Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 46

Аглаопа была права. Некоторые вещи нельзя изменить. Но я должна верить, что мы все еще можем залатать раны. Можем исцелить свои сердца. Найти дорогу назад — к себе и друг к другу. Если Ашен помог мне это сделать, значит, и я смогу помочь своим любимым. Может, я даже смогу помочь этому царству, будь то моя судьба или нет. Я могу дать им то, что нужно, чтобы продолжать.

И я готова начать пробовать.

Даже если для этого придется пролить немного крови.

ГЛАВА 27

— Ты уверена? — спрашивает Ашен, пока мы спускаемся по крутой лестнице, высеченной из черного камня. С каждым шагом в подземную пещеру поднимается влажный воздух. Я держусь за руку Ашена, и мы продвигаемся дальше во тьму, освещенную лишь тусклыми фонарями.

— В сотый раз — да.

— Мне не нравится эта идея.

— Я прекрасно понимаю.

— Полагаю, это хотя бы подтверждает, что ты все еще пытаешься меня убить. На этот раз — инфарктом.

— Я уже говорила, что убивать тебя никогда не надоест.

Единственный ответ Ашена — тихий раздраженный рык.

— Мне нужно чаще выбираться, — пожимаю я плечами, похлопывая его по руке. — Не могу же я сидеть взаперти и трахаться, пока мои проблемы не исчезнут.

Ашен фыркает.

— Мы можем попробовать.

— Мы уже пробовали.

— Можем попробовать усерднее.

— Ты и так хорошо старался. Тебя было слышно из соседних покоев, — раздается за нами голос Эдии, ее глаза сверкают озорством, когда я бросаю ей заговорщическую улыбку.

— Тебе ли говорить, ведьма, — бросает Ашен, резко оборачиваясь. В ответ глаза Эдии вспыхивают еще ярче, словно звезды, мерцающие от ее веселья.

Ашен погружается в мрачное, достойное демона молчание. Его тревога просачивается сквозь метку у меня на сердце. Какие бы утешения я ни пыталась ему предложить — сжатие его руки, шутку или улыбку — ничто не может унять страх, который пульсирует в моей плоти, словно легкие взмахи крыльев бабочки под кожей.

Когда мы ступаем на последнюю ступень, и барабаны оглашают пещеру эхом, возвещая о нашем прибытии, эти крылья превращаются в крошечные молоточки, бьющие по грудине.

Пещера перед нами как огромный зал, где острые сталактиты сверкают на высоте нескольких этажей, отражая свет факелов, выстроившихся вдоль стен. Длина зала вдвое превышает ширину, с трибунами, высеченными в скале по обеим сторонам и разделенными гладким каменным полом. В дальнем конце — скульптура, вырезанная из черного камня. Сцена откровенного пронзания напоминает мне гобелены из Тронного зала, те самые, что я действительно сожгла пару ночей назад, когда Коул захотел сделать башни из соленой карамели и зефира. Кажется, это немного подняло ему настроение, так что усилия потащить тяжелую ткань в импровизированный костер за бывшим домом Эшкара того стоили, даже если я и объелась зефира до тошноты.

— Эта скульптура вызывает у меня голод. Знаешь, что сделало бы все это еще лучше? Чуррос, — говорю я, пока Ашен высвобождает свою руку, чтобы положить ладонь на оголенную кожу моей поясницы, пока мы поднимаемся по ступеням помоста. Сегодня вечером я выбрала черный наряд, больше соответствующий эстетике Жнеца. Это короткий комбинезон с глубоким вырезом на спине, а военные ботинки и кайкен на бедре придают образу остроты. Не скажу, что это по-королевски, но практично и удобно в этой влажной пещере, согретой факелами и телами демонов, выстроившихся среди ярусов сидений.

Единственный ответ Ашена на мою попытку пошутить — угрюмый рык. Он бросает уничтожающий взгляд на зрителей, пока мы занимаем свои места перед креслами на помосте: Ашен справа от меня с Сайрусом и Романом, Эдия слева — вместе с Имани, Хотару и Мару из моего нового Совета. Отряд солдат «Shub Lugal» окружает нас, выстраиваясь по краям помоста и уровня ниже, словно бросая вызов каждому, кто осмелится смотреть на нас слишком долго. Последней входит Зида, извиваясь за моим резным креслом из красного дерева с недовольным шипением.

Барабаны резко смолкают.

— Да здравствует королева Леукосия! — гремит Ашен, обращаясь к залу.

— Да здравствует королева Леукосия! — отвечают ему.

Все на помосте, кроме стражников и Ашена, садятся. Как только мы устраиваемся, демоны в зале следуют нашему примеру.

На пещеру, ласково именуемую Гантлетом, опускается напряженная тишина.

— Сегодняшнее событие уникально, — говорит Ашен, медленно продвигаясь к переднему краю помоста. Его кулак с белеющими костяшками сжимает рукоять ножен. — Не будет воскрешенных душ для вашего кровавого развлечения. Никаких оживленных бессмертных, которых разорвут на части у вас на глазах. Сегодня ваша королева дарует вам более достойное зрелище. Заслуженную добычу. Предателей Царства Теней.

Пол между двумя сторонами пещеры оживает. Каменные плиты расходятся по скрытым механизмам, образуя причудливые узоры. Они скользят, щелкают и складываются, открывая жестокость, скрытую на уровне ниже.

Это лабиринт из узких проходов и высоких каменных стен. Одни тропы ведут в тупик, другие — к длинным прямым коридорам, словно источающим саму суть обмана, где ловушки так хорошо скрыты, что даже моему сверхъестественному вампирскому зрению не уловить и намека на опасность. В центре — просторный дворик с разбросанным оружием. В нескольких местах есть препятствия: гигантские топоры, качающиеся как маятники, или шаткий мост над клубящимся озером кислоты — единственный путь к выходу из лабиринта. Конечная цель — небольшая круглая площадка у резной стены в дальнем конце пещеры.

Ашен больше ничего не говорит демонам, перешептывающихся между собой, пока последние секции пола сдвигаются. Некоторые наклоняются вперед, стараясь лучше рассмотреть поле битвы. Ашен возвращается к нашим креслам, его взгляд тяжелым грузом ложится на мою кожу.

— Это напоминает веселые времена в Риме пару тысячелетий назад, как думаешь, Жнец? — говорю я, когда Ашен садится и сжимает мою руку.

— Я до сих пор не уверен в твоем представлении о веселье.

— Да ладно, это будет отличное шоу. О нем будут говорить еще годы.

Ашен бросает на меня ровный взгляд, но не спорит. Его ладонь становится горячее вокруг моей.

Две двери открываются на нашем конце арены, и восемь безоружных демонов входят на поле. Они разделены на две группы и не видят друг друга с исходных точек лабиринта. Я замечаю несколько знакомых лиц. Здесь Джоаш с ампутированной рукой, рана уже зажила. Есть женщина, которую я узнаю с поля боя в Румынии, но ее имени не знаю. Солдата, который упражнялся в стрельбе из лука, целясь в мою голову, в группе Джоаша, так что, видимо, Зида так и не съела его, и он воскрес. Она шипит за моей спиной, словно читая мои мысли. Я также замечаю Пирруса, который приседает, оценивая обстановку.

Барабаны гремят вокруг нас. Ашен наклоняется вперед. Я бросаю взгляд на Эдию, и ее обеспокоенное выражение смягчается коварной улыбкой.

Когда барабаны замолкают, толпа взрывается криками и возгласами. Кто-то выкрикивает советы, подначивая участников свернуть в ту или иную сторону. Предатели не могут знать, полезны эти подсказки или вредны, поэтому игнорируют их, словно отравленные стрелы, сыплющиеся сверху.

Обе группы осторожно продвигаются вперед. Первыми попадают в беду люди Джоаша.

Когда группа сворачивает в коридор, кто-то наступает на скрытую панель в полу. Из стены на противоположном конце падает экран, открывая ряд арбалетов. Град болтов вылетает с металлическим звоном.

Несколько демонов успевают упасть, избежав попадания, но одному не везет, и он рычит от ярости и боли, глядя на стрелу, торчащую у него в животе. Вторая группа вздрагивает, услышав его крик из соседнего коридора. Зал наполняется ревом, топотом и стуком сапог.

— Это Думан, — говорит Ашен, наклоняясь ко мне и кивая в сторону раненого демона. Мы наблюдаем, как Думан с хрипом вытаскивает болт из живота, оставляя его себе в качестве оружия.

— Мне нравится психологическая атака, — отвечаю я, указывая на другую группу демонов, которые теперь продвигаются с еще большей осторожностью. Ашен хмыкает в ответ, и я не могу понять, уловил ли он нотку сарказма в моем голосе.