорошо помнила…

Что-то во мне сломалось.

Слезы хлынули потоком. Я закрыла лицо руками, стараясь не разрыдаться громко. Стыдно, слишком стыдно…

— Аня, тише… тише…

Неожиданно Яр прижал меня к себе.

И тогда я окончательно разорвалась…

Слезы хлынули рекой, тело тряслось в конвульсивных рыданиях. Я кричала, вцепившись в плащ Яра, выкрикивая обрывки фраз:

— Там было так много крови… Я все время думала о Мире… Что, если… если бы…

Стыд смешивался с истерикой… Я, взрослая женщина, лекарь, размазывала сопли по груди ректора академии.

Но Яр не отпускал.

Его руки крепко обнимали меня, одной ладонью прижимал мою голову к своему плечу, другой гладил по спине.

— Ты была храброй. Видела бы ты других: они сбежали при первых же криках. А ты стояла до конца.

Его голос, низкий и спокойный, проникал глубже, чем любое успокоительное зелье. Я вдыхала его запах… дым, железо и что-то древесное. То, что дарило спокойствие. Умиротворение, уверенность.

Не знаю, сколько я так простояла, но… Постепенно рыдания стихли.

Я все еще дрожала, но теперь лишь легкой дрожью усталости.

Эта близость Яра даже сейчас… Все это так неправильно!

Нет, он, конечно же, успокоил меня как… командир. Но я… то, что я чувствовала…. Мне было так стыдно. У него есть невеста, Аня! Возьми же ты себя в руки!

— Прости… я… мне нужно поспать, — отстранилась я. Это ощущалось, как будто у меня переломаны ноги и только что еще отобрали костыли.

Яр тяжело вздохнул:

— Конечно.

Он поправил мои прилипшие к лицу волосы. Это тепло его пальцев… Этот взгляд…

Наши глаза встретились. Его губы…