Герой должен быть (не) один (СИ) - Зонин Сергей "Серая Зона" - Страница 4

Теперь меня взглядом прожигает уже Арчер:

— Предлагаешь проверить здесь и сейчас, смогу ли я?

— Предлагаю, но не оружием. Я бы с тобой подраться не против, но это будет выглядеть слишком некрасиво перед нашими хозяевами. Так что в качестве доказательства — просто откажись от всех претензий на Артурию. Пообещай, что не будешь иметь каких-либо претензий, если я её соблазню.

— Эй, вы, двое мужланов! — Сэйбер стремительно краснеет так, что о её щёки можно металл плавить. — Я вообще-то ещё здесь!

— Ну так я же сказал «если», а не «когда». И вообще, сказала бы спасибо, что я помогаю вам прояснить ваши сложные и запутанные отношения.

Не знаю, от чего бы мне пришлось уклоняться в первую очередь, от Меча или от Лука, но очень вовремя влезает приветствовавший нас священник:

— Уважаемые Герои, король Олткрей Мелромарк ХХХII закончил разбираться с небольшими неприятностями, которые прискорбно случились именно в день призыва, и теперь готов вас принять.

Глава 03. WITH MY SWORD AND HEAD HELD HIGH

Отдав многоцветье тем

Осеннему блеску глаз.

Я думал о том зачем,

Зачем бог придумал вас?..

Тех, кто сводит с ума,

Без улыбок и слов.

Стоя рядом и глядя в окна небес.

Кто вливает дурман,

Без вина и цветов.

Отравляя без яда хрупких принцесс…

…

И в переплетеньи жил

Ответ не могу найти.

Зачем же господь судил

Стоять на моем пути.

Тем, кто сводит с ума,

Без объятий и снов.

Кто играючи сносит голову с плеч.

Тем, кому ерунда —

Потрясенье основ.

Кто не ждет и не просит спичек и свеч…

Канцлер Ги, «Тем, кто сводит с ума»

Он венчал свою жизнь и бессмертие,

Но не в храме, а в битвах, где борются зло и добро,

Дал узнать людям вкус милосердия,

Обратил в благородную ненависть злость на врагов.

Он осенён римским крестом,

Над головой — красный дракон,

На клинке меча — руническая вязь.

Правит король твёрдой рукой,

Слово и мощь, свет и покой,

Словно камни-исполины держат власть.

Нет начала, нет конца историй,

Есть кольцо блуждающих огней,

Ложь и правда в нём извечно спорят

И на их алтарь льётся кровь королей!

Ария, «Кровь королей»

Сэйбер, Герой Меча:

Пока мы шли в тронный зал, я успела пару раз выглянуть в окно. Показная роскошь контрастировала в Мелромарке с бедностью, которая начиналась прямо за оградой дворца. Нет, не нищетой — нищета выглядит по-другому, уж я-то знаю. Именно с бедностью. Всё относительно чисто, относительно сыто, относительно обустроено. Простолюдины тут не умирали с голоду, редко оставались без крыши над головой, но жизнь их была сложной и тяжёлой — так я оценила ситуацию. До полного разорения и отчаяния они не доходили благодаря активному участию магии в их жизни. Она была не столь общедоступна и массова, как технологии во времена Широ, но значительно более распространена, чем собственно магия в моё родное время. Благодаря этому многие товары и услуги можно было купить по вполне приемлемым ценам.

Но люди, которые этими простолюдинами правили, не вкладывали своих усилий, чтобы облегчить им жизнь. Они видели в податном сословии только ресурс, который, конечно, следовало защищать, чтобы не отняли, и не следовало чересчур активно грабить — но и только. Делать что-то активно для своих подданных кроме вооружённой защиты им даже в голову не приходило. Крестьяне и ремесленники потому так и называются, что сами о себе способны позаботиться.

Отвратительный подход.

Тем не менее, об Олткрее я старалась заранее плохо не думать. Это может исказить картину и помешать переговорам. В конце концов, подавляющее большинство королей, о которых я знала — с кем была знакома лично, или читала, или слышала о них — вело себя с народом не лучше, а многие — гораздо хуже. «Не я такой, все такие/жизнь такая» — любимая отговорка бездарных правителей. Я сама её не один раз использовала, так что какое у меня право требовать от других, чтобы они были лучше?

Однако моя непредвзятость подверглась суровому испытанию, когда я увидела Олткрея лично. Скажу прямо — выглядел он как старый пьяница. Утер Пендрагон в его худшие годы.

Конечно, старым пьяницей он не был. Если бы я такого в смертной жизни встретила, то без отряда рыцарей в полном облачении и на стадий не подошла. Под маской ворчливого старика скрывался полный сил и весьма опасный мужчина. Пусть его лучшие годы уже явно позади — он использовал старость как оружие, как средство ввести противников и «союзников» в заблуждение. Да, он ослабел и умом и телом — но далеко не так, как пытался показать.

Но именно это, как ни странно, вызвало у меня даже больше отвращения, чем если бы он был простым бесхитростным ничтожеством на троне. Советник, серый кардинал, герцог может себе позволить подобный маскарад. Король — никогда. Король — это знамя, за которым идут люди. Его сила и красота должны быть видны и ощутимы для подданных, он просто не имеет права прятать их, словно драгоценные камни в сокровищницу. Никакая тактическая выгода не стоит этой цены — потери доверия народа. А Олткрею явно было наплевать, что думают о нём подданные.

Спокойствие, Артурия, только спокойствие. Король-притворщик — это пустяки, дело житейское. Чтобы правильно провести переговоры и согласовать противодействие Волнам, следует только об этих Волнах и думать. Представь, что ты снова в Британии и у тебя на носу очередное нашествие саксов.

— Ваше Величество, — коротко киваю, уважительно, но как равному. Преклонять колени я не собираюсь, да и никто из моих спутников, думаю, тоже. — Четыре Легендарных Героя по вашему требованию прибыли.

Он хорошо подготовился к нашей встрече. Между ним и нами — несколько магических барьеров. Для глаза они практически невидимы, только иногда можно заметить отблески в воздухе. Но будучи Слугами Грааля, мы все обладаем определённой чувствительностью к магии — даже те из нас, которые ею никогда не занимались.

Рыцари, выстроившиеся вдоль стен, готовы атаковать нас в любой момент. Они прекрасно понимают, что шансов против нас у них нет — но готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы выиграть хоть несколько секунд магам и арбалетчикам, спрятанным в стенных нишах. Что ни говори, такое самопожертвование достойно уважения.

— Назовите мне свои имена, доблестные Герои, — тон короля спокоен, но напряжение чуть ли не из кожи сочится.

— Артурия Пендрагон, — называю настоящее имя первой, чтобы подать спутникам пример. В этом мире никто не знает наших легенд, а значит нет смысла скрываться за нелепыми прозвищами. К тому же если Оружия переведут их буквально — получится смешная тавтология, ведь у троих из нас классы Слуг в точности соответствуют героическим титулам этого мира. Можно отключить перевод и говорить на местном языке самостоятельно — он у нас в головах теперь есть — тогда таких казусов удастся избежать, но у короля и свиты возникнет к нам слишком много вопросов.

— Кухулин, просто Кухулин.

— ЭМИЯ Широ.

— Геракл Алкид.

Взгляд Олткрея обегает всех четверых, пока мы говорим, и останавливается на Берсеркере, который отозвался последним. Какой же ненависти он полон! Ни Арчер, ни я сама, когда бились с Берсеркером насмерть, ТАК на него не смотрели. Странно, чем он мог досадить королю, с которым ни разу до этого не встречался? Ну да, Берсеркер не слишком красив, даже жутковат… но это не повод, чтобы так яростно желать ему смерти, а то и чего-нибудь похуже! Ты, Олткрей, и сам, между прочим, не образец мужского совершенства! Что-то за этим скрывается… что-то, о чём Грааль (или сила, заменяющая его в этом мире) нас при воплощении предупредить не посчитал нужным.