Сердце с горьким ядом (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 47

Хотя я бы не заплатила ни гроша за то уродство, что выбрал Алорос.

Это белое платье из воздушной ткани, бесформенное, с едва заметными рукавами и завязками на шее. Оно ниспадает до самых ног. Я выхожу из примерочной с каменным лицом и сталкиваюсь с Алоросом, который сменил запачканный кровью наряд на просторную белую тунику и льняные штаны.

— Мы что, собираемся прыгать с парашютом? — размахиваю руками.

Алорос сужает глаза.

— Я выгляжу так, будто перепутала тряпку для уборки с одеждой.

Он хмурится.

— Зато у меня есть платок, чтобы вытирать слезы, когда я заплачу у зиккурата.

Алорос закатывает глаза и тяжело вздыхает.

— Пошли, низшее существо. Ты прилично выглядишь для Дома Эсагила, скорее бы избавиться от тебя.

Он предлагает руку, чтобы поддержать меня, и мы не спеша выходим из лавки, проходим мимо стражей ворот. Теперь я понимаю, почему он выбрал эту одежду. Дом Эсагила сильно отличается от Дома Добродетелей. Здесь царит спокойствие и легкость. Нет смеха, шумных игр или грохота аттракционов. Все белое и золотое, изящное и тихое. Именно таким я и представляла скучное, мирное Царство Света.

Мы идем по узким безмолвным улицам, сворачиваем налево, где дорога заканчивается у великолепного сада с подстриженными деревьями и яркими цветами. За ним возвышается зиккурат, солнце играет на позолоте его вершины. Вблизи видны надписи, высеченные на камне храма, каждая подсвечена изнутри.

— Узри. Зиккурат Дома Эсагила, — говорит Алорос, останавливаясь у края сада. Он скрещивает руки на груди и с гордостью смотрит на храм, будто сам его построил.

Мы стоим в тишине. Долго. Очень долго.

Я ерзаю и прочищаю горло.

— Так когда начать рыдать, собственно? — спрашиваю я, когда Алорос смотрит на меня. Между его бровей залегает раздраженная складка. — Сейчас? Или...

Ангел прерывает меня с раздражением.

— Идем, низшее существо.

Коварная улыбка расползается по моему лицу, и я ковыляю за ним по дорожке через сад. Мы проходим через ворота крепостной стены, поднимаемся по каменному пандусу к входу в храм.

Внутри зиккурат не такой, как я ожидала. Если снаружи - это грозный камень, то внутри - поток естественного света, будто стены стеклянные. Виден парк аттракционов слева, город позади, поля, тянущиеся к горизонту. Полированный пол отражает свет, как вода, и каждый наш шаг оставляет яркие всплески цвета под ногами.

Алорос ведет меня к широкой лестнице в центре зала, мы поднимаемся на три пролета и выходим в коридор. Он тянется до самого свода, где мерцающий потолок напоминает поверхность моря, если смотреть на нее из глубины.

По обе стороны, доходящие до середины стены. Я чувствую мощь, окружающую нас. Она наполняет меня трепетом и ужасом. Сердце бьется чаще: а вдруг я снова стану пленницей?

— Что это за место? Для чего этот храм? — спрашиваю я, бросая настороженные взгляды по сторонам.

— Зиккурат выполняет множество функций для нашего рода, — отвечает Алорос, пока мы идем мимо закрытых дверей. — Здесь есть врата в Мир Живых. Места для размышлений и созерцания. Он показывает нам добро и зло в человечестве и тех, кто между.

Алорос останавливается у последней двери. Он берется за золотую ручку, и свет змеится по матовому стеклу. Скрытые механизмы щелкают, засовы отпираются один за другим.

— Мы даже принимали здесь врагов. Строили планы. Планы положить конец тирании, терзающей три царства.

Он открывает дверь, и взору открывается комната. В ней нет ничего, кроме мраморного алтаря, на котором лежит тело. Воздух застревает в легких.

— Твой демон выполнит свое обещание и захватит власть в Царстве Теней. И когда это случится, мы дадим ему то, за чем он пришел.

Я шатаюсь в комнату и падаю на колени у алтаря. Рука дрожит, когда я касаюсь холодной кожи знакомой щеки. Возможно, с опозданием, но, как и обещал Алорос, я плачу.

— Аглаопа из Анфемоэссы снова будет жить.

ГЛАВА 29

Она выглядит точно так же, как в моих воспоминаниях, а не так, как должна была быть в Царстве Теней. Длинные прямые черные волосы, ниспадающие на плечи, словно глянцевый шелк. Оливковая кожа, прохладная под моими пальцами. Ее гордые, острые черты, пугающе прекрасные, не изменились за столетия. Я беру ее руку и подношу к губам, целуя сеть вен под кожей.

— Как? — спрашиваю я. В голове роятся тысячи вопросов, но этот - единственный, который я могу выговорить. — Как она здесь оказалась?

— Из-за твоего демона, разумеется, — отвечает Алорос, обходя алтарь и останавливаясь с другой стороны, чтобы рассмотреть мое заплаканное лицо. — В Доме Эсагила поднялся немалый переполох, когда он явился с душой в Царство Света. Как ты понимаешь, такое сложно представить.

Мой взгляд мечется между сестрой и Алоросом, в глазах - тяжесть невысказанных вопросов.

— Он… что?

Алорос смотрит на меня с жалостью.

— Жалкое зрелище: он был мокрым, словно только что выплыл из Бухты Душ, чтобы достать Аглаопу из Анфемоэссы. Его демоническая кровь тлела под кожей в нашем мире. — он морщит нос. — Это было бы отвратительно, если бы не оказалось столь… захватывающим поворотом событий. Если бы ему не нужно было выполнить свою миссию в Царстве Теней, ему, несомненно, предложили бы вознесение в Царство Света за такой акт бескорыстной любви.

Мой рот открывается, как у рыбы, выброшенной на берег. Я разглядываю тело сестры, будто вижу ее впервые. Хотя на самом деле, новым взглядом я смотрю не на нее. Я поднимаю глаза на Алороса, и в груди разливается отчаянная растерянность.

— Зачем? Зачем он принес ее сюда?

Алорос смотрит на меня с легкой улыбкой, и в его глазах впервые появляется что-то похожее на искреннюю мягкость.

— Он рассказал о произошедшем с оборотнем, о том, что твое превращение началось, но не завершилось. Он был полон решимости освободить тебя до того, как Царство Теней завершит процесс, и просил предоставить тебе убежище и защиту, если ты захочешь остаться в нашем мире. Но он не хотел, чтобы ты была здесь одна. Он сказал, что нет ничего, чего ты желала бы сильнее, чем возвращения Аглаопы. И ведьме Эдии тоже разрешен проход в Дом Эсагила.

Сердце бешено колотится в груди. Голова кружится, будто мозг скребет по черепу изнутри.

— В обмен на что? — спрашиваю я, щурясь от боли.

— Ашен из Дома Урбигу согласился занять пост Мастера Войны, предложенный его Советом. Теперь он использует новую власть, чтобы захватить контроль над Царством Теней. Он уничтожит Эшкар и Ведьму-Жрицу Имоджен, а затем установит новый порядок и будет сражаться на нашей стороне, чтобы положить конец тирании, угрожающей всем трем мирам.

Я прижимаю пальцы к вискам, пытаясь прогнать боль.

— Тирании?..

Алорос долго смотрит на мою сестру, прежде чем повернуться ко мне с серьезным выражением.

— Мы забыли свое предназначение. Царство Теней должно вершить милосердное правосудие. Царство Света - дарить истинное спасение. Мир Живых - испытывать души и предлагать им новый путь. Но некоторые из нас поддаются шепоту соблазнов. А тем временем Нефилимы готовятся отнять у нас все. Если мы не объединимся. Если не дадим отпор. Надвигается война, и не та, о которой ты думаешь.

Я долго смотрю на Алороса, переваривая каждое слово. Кажется, будто пелена спадает с глаз, но я все равно ничего не понимаю. Смятение разжигает боль внутри - воспоминания о предательствах, которые, как кирпичи, годами держали меня на дне бесконечного отчаяния.

— И вы хотите объединить миры против Нефилимов… И вы верите, что Жнец сдержит слово? Что он не предаст вас, захватив власть?..

Алорос смеется.

— Да, вампир. Я верю, что он сдержит слово. Но не ради меня. Он не похож на других. И у него есть… мотивация.

Я опускаю взгляд на дрожащие руки, пытаясь осмыслить этот безумный пазл. Кажется, я никогда еще не чувствовала себя такой перевернутой с ног на голову. Аглаопа, лежащая передо мной, так же прекрасна, как века назад… Жнец, который принес ее сюда и заключил немыслимую сделку с врагом… И ангел, который сейчас смеется над моей наивностью, его острые перья скребут по полу, когда он обходит алтарь и останавливается рядом.