Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 28

— Но куда ты… — я даже не успеваю закончить вопрос, как стеклянная дверь закрывается за Ашеном. Он бросает мне через плечо коварную улыбку и исчезает за углом, унося с собой все намеки на свои эмоции, а моя метка странно затихает после мимолетного отблеска его самодовольного веселья. — Что за черт… — шепчу я.

— Что-то не так? — теплым турецким акцентом спрашивает Пынар, протягивая мне пушистый белый халат и тапочки.

— Просто… странное свидание.

— Вы давно встречаетесь?

— Не совсем?.. Это сложно. Технически, это наше первое свидание.

— Ах. Первые свидания обычно самые странные, — кивает Пынар, обнимая меня за плечи и направляя к спа-комнатам. — Хочешь что-то особенное сегодня? Массаж, может быть? Уход за лицом?

— Воск, — заявляю я. — Определенно воск. Полная бразильская эпиляция. Пожалуйста.

Пынар мягко смеется.

— Значит, не плохое свидание. Просто странное.

Она заводит меня в раздевалку, и начинается. Когда каждый волосок вырван, каждая мышца размягчена, а каждая пора умащена роскошными лосьонами, я возвращаюсь в номер.

Как и обещал Ашен, на кровати лежит одежда рядом с косметичкой и сверкающим клатчем. Никакого бюстгальтера — только кружевное кремовое бикини. Хитрый Жнец. Хотя с этим платьем, которое я поднимаю с кровати, бюстгальтер и не наденешь: его вырез опускается до пупка, а спина открыта еще больше. Оно бледно-розового оттенка с россыпью крошечных золотых кристаллов, которые ниспадают с лифа и исчезают среди струящихся слоев юбки в пол. К нему прилагаются простые, но элегантные босоножки и записка с аккуратным почерком, отточенным за века.

В четыре часа, вампирша.

Буду ждать.

~А.

Я прижимаю записку к метке на груди. Под ладонью она теплеет, когда я тянусь к этой невидимой нити, что странным образом связывает нас. Я чувствую присутствие Ашена, шепот его эмоций. Там есть предвкушение. Тоска. Но ему удается сохранять свои чувства спокойными, так что они — не более чем легкий ветерок между нами. Или, может, буря моего смятения, волнения и тревоги просто заглушает их.

Я сажусь за туалетный столик и укладываю волосы, чтобы они ниспадали по спине шоколадными волнами. Наношу макияж, затем надеваю платье и туфли, кладу помаду и ключ от проходов Царства Теней в сумочку. Когда стою перед зеркалом в золоченой раме, я почти не узнаю женщину, которая смотрит на меня. Разница — не в зеленых оттенках моих карих глаз. Не в оливковой коже, не в скулах, не в форме губ. Она — в моей сути. В выражении лица. В тех мельчайших деталях, которые сложно определить. Это покой. Уверенность. Как будто какой-то элемент, вырванный из меня годами одиночества, наконец вернулся. То, от чего я отказалась ради выживания. И теперь, чем больше выборов я делаю, чем больше позволяю себе иметь и чувствовать, тем больше это возвращается. Я нахожу путь к той, кем была раньше. Может, даже к лучшей версии себя.

Я бросаю на себя последний взгляд и покидаю номер, направляясь прямо к лобби, где ждет машина. Когда сажусь внутрь, водитель передает мне записку с картой маршрута, который я должна буду пройти после возвращения к Термальным Источникам. Единственная отметка на ней — буква «А», и ничего больше. Когда мы останавливаемся у входа в парк, я следую инструкциям: прохожу мимо источников по деревянному мосту, затем сворачиваю на извилистую известняковую тропу, ведущую к древнему городу Иераполис.

На полпути дорогу преграждает барьер с двумя охранниками и надписью «İnşaat nedeniyle kapalı» на потрепанном желтом пластике. Закрыто на реконструкцию. Но как только охранники видят меня, они отодвигают барьер и пропускают.

С каждым шагом по дороге мое сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот разорвет ребра. Волнение ползет по костям. Давно для меня никто не прилагал столько усилий, чтобы создать для меня интригу. Может, такого и вовсе не было. Каким-то образом Ашен точно знает, что мне нравится. Это в каждой детали — будь то что-то крошечное или грандиозное, но интимное. В цвете платья. В том, как он понимает, как важна вода для женщины, чья бессмертная жизнь началась в море. В том, что он знает: я не могу забыть ни одного момента своей жизни, и теперь он помогает мне создавать новые воспоминания в местах, напоминающих о древнем прошлом.

Я прохожу поворот дороги — и вот он, стоит на тропе.

Останавливаюсь, и мы долго смотрим друг на друга. Ашен кажется совершенно спокойным, руки в карманах еще одного прекрасного черного костюма, идеально сшитого по его росту, с широкими плечами и узкой талией. Тату крыльев птицы на его шее выглядывают из-под воротника, и я чувствую пульс под ними — чуть быстрее обычного. Его короткие темные волосы падают на лоб, взгляд скользит с моих глаз к скипетру на моей груди, затем ниже, до самого подола, который касается белой известняковой дороги, и снова вверх.

— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он с легкой улыбкой. Свет в его глазах важен для меня больше, чем солнце.

— Теперь лучше, — я не ожидала, что скажу это. Ашен тоже, и ему это нравится — по тому, как его улыбка становится шире, это ясно. Я сглатываю, чувствуя, что немного теряю контроль. — Ты выглядишь греховно самоуверенным, — говорю я, пока он приближается с легкой наглой походкой.

— Возможно, немного, — отвечает он, останавливаясь передо мной и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Его аромат — мята, бренди и не зажженные сигары — заполняет мои чувства. — Мне удалось удержать Королеву Царства Теней в состоянии удивления и без неприятностей почти целый день. Кажется, это достижение, которым можно гордиться.

Я беру протянутую руку Ашена, и мы направляемся к развилке дороги.

— День еще не закончен, Жнец.

Мы идем молча до промежутка между двумя известняковыми барьерами. Перед нами открывается римский амфитеатр Иераполиса — ряды изогнутых сидений, спускающихся к сцене, восстановленные колонны и статуи, служащие фоном для группы, которая тихо готовится. Там Тесса, регулирующая стойку микрофона среди стеклянных шаров разных цветов, отбрасывающих мерцающий свет свечей на камень. Полукруглая орхестра перед сценой окаймлена фонарями. В центре, в нижней части зрительских мест, расстелены покрывала и разноцветные подушки.

Ашен делает шаг вперед, чтобы вести нас вниз по ступеням, но я не могу двинуться. Воздух не поступает в легкие, хотя мой рот приоткрыт. Я прижимаю свободную руку к груди, чтобы бьющееся сердце не раздробило кости. Слезы щиплют глаза, когда Ашен возвращается ко мне.

— Пойдем, вампирша, — шепчет он, обнимая меня за спину. — Шоу во-вот начнется.

Я сжимаю губы, пытаясь выпустить воздух, застрявший в груди. Не могу оторвать руку от метки. Боюсь, сердце разорвется, если я не буду держать его. Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но одна все же прорывается. Ашен ничего не говорит, когда я стираю ее, хотя знаю, что он заметил.

Группа начинает играть, пока мы спускаемся по ступеням к месту с фиолетовыми покрывалами и подушками в оттенках драгоценных камней. Вокруг — стеклянные фонари, их пламя защищено от легкого ветерка. Голос Тессы льется к нам, и наши взгляды встречаются — она улыбается.

Ашен подает руку, чтобы помочь мне опуститься на покрывало. Мои мысли разлетаются, как горсть камней, брошенных в океан. Я пытаюсь осознать все: от фиолетового оттенка покрывал, который теперь узнаю как оригинальный тирский пурпур — краситель из моллюсков, предназначенный для королевских особ, — до стеклянных шаров на сцене, похожих на ручную работу, с золотыми вкраплениями и насыщенными цветами, напоминающими те, что были в моей разбитой статуе. Ашен садится рядом и молчит, пока я пытаюсь совладать с собой и этим морем чувств, которое может утопить меня, если я позволю.

Когда песня заканчивается, группа без паузы начинает следующую, и Ашен наливает мне бокал «фангрии» из кувшина, а себе — вина. Он почти не пьет, и почему-то стая бабочек, поселившаяся в моем животе, взмывает в грудь и трепещет в руках. Я осушаю бокал в надежде, что они утонут.