Лев и Сокол (ЛП) - Лангле Ив - Страница 39

— Что? — Он подскочил на своем месте. — Ты отправляешь её обратно?

— Я должна. Помни, она была здесь только на время. Её командир позвонил мне сегодня, и потребовал её возвращения, поскольку мы зашли в тупик в нашем расследовании и охоте на оборотней.

— Но она не может уйти. Она всё еще нужна мне, — выпалил он, не подумав.

— Ты чувствуешь угрозу? Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — Брови Хлои озабоченно сошлись на переносице.

— Нет… Это… Видишь ли… — взволнованный, Нолан подыскивал нужные слова. И не мог найти оправдания, которое не прозвучало бы глупо. Поэтому он остановился на правде. — Возможно, я в некотором роде влюбился в неё.

— Понимаю. Это твой способ спросить, можем ли мы воспользоваться её услугами в офисе?

— Я не думал так далеко вперед. Ну кажется, ей это может понравиться.

Наклонившись вперед, Хлоя пронзила его взглядом.

— Кажется? Нолан, она знает о твоих чувствах?

— Я не знаю. Может быть. Я не признавался ей.

— Почему нет?

Он поежился.

— Потому что я трусливый лев.

Хлоя расхохоталась.

— Ты? Трусливый? Сомневаюсь. Я видела, как ты, не моргнув глазом, расправлялся с агентами в этом офисе, включая Виктора. Ты сразился с тем монстром в канализации, не заботясь о собственной безопасности. Ты знаешь, сколько людей обливались потом, когда ты решил взять интервью у Элли и Джоуи лично, а не за пуленепробиваемым стеклом?

— Это не одно и то же.

— У тебя достаточно мужества, Нолан. То, что ты сейчас испытываешь — это страх быть отвергнутым. Только не говори мне, что с тобой никогда раньше такого не случалось?

На его губах появилась робкая улыбка.

— Эм, вообще-то, нет. Думаю, можно сказать, что Кларисса моя первая настоящая любовь.

Рот Клои от удивления округлился в букву «О».

— Не может быть.

— Может. Не пойми меня неправильно. У меня было много женщин. С некоторыми я встречался больше нескольких месяцев, но Кларисса первая, к которой я что-то чувствую. Единственная, с кем я мечтаю о будущем. Не знаю, что буду делать, если признаюсь и выясню, что она не разделяет моих чувств. — Может быть, начнет выть по ночам в переулке, как другие коты.

— Ну, на твоем месте я бы сказал ей об этом побыстрее, потому что, если ты этого не сделаешь, она уйдет.

— Мне нужно больше времени. Разве ты не можешь сказать её боссу, что она все еще нужна тебе?

— Мне жаль, Нолан. Если бы я знала раньше, тогда, возможно, могла что-то сделать, но теперь, если она не решит остаться, это не в моей власти.

После этих слов, Нолан понял, что должен действовать. Больше нельзя откладывать. Пора рассказать Кларисе о своих чувствах. Сегодня.

Но когда он вернулся домой и увидел записку на столе, упавшее сердце сказало, что он ждал слишком долго. Не нужно было видеть её отрывистое «Спасибо за все, Сильвестр», чтобы понять, что она сбежала, забрав с собой его сердце.

Его жалобное мяуканье не помогло почувствовать себя лучше, и в кои-то веки сон не решил всех проблем. Поэтому он прибегнул к тому, что делали его двоюродные братья, когда переживали горе: заказал огромную порцию мороженого со кошачьей мятой.

Глава 17

Тихий щелчок закрывающейся двери разбудил его, пока он лежал, растянувшись на диване, лицом вниз, на мокрой от слюней мягкой подушке.

Послышались тихие шаги, и его интерес возрос. Уткнувшись лицом в подушку, он не мог уловить, кто пришел, но знал, кого надеялся увидеть. Кларисса. Она вернулась? Он перевернулся на другой бок, горя желанием увидеть женщину, по которой скучал. Один взгляд и уныние снова вернулось.

— А. Это ты.

— Что ж, и тебе привет, сынок, — протянула его мать. — Не мог бы ты сделать вид, что рад меня видеть?

— Я надеялся, что это кто-то другой. — Кто-то, кого он не видел и о ком не слышал три дня. Три. Долгих. Дня. В депрессии он отпросился с работы по болезни и хандрил в своей квартире, ел и спал, пытаясь понять, как мог так сильно влюбиться — и как она могла уйти, даже не попрощавшись. Даже не дав мне шанса убедить её остаться.

— Почему не отвечаешь на звонки? Я звонила.

— Я знаю. — Каждый раз он хватался за свой сотовый в надежде услышать что-нибудь от сокола, которая украла его сердце только для того, чтобы ещё больше погрузиться в депрессию, когда это была не она. Ему приходило в голову позвонить первым, но что он мог сказать? Привет, Кларисса. Я скучаю по тебе. Ты вернешься? Придурок! Он не думал, что выдержит, если она бросит трубку или ещё хуже рассмеётся.

Его мать поставила руки себе на бёдра, рот сжался в прямую линию в раздражении.

— Если ты знал, что я звоню, почему не ответил?

— Потому что не хотелось.

— Что с тобой? Это из-за той глупой птицы?

— Она не глупая.

— Для кого как. Почему ты хандришь?

— Я не хандрю. Хандрить это для слабаков.

— Говорит мужчина, лежащий в одних трусах, а вокруг него валяются пустые коробки из-под мороженого.

Не только из-под мороженого, но и пиццы. Классическая комфортная еда, по крайней мере, так утверждали все статьи о расставании, которые он читал.

— Я был голоден.

Но никакое количество еды не могло заполнить пустоту в его сердце.

— Не лги своей матери. Ты влюбился в ту курицу-переростка, не так ли?

Сильно влюбился и теперь, похоже, не мог собраться с духом, чтобы подняться. Насколько же я жалкий?

— А что, если так? — Он заставил себя сесть, сдирая обертку от шоколадного батончика с обнаженной груди и не обращая внимания на ложку, которая болталась у него за ухом, запутавшись в немытой гриве.

— Забудь о птице. Она тебе не подходит. Ты лев, Нолан. Царь зверей. Благородное создание, созданное для великих свершений.

— Я уже совершаю великие дела, мама. Я помогаю спасать жизни. Меняю мир к лучшему. И кого волнует, к какому виду я принадлежу? Важно то, что здесь, — он ударил себя в грудь, рука стала липкой, — а не чистота моей родословной.

— Родословная, которая уходит корнями в поколения.

— Да, ты продолжаешь напоминать мне об этом. Не хочу тебя расстраивать, мама, но мне все равно. И тебе тоже не стоит волноваться об этом. Я хочу любви.

— Любовь переоценивают.

— По твоим словам, и всё же, разве не ты одна из тех, кто больше не женился после смерти отца? — Неудачное сафари пошло наперекосяк, когда Нолан был совсем маленьким.

— Я так и не нашла подходящего льва, который занял бы его место.

— И я так и не нашел подходящую львицу.

— Может быть, если мы обратимся к западным прайдам…

— Мне не нужно искать. Я уже нашел. И она не львица. Не кошка. И к тому же у неё нет приданого или политического влияния.

— Тогда что она даёт тебе?

— Счастье. Она делает меня счастливым. Разве это ничего не значит? — Он спросил это со всей серьезностью. Нолан мог уважать традиции и необходимость преемственности в том, что касалось их наследия, но его двоюродные братья уже произвели на свет более чем достаточно детенышей, чтобы обеспечить продолжение рода.

— Ты бы предпочёл свое собственное благополучие благополучию прайда? — Его мать приподняла бровь.

Сделал бы он это? Он посмотрел на свою мать и подумал о львицах и тигрицах, которых она выставляла перед ним напоказ на протяжении всей жизни. Ни одна из них не заставляла чувствовать, что весь его мир покоится в их лапах. Ни от одной из них солнце не казалось ярче. Никто не делал его таким счастливым, как его сокол. Заслуживала ли мать внуков, которых так страстно желала? Да, и она могла бы иметь их, если бы отказалась от своего предубеждения против других видов. И после этого его ответ прозвучал ясно.

— Я люблю Клариссу, мама, и всё. Знаю, что это не то, чего хотела ты или прайд. Черт, это не то, чего хотел я, но ничего не могу поделать со своими чувствами. Я люблю её, птица она или нет, и никакие твои слова не заставят меня передумать. Так что привыкай к этому. У тебя в невестках будет соколица. — Реальность обрушилась с новой силой. — Или могла бы быть, если бы она меня не бросила.