Лев и Сокол (ЛП) - Лангле Ив - Страница 28

Не слишком обнадеживала и гигантская кастрюля на самой массивной плите, которую она когда-либо видела. Птицы, в общем и целом, были привередливыми едоками. Большинство из них предпочитали худобу, учитывая, что каждый лишний килограмм делал полет намного более напряженным. Похоже, кошки не разделяли этого мнения. Или, по крайней мере, не кошка, отвечающая за огромную кухню. Размахивая деревянной ложкой, намазанной красным соусом, она выкрикивала приказы своим приспешникам, которые сновали туда-сюда, перемешивая, приправляя и в целом создавая смесь запахов. У Клариссы потекли слюнки, и она могла бы поклясться, что прибавила в весе при одной мысли о том, что будет есть сытные блюда, которые сейчас готовятся.

— Почему я чувствую запах курицы? — закричала хозяйка. — Кто принес сюда птицу? Вы знаете, как мой Альфред относится к белому мясу.

— Наверное, я того же мнения, — пробормотала Кларисса. — Хотя я люблю рыбу.

Чего не достиг аромат, того достигли эти тихие слова. Шеф-повар переключила внимание на неё, и её темные брови поползли вверх.

— Что, черт возьми, ты притащила в мой дом, Бренда?

— Я её не приводила. Это сделал Нолан. — «Самодовольство» даже близко не подходило к описанию озорной ухмылки на лице матриарха.

— Нолан встречается с индюшкой?

Как грубо.

— Я сокол, большое вам спасибо, и нет, мы не встречаемся. — Просто занимаемся оральным сексом.

— Это дела ASS/FUC, — сказала Бренда, небрежно махнув рукой. К их чести, только один су-шеф-повар усмехнулся при виде сочетания аббревиатур. Самой Кларисе пришлось прикусить язык. Действительно, кто придумал эти названия? Это должен был быть человек с извращенным чувством юмора. — Кларисса, познакомься с моей сестрой Ширли.

— Приятно познакомиться, мэм.

— Никаких «мэм». Я не такая старая, как моя сестра. Зови меня Ширли.

— Старая? Кого ты называешь старой? — Бренда ощетинилась.

Ширли проигнорировала её и замахнулась ложкой.

— У тебя хватает наглости добровольно прийти в дом, полный кошек, особенно до того, как я покормлю их ужином, индюшка.

— Сокол.

— Неважно. Вы все пахнете одинаково, когда вас фаршируют и готовят.

Это было совсем не обнадеживающе. Но Кларисса не позволила бы чувству самосохранения обуздать её язвительное остроумие.

— Что ж, я всегда хотела увидеть кошачий домик изнутри, хотя, должна признаться, ожидала увидеть больше красного велюра и когтеточек.

Им потребовалась секунда, чтобы понять, в чем дело, а затем Ширли расхохоталась.

— Действительно, большие яйца. Она мне нравится.

— Для тощей птички у неё достаточно мужества, — прошептал кто-то сзади.

— Слишком жилистая, чтобы её можно было есть, — проворчала другая.

— Ты говоришь, ей привёл Нолан? — Ширли оглядела её с ног до головы и переглянулась с Брендой, которая пожала плечами.

Заподозрив неладное, Кларисса спросила:

— Да, он привел меня. Почему вы обе ведете себя так, будто это что-то важное? Он сказал, что не может пропустить ужин. Предполагалось, что я буду присматривать за ним, поэтому я пришла. Конец истории.

— Он сказал, что не мог это пропустить? — Его мать хихикнула. — Технически так, но обычно он заходит только к десерту. Хватает кусок пирога и убегает. Он редко принимает участие в трапезе.

О, правда?

— И он никогда раньше не приводил с собой девушку, — добавила тетя.

— Он никогда не приводит девушек туда, где есть семья, — вставила одна из кузин.

— Можно подумать, мы его смущаем.

— Вы хотите сказать, что это не так?

Не обращая внимания на шутку, Кларисса сжала губы так, что они почти исчезли с её лица.

— Извините. Мне нужно поговорить с Сильвестром.

— Сильвестр? Кто такой Сильвестр? Я думала, она пришла с Ноланом? — спросила Ширли шепотом, который был слышен всем.

— Тише. Я хочу это услышать.

Кларисса направилась обратно в гостиную и остановилась. Гнев, охвативший её из-за того, что Нолан манипулировал ею, заставляя прийти, по причинам, которые ей еще предстояло понять, испарился. На смену ему пришло тепло. Она пыталась бороться с этим. Попыталась сдержать свое негодование, но не смогла, особенно когда увидела милую сцену, представшую в виде крупного самца, растянувшегося на полу и позволяющего стайке детенышей использовать его в качестве игрушки.

Нежно, но с явным удовольствием, проклятый лев играл с детьми, ероша их шерсть, позволяя грызть себя, играя в шлепки лапой. Он даже позволил им растрепать его обычно аккуратную прическу и безупречный галстук. И тут у этого придурка хватило наглости, несмотря на всю эту привлекательность, поймать её взгляд и одарить самой медленной и сексуальной улыбкой на свете. Как он посмел?

— О-оу, кажется, у Нолана неприятности, — пробормотал кто-то.

Он был чертовски прав. Кларисса зарычала и, развернувшись на цыпочках, направилась к входной двери. Он догнал её на улице.

— Хей, куда ты идешь? Мы ещё не ели. Тебе позвонили с работы?

— Да, вообще-то, позвонили. Моё рациональное «Я» позвонило и посоветовало держаться подальше от этого большого лживого котика.

— О чём я солгал?

Стал бы он это отрицать? Ха. Чёрта с два.

— Ты специально привел меня сюда. — Она ткнула его в грудь.

— Нет, ты сама вызвалась прийти.

— Но, как оказалось, нам не обязательно было оставаться, — обвинила она.

— Не обязательно.

Что? Он даже не собирался пытаться выкрутиться с помощью лжи.

— Ты не упомянул эту часть.

— Ты не спрашивала. Я сказал только, что мне нужно было появиться.

— Это подразумевает, что надо остаться на некоторое время.

— Подразумевает, но я этого не говорил. Ты предположила, следовательно, я не лгал.

— Не смей спорить, иначе я вырву твои волосы.

— Ни за что. Мой кондиционер слишком дорогой для такого. — Она сердито посмотрела на его жалкую попытку пошутить. Он ухмыльнулся. — Может ты бы предпочла, чтобы я распушил перышки?

Она ударила его в живот, не обращая внимания на тихое «Ох», раздавшееся из толпы, наблюдавшей за происходящим в открытом дверном проеме.

— Нам действительно нужно поработать над твоими коммуникативными навыками, — выдохнул он.

— Зачем? По-моему, я только что довольно эффективно выразила своё раздражение.

— Верно. Но ты могла бы просто сказать «Я злюсь».

Она зарычала.

Его губы тронула мальчишеская улыбка, от которой она изо всех сил старалась не растаять.

— Я говорил тебе, как сексуально это звучит, когда ты издаёшь этот звук?

Нет, и она не позволила бы этому отвлечь её.

— Зачем ты уговорил меня прийти?

Он пожал плечами.

— Ты сказала мне, что в детстве у тебя не было семьи. Я подумал, что тебе, возможно, понравится моя.

— С чего бы это мне должно понравиться? Они кошки. Я птица.

— С вашего позволения, львы, которые сразу же приняли тебя.

— Как ты это понял?

— Что ж, ты стоишь здесь и разговариваешь со мной, не так ли? Вместо того, чтобы вариться в кастрюле с морковью и сельдереем?

— У тебя нездоровое чувство юмора, Сильвестр.

— Как будто у тебя не также.

Она не ответила, потому что, честно говоря, ей нравились его выпады. Так же как выпады его матери и кузин. Насколько невменяемой она от этого стала?

— Пойдём в дом. Поедим лазаньи. Наедимся хлеба, а потом набросимся на самый вкусный вишневый пирог на свете.

— Спасибо, Нолли! — крикнула тетя Ширли.

— Нолли? — Она хихикнула.

— Не смей повторять это, — предупредил он, но в его глазах заиграли веселые искорки.

— Только если ты расскажешь мне, почему твой дядя Альфред ненавидит птицу.

— О, он её не ненавидит, но его лучший друг страус. Из уважения к нему моя тётя не готовит никаких воздушных тварей, кроме индейки на Рождество и День благодарения. Но не волнуйся, она покупает только у сертифицированных продавцов. В её доме при приготовлении блюд никогда не используются разумные птицы.