Моя Фиалковая Зависимость (СИ) - Адлер Марина - Страница 46

Тяжело вздохнув, я переглянулся с Йеном и пошёл за остальными, отмечая про себя, что Инквизиторы тоже были весьма глупы, их наверняка ждала порция пороха на этом судне. «Ловушка» — звучало беспрестанно в голове.

Взяв лодку у берега, мы группами стали переправляться к кораблю. Пробрались внутрь прямо через широкую пробоину, которая только и приглашала посетить обитель мёртвого, пустынного судна. Скрежет дерева и тихие шаги заполнили пространство, перемешиваясь с запахами людской кожи. Тихо выругавшись, я быстро прошёл вперёд, уверяясь в том, что Аарон, в коем то веке, оказался прав… Люди. Тут пахло множеством людей.

— Держимся позади меня, — строго приказал и все замерли, не смея перечить. Инквизиторы меня ненавидели, многие завидовали и желали занять место подле короля, но слишком боялись, чтобы открыто заявить об этом. Стоило ожидать нож в спину в любой момент, а поэтому, я был очень осторожен, спасая часть людей с магическими способностями.

Если укрыть кого-то без абсолютных подозрений со стороны других охотников не удавалось, я убивал их.

Почуяв чёткий аромат страха, уверился окончательно, что множество людей, которые прячутся на корабле, обладают магией. И они уже знали, что их обнаружили.

Обшарив пустую палубу, мы принялись открывать хлипкие дощатые двери в каюты, коих было немного.

Именно я наткнулся на темную комнатушку в которой смердело страхом и плесенью. Она была пуста, но в полу, под ковром я знал, что найду дверь в потайное помещение для вина. И я знал — там найду множество магов и ведьм, которые наивно полагали, что им удастся укрыться. В моих ушах уже барабанило от частоты ударов их сердец. «Люди… До чего же они мало знали о способностях фейри» — пронеслась последняя безрадостная мысль в голове, ещё прежде, чем я отбросил старый грязный ковёр и открыл дверцу в полу.

— Выходите, если не хотите быть расстрелянным прямо в этой дыре. — Рука легла на рукоятку револьвера и вытащила оружие, подготавливая к выстрелу. Два щелчка напомнили и людям о том, что им пора решить где умереть.

Вторую руку вытянул и пустил по воздуху змеями свет фейской магии для лучшего обзора.

Первой ко мне вышла из дальней темной части помещения черноволосая девушка. Она была красива, как и все ведьмы, а в её ярких глазах, цвета чистой лазури, сияли ненависть и боль. Но осмотрев юную ведьму я обнаружил ещё кое-что. Уши. Её уши были заострены и в глазах не читалось и капли магии.

— Смешанное дитя… — практически с ужасом прошептал и яркое свечение магии фейри, сочетающее в себе убийственную силу ведьм, опалило зрение и часть лица.

В этот момент, Йен и несколько охотников, стоявших позади меня, как им и было приказано, бросились в бой, нашпиговывая дыру в полу ударами магией и пулями. Я тоже без тени сомнения присоединился к ним, когда зрение немного восстановилось. Крики и плач заполнили скрытое темное помещение, их было множество, но вскоре все они стихли.

— Нам нужны живые для показательного сожжения, — напомнил я, останавливая казнь вовремя и спрыгнул вниз, уже чувствуя запах пролившейся крови и утихающее сердцебиение немногих, кто ещё не скончался. За мной спустились ещё трое инквизиторов и Йен. Я выпустил свет из руки и он скользнул по стенам частично затопленного помещения. После этого я понял, что именно эта картина, что предстала перед нами, навсегда останется в моих самых ужасных кошмарах.

Девушка, которая носила в себе магию фейри и силы ведьм, лежала на полу, вода трепала её черные волосы, которые сильно контрастировали с бледной кожей. Её живот был прострелен, но она ещё дышала. В дальней же части комнаты, склонив головы и обнявшись, словно спящие, сидели на полу дети, старики и женщины. Лишь двое мужчин было среди пятнадцати человек. Кто-то из них ещё бился в предсмертных конвульсиях, а кто-то получил пулю и скончался на месте. Авель быстро склонился к умирающей фейке и исцелил её для того, чтобы она стала зрелищем сегодня вечером, затем влил в рот пару капель зелья из цветов абракуса, смешанным детям оно не вредило, как это случилось с фейри, но лишало магии на какое-то время.

— Исцелить ещё этого мужчину и ту женщину, — указал я на взрослых людей. — Они, кажется, пострадали меньше остальных. Остальных пристрелить.

В этот момент Йен резко развернулся и выбрался наружу, не имея сил смотреть на то, как выживших станут добивать. Исцелённую девушку, вместе с ведьмой и магом связали и вытащили наружу, хотя она билась в руках Авеля и кричала. Её крики стихли лишь когда череда выстрелов пронеслась по каморке внизу.

«Может сейчас сердце окончательно остановится и перестанет сочувствовать этим людям?» — задал вопрос сам себе. Но тщетно, оно продолжало обливаться кровью, пока троих пленников вели на площадь и продолжало скорбеть, когда их привязали к толстым, деревянным столбам в центре большого костра.

В такие моменты людей на улицах города невозможно было сыскать, даже полукровным фейри было неприятно наблюдать расправу над магами и ведьмами. Все они сидели в домах, крепко закрыв двери и окна, чтобы не слышать предсмертного рёва сожжённых заживо. Но я знал — многие наблюдают из окон. И Градос это знал, потому и приказал совершать показательные казни в обязательном порядке. Они учили не помогать магам и ведьмам, ведь содействие и помощь людям магическими способностями каралась ровно так же, как и обладание ими. А именно — сожжением.

— Ты думаешь, что бессмертен? — внезапно обратилась ко мне девушка, которая своим внешним видом так напоминала полукровную фейку. Светло-голубые глаза её полыхнули счастьем. — Когда-то ты будешь смотреть как твою любимую так же бесчестно убивают Са-мю-эль Алахосский, — медленно проговорила она, смакуя каждое слово, пока священники, присоединившиеся к казни зажигали просыревший костёр, состоящий из хвороста и толстых брёвен. Их молитвы тихим бормотанием понеслись по воздуху вместе с едким дымом, а пламя принялось за работу, пожирая нечисть.

— Зря стараешься, ведьма, разве не видно по моим деяниям, что я не умею любить и никогда этому не научусь?

— Не разговаривайте с ней, — боязливо перекрестившись, предостерёг юноша в рясе, наверняка один из монахов. — Она не просто ведьма.

Но смех, вырвавшийся из самого горла девушки, снова заставил посмотреть на её красивое лицо, объятое счастьем и болью одновременно.

— Будь я проклята, если это не правда, Инквизитор! — Заревела девушка, когда костёр резко вспыхнул, наконец-то разгораясь как положено и стал облизывать её тело, уничтожая одежду и заставляя кожу пузыриться. Маг и ведьма, привязанные рядом в этом круге ада, тоже зверски закричали. — Ты будешь смотреть на любимую и её страдания, пока её жизнь не прекратится! Ты будешь мечтать умереть вместе с ней, но никто не даст тебе освободиться от этого горя! Будь ты проклят! Будь проклят величайшей любовью в твоей жизни!

Бормотания священников и монахов усилились, когда полукровная фейка, помесь ведьмы и мага громко рассмеялась, глядя на небо, словно видя в нём отражение правдивости своих слов. Даже многочисленные ряды собравшихся вокруг Инквизиторов замерли, наблюдая, как сгорая, человек радостно смеётся, вместо того, чтобы утопать в страданиях.

* * *

Разлепив тяжёлые веки, первое что ощутил, это боль в спине. Солнце беспощадно пекло, раздражая свежие шрамы. Но она не шла ни в какое сравнение с муками души, когда вспомнил, как оказался в городе дивного народа.

Меня бросили, изрядно избив перед этим, прямо на улицах Аластриса, приказав горожанам не прикасаться к предателю короля. После этого я не помнил как отключился, не знал и того, сколько пробыл без сознания. Иногда мимо проходили местные, стараясь даже не смотреть в мою сторону, прекрасно осознавая, что приказ короля — закон. Некоторые же смотрели с жалостью на меня и это ещё больше злило. Таким жалким себя не знал. Без магии, без сил на то, чтобы просто встать, я смог лишь отползти с каменистой дороги в тень рядом растущего кустарника. Меня нещадно мучила жажда и голод, но более всего страх за Миллиору.