Проклятие истинности (СИ) - Дворцова Инна - Страница 7

По обе стороны от кровати стоят изящные тумбочки, на которых разместились небольшие вазочки с ароматными садовыми фиалками. На стенах — обои с нежным цветочным узором, а в углах уютно устроились антикварные кресла, обитые бархатом.

В дальнем углу стоит трюмо с резными деталями, на котором разложены небольшие флаконы духов, расчёски, шпильки и ленты. На полу дорогой ковёр, который мягко поглощает шаги.

― Неужели, Рей привёз-таки меня в дом своей бабушки? ― Пробормотала я.

Я встала и прошлёпала к окну. Оно выходило в сад с красивыми клумбами и небольшим фонтанчиком. То тут, то там стояли лавочки, а за деревьями виднелся шпиль беседки.

― Ну, где же Рей? ― волновалась я, разговаривая сама с собой.

Оглядевшись, я так и не нашла ни своего платья, ни пеньюара. Дверь отворилась, и в комнату бесшумной тенью вошла горничная.

― Вы уже встали, госпожа? ― Спросила она бесцветным голосом.

― Где Рей?

― Не знаю, ― растерялась она.

― А кто знает? Пойти и расспроси, когда вернётся Рей, ― приказала я. ― А пока верни мне моё платье.

― Господин запретил возвращать вам одежду, ― сделала горничная книксен. ― Простите, госпожа.

Что-то не сходится. Рей просто не мог оставить меня без одежды. Тревога непрошенным гостем заползла в мой разум.

― Чьё это поместье? ― Слегка дрожащим голосом спросила я.

Ждала и боялась услышать ответ. Руки задрожали, в животе появилось неприятное чувство, а в голове — лёгкое головокружение.

― Барона МашʼТортона, ― промолвила служанка, с подозрением, косясь на меня. ― Вы, что же ничего не помните?

― К сожалению, помню, ― простонала я.

Горничная оглянулась и подошла ко мне так близко, что я рассмотрела каждую точку на её лице.

― Баронесса, мы всё вам очень сочувствуем, ― так прошептала она, что я едва расслышала. ― Если решитесь, то выпейте вот это снадобье.

Она достала из кармана флакончик и всунула мне в руку.

― Если не хотите понести от мужа, пейте по капле этого снадобья каждый вечер, ― едва слышно произнесла она. ― И молчите. Заклинаю всеми богами, молчите.

Мой муж не пользуется любовью у прислуги.

― А откуда это средство у вас?

― Каждая служанка пьёт его, ― доверительно прошептала она. ― Ваш муж охоч до женского пола, и его мало беспокоят последствия.

Увидев в моих глазах страх, она прошептала:

― Не бойтесь, всех своих бастардов он выбросил из поместья вместе с матерями, ещё когда они в утробе были. Едва барон видит округлившийся живот служанки, так сразу выставляет её из замка, не разбираясь, чей ребёнок.

― Нелюдь, ― выплюнула я.

― Истину говорите, госпожа, ― сказала служанка и отошла от меня. ― Как же вас угораздило-то выйти за него замуж?

― Папенька продал, ― спокойно ответила я.

По коридору раздались шаги, гулким эхом разносящиеся по дому.

― Хозяин идёт, ― в страхе пролепетала горничная и скрылась в незаметной дверке за кроватью.

― Я вижу, ты уже проснулась, ― вместо приветствия сказал весёлый Висс.

― Ты сама очевидность, ― съязвила я, чтобы не показать своего страха.

― Ну, что, развёл вас император? ― Язвительно спрашивает Висс. ― А я предупреждал тебя.

― Какая тебе разница? ― Обрываю я его словесный поток. ― Всё равно я не твоя. И никогда не буду твоей.

― Ах, ты дрянь! ― Ревёт муж и отвешивает мне тяжёлую пощёчину. Он не сдерживается. Бьёт, так как бил бы нерадивого слугу. Только в моём случае ему силы придаёт ненависть ко мне и Рею.

Голова разрывается от боли. В глазах потемнело. Падаю на кровать, а флакончик со снадобьем сжимаю в руке.

Единственное, что меня сейчас беспокоит, только бы он не разбился.

― Что ты сделал с Реем? ― Едва шевелю разбитыми губами.

― Нет твоего Рея, ― расхохотался Висс, ― ушёл к праотцам. Нет теперь у ди Халливанов наследника.

― Мерзавец! ― прорыдала я, согнувшись калачиком, лелея своё горе.

Флакончик я постаралась незаметно спрятать под подушку.

Висс рывком поднял меня с кровати и поставил на ноги.

― Я тебе покажу, кто твой властелин, ― хрипло проговорил Висс, с рыком разрывая на мне рубашку. ― Ты признаёшь во мне своего господина.

С силой, сжав мои запястья, он рывком притягивает меня к своей груди, не позволяя прикрыться. У меня не было сил сопротивляться. Весть о гибели Рея подкосила меня. Я хотела лишь одного ― оплакать своё горе в одиночестве.

Но Висс мне этого не позволил. Швырнув меня кровать, он быстро снял штаны, унизив меня ещё и тем, что не стал раздеваться полностью. Вид моего голого тела воспламенил его. В следующий миг я была оглушена, когда Висс вошёл в меня, не заботясь о том, готова ли я принять его.

После ночи с Реем близость с мужем была похожа на жестокую пытку. Висс постарался причинить мне как можно больше боли.

Я кричала, пока не сорвала голос. Висс же получал удовольствие от моих криков.

Несколько мгновений он ещё лежал на мне, а потом поднялся. Он раздевался, а я скользнула под одеяло, натянув его до глаз, стараясь скрыться с глаз жестокого чудовища, который по непонятной шутке судьбы стал моим мужем.

Сопротивляться бесполезно, оно лишь распаляет Висса. Я его жена, его вещь.

Висс вернулся в кровать и снова боль, и снова унижение. На этот раз он откатился от меня, лёг на спину и вскоре захрапел. Я ещё немного подождала и выбралась из постели. Я едва передвигала ноги, боясь упасть и разбудить Висса поползла на четвереньках, только бы убраться из комнаты.

Глава 10

Реймонд ди Халливан

Боль, поглощающая разум. Боль, разрывающая сознание. Боль, заменяющая все чувства.

Я очнулся от боли.

Не моей боли. Не только моей боли.

Голова взорвалась мириадами осколков. Я ничего не слышал и ничего не соображал.

― Рисса, ― заорал я так, что вены на шее вздулись. Я орал и орал от нестерпимой боли, которую испытывала моя истинная. ― Рисса.

Орал до тех пор, пока от крика сорвал связки.

Я должен вытащить мою девочку.

Должен! Демоны меня раздери!

Попытка встать с кровати ни к чему не привела.

Да, что со мной и где это я.

Боль моей истинной ломала меня. Ранения на поле боя были менее болезненны. От её мук я страдаю в десять раз сильнее. Что же испытывает она?

Но страшнее физической боли, страдания от того, что она вдали от меня. Что Риссу истязают.

Воображение услужливо нарисовало всё, что я знал о пытках. Слёзы бессилия застыли в глазах.

Почему демоны меня раздери, я не могу пошевелиться?

Дверь тихонько скрипнула, и у изголовья кровати застыла мама. Только теперь я заметил, как темнота заполнила комнату, лишь слабый свет лампы вырывался из-за плотных штор, отбрасывая тени на стены.

― Рей, сыночек, слушай и молчи, ― зашептала она. ― Никто не должен знать, что я у тебя была.

Хотел бы сказать, да не могу. Из горла вырываются только хрипы. Я немного расслабился. Я дома, а значит, скоро смогу вытащить Риссу.

― Отец разозлился на тебя за отказ жениться и за то право первой ночи, которое ты потребовал, ― продолжает тихонько говорить мама. ― Он подписал брачный договор с ди Ривеллорами в ту же ночь, в которую ты нашёл себе истинную.

― Что со мной? ― Кричу я матери, но с губ срывается только хрип.

Она меня не слышит. Она хочет рассказать мне как можно больше, пока не появился отец.

Я прикусываю себе щёку. До крови. До боли. Хочу, чтобы чувствовать боль и вырваться на свободу.

― После того как Грэгори вызвал к себе император, он вернулся злой как тысяча демонов, а потом привезли тебя, ― она заплакала.

Мама хотела, но боялась до меня дотронуться.

― Рей, у тебя переломано всё, ― содрогаясь от рыданий, говорит мама. ― Ты не можешь двигаться, не осталось ни одной целой кости.

Праотец, за что ты так меня наказываешь? Как же я помогу Риссе, если даже себе помочь не в состоянии.

― Я слышала, как Гэгори кому-то говорил, что тебе сначала проломили голову, потом ввели какой-то препарат, который отключает руки и ноги, а заодно и память.