Проклятый Лекарь (СИ) - Молотов Виктор - Страница 1

Проклятый Лекарь

Глава 1

День не задался с самого утра.

— Вы нам не подходите, — сообщили мне на очередном собеседовании, только открыв моё дело.

Я смотрел на мужчину за столом и думал о том, как легко можно было бы остановить его жирное, бьющееся сердце. Такие давно людей не лечат, а просиживают штаны в кабинетах, перебирая бумаги.

Один жест. Легкий, почти незаметный импульс воли, и его кровеносная система превратилась бы в кашу из тромбов.

Но я стоял смирно.

Маска бастарда-неудачника, которую я носил последние два месяца, ощущалась чужеродной и тесной, но я продолжал играть роль.

— Могу я узнать причину отказа? — ровным тоном спросил я.

Главврач лениво поднял на меня глаза, словно удивлённый, что я вовсе посмел заговорить.

— Причину? — он хмыкнул и ткнул пухлым пальцем в мои бумаги. — Диплом с посредственными оценками, никаких рекомендаций, да ещё и… — он брезгливо отодвинул документы к краю стола. — Святослав Пирогов. Бастард. Даже имя у вас излишне претенциозное для вашего положения. Этого недостаточно?

Еще и имя это. Святослав. «Святая слава». Если бы этот упырь только знал, КТО скрывается в теле этого претенциозного бастарда. Архилич Тёмных Земель, носящий имя святого.

Этого мужчину звали Гавриил Петрович, и он был главврачом частной клиники «Серебряный крест». Моя двадцать третья попытка найти работу за последний месяц.

Двадцать третий отказ. Ещё утром был двадцать второй.

Забавно, в прошлой жизни я одним жестом мог поднять армию мертвецов, а здесь не могу найти работу хотя бы санитаром.

— Бумаги не отражают реальных навыков, — спокойно возразил я. — Испытайте меня. Дайте мне самого безнадёжного пациента и я докажу свою компетентность на деле.

На секунду в его глазах мелькнуло удивление, которое тут же сменилось самодовольным смехом. Он откинулся в кресле так, что оно жалобно скрипнуло под его весом.

— Испытание? Тебе? — усмехнулся он. — Мальчишка, ты хоть понимаешь, куда пришёл? Мы не благотворительная организация для безродных выскочек.

Он перестал смеяться и махнул рукой в сторону двери.

— Мы вам перезвоним, — бросил он с ноткой окончательного вердикта. Дежурная фраза, означающая «проваливай и не отсвечивай».

— Благодарю за уделённое время, ­– кивнул я.

Больше с этим человеком говорить было не о чем.

Развернулся и направился к выходу, не дожидаясь, пока меня выпроводят. Спиной я чувствовал его самодовольный взгляд. Взгляд человека, упивающегося своей крошечной властью. Которая не распространяется дальше этого учреждения.

Такие всегда были моей любимой едой. Раньше. Сейчас конфликт с этим боровом усугубит ситуацию, а мне позарез нужна работа в медицинском учреждении.

Поэтому я принял решение отправиться на другое собеседование. Времени на поиск работы осталось совсем мало, чтобы спорить со всякими идиотами.

Я шёл по стерильно-белому коридору, пахнущему хлоркой и другими дезинфицирующими средствами. Мимо проносились деловитые лекари в халатах, на отворотах которых тускло поблескивали вышитые руны защиты.

Стены были увешаны благодарственными письмами в золоченых рамках, кричащих об успехе и богатстве больницы.

На фоне всей этой показухи я ощутил знакомый холод в груди. Он не был физическим. Это было прикосновение моего проклятия, тонкое, как игла, напоминание о том, что часы тикают.

Картинка из прошлого ясно вспыхнула перед внутренним взором. Финальная битва. Разрушенный тронный зал моей Цитадели, усеянный телами павших.

Я, Архилич, Повелитель Темных Земель, стоял над поверженным врагом — последним Владыкой Тьмы.

Раньше мы были союзниками, пока он не предал меня. И всё ради того, чтобы забрать мои силы. Всё ради величия и власти!

Он умирал, но в глазах его горела неистовая, фанатичная ненависть.

— Ты, упивающийся моей смертью, — прохрипел он, захлёбываясь светом, — теперь будешь вымаливать каждую кроху жизни, подаренную другому!

Последнее, что я помню, — это ослепительная вспышка белого, разрывающая боль, которая пронзила не физическое тело, а саму мою суть. Враг потратил энергию души, уничтожил ее… и все ради того, чтобы наложить свое последнее проклятье.

А потом — тьма. И холод. Я очнулся от нехватки воздуха, с землёй во рту и на глазах. Кто-то пытался избавиться от этого тела.

Я с трудом выбрался из неглубокой ямы на краю лесополосы. Мир плыл перед глазами, новое тело отказывалось слушаться.

Не помню, как добрался до кромки деревьев. Помню только, как чья-то рука схватила меня за локоть и потащила за собой. Сопротивляться не было сил. Да и желания.

До сих пор я так и не понял, кто мне тогда помог и почему.

Следующее пробуждение было уже в комнате общежития. Тесной, воняющей перегаром. Голова раскалывалась от похмелья — нового и омерзительного для меня ощущения.

Памяти в этом теле не было. Лишь пустота.

Оказалось, накануне громко праздновали выпускной. Судя по всему, предыдущий владелец тела отпраздновал так хорошо, что его решили похоронить заживо. Теперь же все разъезжались из общаги.

Я остался один, в чужом мире, в чужом теле.

Самое мерзкое в этом проклятии — его извращённая, садистская логика. Я, веками собиравший жатву смертей, теперь вынужден дарить жизнь. В моей душе — или в том, что от неё осталось — теперь находится Сосуд Смерти.

Черный хрустальный кубок, который видит только тот, кто отмечен проклятием. Каждый день он медленно пустеет, постоянно испаряя около трёх процентов Живы. И если запас упадёт до нуля, я умру. Окончательно и бесповоротно.

Я прикрыл глаза на секунду, концентрируясь. Перед внутренним взором возник знакомый образ: гранёный кубок из полированного обсидиана. Серебристая субстанция заполняла его примерно на четверть. Остаток от спасённой позавчера кошки какого-то торговца, угодившей в капкан.

Двадцать три процента.

Первую неделю я был уверен, что смогу обмануть систему. И искал лазейку. Я пробовал всё.

Ходил по темным проулкам, привлекая к себе внимание разных отморозков. И в первый же день меня попытались ограбить.

Благо предыдущий хозяин этого тела держал себя в приличной физической форме, видимо, компенсируя умственные способности спортом. Я без труда сломал нападавшим руки, а потом, в качестве эксперимента, сам же их и вылечил.

Сосуд остался пуст. Проклятие было хитрее. Нанесённые мной увечья не считались.

Тогда я попробовал иначе. Платил бродягам за фальшивую благодарность — без толку. Проклятие считывало не слова и не действия. Оно питалось только истинными, неподдельными эмоциями.

Только искренняя благодарность за спасённую жизнь может наполнить этот чёртов кубок. И чем сильнее была угроза смерти, тем щедрее была награда.

Я, повелитель смерти, стал заложником чужой благодарности.

Абсурд, достойный пера сумасшедшего драматурга. И вот теперь я иду по коридору больницы, получив очередной отказ, а мой запас топлива для существования на критически низкой отметке.

Двадцать три процента. Мало. Очень мало.

С этими мыслями я дошёл до стеклянных дверей выхода. Они разъехались передо мной, и в лицо ударил свежий воздух, смешанный с запахом выхлопных газов и… назревающей паники.

Прямо к парадному входу нагло подкатил черный представительский седан с мигалками. Дверь открылась. Пожилой мужчина в дорогом костюме сделал шаг на асфальт и тут же рухнул, как подкошенный. Без звука, без предупреждения. Просто упал.

Из машины тут же выскочила молодая женщина в строгом деловом платье. Она бросилась к нему.

— Папа! Помогите, кто-нибудь! — её крик был отчаянным.

Сначала сбежались зеваки. Просто прохожие, остановившиеся поглазеть на чужое горе. Стандартная реакция.

Потом шум привлек внимание персонала. Двери клиники распахнулись, и на крыльцо выбежали двое лекарей в белых халатах.