Сердце с горьким ядом (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 44

— Что? Бобби Сарно? Она знала Бобби?

Ашен мрачно кивает и тяжело вздыхает.

— Ты не единственная, кого Бобби Сарно предал.

Я фыркаю и смотрю, как две машины впереди входят в крутой поворот, гравий сыплется вниз по обрыву справа.

— Это еще мягко сказано. Уверена, очередь желающих убить Сарно была длинной. Кто был вампиром?

— Давина отказалась сказать. Она лишь сказала, что вампир убил полубога и устроит засаду на торговом корабле Сарно в обмен на сбор. Вампир должен был захватить Сарно и передать Давине сообщение, чтобы она могла открыть портал и убить его сама.

Резкий вдох застревает у меня в легких.

Сердце замирает в клетке из костей.

«И я обязана тебе», — сказала Давина в Равелло.

Мой ответ эхом звучит в памяти: «Ты ничего мне не должна. Ты мне ничего не обязана».

Я помню, как твердо прозвучали ее следующие слова.

«Ты ошибаешься».

И голос моей сестры на утесе в Анфемоэссе, перед тем как она столкнула меня в безопасность моря.

«Найди Барбосса Сарно, с того корабля. Возьми заклинание. Возьми оружие и отомсти».

— Аглаопа, — шепчу я, и холодный ужас ползет по коже.

Я поворачиваюсь к Ашену. Он смотрит на меня. Его глаза расширяются.

Взгляд Ашена все еще прикован ко мне, когда это происходит. Он не видит того, что вижу я - то, что прямо за его окном.

Острый край бронетранспортера, металл сверкает на солнце.

Последняя ясная мысль кричит в моей голове, пока ее не заглушает грохот крутящегося металла и звон бьющегося стекла. Бьянка была права.

Я уже знала.

ГЛАВА 27

Я чувствую руку сестры на моем мокром плече. Она вдавливает песчинки в мою влажную кожу, улыбаясь мне сверху вниз. Грохот океана нарастает, волны бьются о пляж и скалы, выступающие из моря.

Не волнуйся, дорогая. Я позабочусь о тебе.

Я открываю глаза.

Океан оказывается кровью, бурлящей в моих ушах. Песчинки — осколками стекла, впившимися в плечо и лицо. Запах бензина, машинного масла, охлаждающей жидкости и крови наполняет разбитый фургон едкими ароматами. Уртур скулит, заглушая шипение пара, тревожные сигналы приборной панели и стоны умирающего двигателя.

Я осматриваю свое тело. Все в крови и обломках. Все болит. Голова. Рука. Один палец вывернут неестественным образом. Сломанные ребра скребутся друг о друга острыми краями. Глубокий порез на бедре кричит от боли, когда я поворачиваюсь к водительскому сиденью.

Голова Ашена склонена вперед, подбородок уткнулся в грудь. Кровь стекает по его лицу ручейками и тяжелыми каплями падает на ноги. Я слышу хрип проколотого легкого и клокотание внутреннего кровотечения. Он без сознания, тяжело ранен, но жив.

Из задней части фургона доносится шорох. Я уже чувствую и ощущаю запах повреждений, когда смотрю на Уртура.

Янтарные глаза шакала встречаются с моими, и я слышу, как он виляет хвостом, даже сквозь скулеж. Он дышит прерывисто, поверхностно. В его дыхании - запах крови. Ломаных костей. Желчи от пробитой печени. Уртур снова поскуливает и опускает голову, его тело дрожит.

Я неуклюже расстегиваю ремень безопасности. Стиснув зубы от боли, разворачиваюсь к Уртуру. Он скулит, когда я выползаю из сиденья. Сломанные ребра начинают срастаться, но недостаточно быстро, чтобы не впиваться в легкие при каждом вдохе.

— Эй, дружок, — шепчу я, опускаясь на колени рядом с Уртуром, зажатым между сиденьями. Провожу рукой по его шелковистой шерсти, пахнущей серой. Он скулит, но теперь слабее. Каждый вдох поверхностнее предыдущего, каждый удар сердца - тише. — Все хорошо, — шепчу я, обхватывая шею Уртура. По моей коже катятся слезы. Его скулеж затихает. Я чувствую, как он ускользает у меня в руках. Тело обмякает. — Все будет хорошо.

Остаются лишь последние шепоты дыхания - и Уртура больше нет. Я наблюдаю, жду, и сначала ничего не происходит, но наконец первые хлопья пепла поднимаются от его тела. Я склоняю голову с облегчением. Он возвращается в Царство Теней.

Но облегчение длится недолго.

— ЛуЛу… — голос зовет меня выше по склону, с которого мы только что скатились.

Блять.

Я перебираюсь через рассыпающееся тело Уртура и выглядываю в трещину разбитого стекла.

Черт, черт.

Ашен стонет, придя в себя на переднем сиденье.

— Лу, — его голос слаб и медлителен, будто он изо всех сил цепляется за сознание. Он поворачивает голову, глядя на пустое пассажирское место. В голосе прорывается паника: — Лу!?.. Лу…

Я не отвечаю, забираясь обратно на свое место. Он морщится от боли, пытаясь пошевелиться, и теперь я вижу, что его левое плечо неестественно опущено - вывих. Одна из многих травм на этой стороне тела, и его сердце бьется ради меня тревожным ритмом.

— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он, осматривая порезы на моем лице и кровь, проступающую сквозь рубашку. Тянется убрать осколки стекла с моей щеки. Я отстраняюсь.

— Счастливая ЛуЛу, — напевает Эмбер, приближаясь, осторожно спускаясь по крутому склону. — Пора возвращаться в Царство Теней, Лу.

Взгляд Ашена встречается с моим, и время останавливается.

Я вижу страх. Настоящий страх.

— Как она узнала? — шепчу я. Горячие яростные слезы наполняют глаза.

Я должна уже бежать, но не могу пошевелиться. Губы дрожат. Руки трясутся от шока.

Есть только одна правда. Боль, выжигающая меня целиком, тело и душу.

Эмбер столкнула нас со склона, зная, что Ашену нужно лишь умереть, чтобы воскреснуть невредимым в Царстве Теней. А я, вампир, могу быть изувечена - и выживу.

Особенно если выпила достаточно крови заранее. Крови Альберто.

И крови Ашена. Крови, которую он принес для меня. Крови, которую заставлял меня пить.

— Как она узнала, где мы будем? — на этот раз мой голос режет, как осколки стекла. Глаза горят. Сердце превращается в пепел и проваливается в груди.

— Лу, я…

— Что ты наделал?

Яростный взгляд прожигает слои боли и печали в его глазах.

Ашен не отводит взгляда. Покорность гасит разгорающийся в его глазах огонь.

Он протягивает мою катану через консоль. Мы смотрим друг на друга, пока звук ломающихся веток приближается, и Эмбер зовет меня.

— На клинке остался яд, — говорит Ашен. Я бросаю взгляд на меч, затем на него. Мое лицо, должно быть, выражает тысячу эмоций - ни одной хорошей, только страх, смятение, потерю, ярость, отчаяние. Ашен кладет руку на мою, сжимает, когда мои пальцы белеют от силы хватки. — Сдержи слово и беги, вампирша.

Я не прижимаюсь губами к Ашену в последний поцелуй. Не говорю добрых слов. Только бросаю на него последний злобный взгляд, прежде чем развернуться с клинком в руке. Держусь за решимость в мыслях, за боль в сердце.

— Вампирша, — Ашен зовет, когда я хватаюсь за края разбитого окна. Я останавливаюсь вопреки здравому смыслу, но не оборачиваюсь. — Я люблю тебя, Лу.

Его слова застревают в груди, холодные, как лед.

— Конечно, — говорю я, не оглядываясь. — Вот только недостаточно.

Я выбрасываю меч в окно и вылезаю следом. Приземляюсь с глухим стуком, от которого боль расходится по сломанным костям. Из-за угла и перевернутого фургона Эмбер меня не видит, хотя уверена - она близко. Я оставлю кровавый след и отпечатки на снегу. Как бы быстро ни бежала, она догонит.

Пригибаюсь, перекатываюсь через каменистый выступ. Укрытие позволяет спуститься ниже, к группе вечнозеленых деревьев. Добравшись, приседаю и оглядываюсь на фургон. Дорога отмечена поваленными деревьями и развороченной землей, ведущей к металлической груде, шипящей на снегу.

— Я устала разгребать твои беспорядки, братец, — говорит Эмбер. Она у водительской двери. Я не вижу ее отсюда. Не вижу и Ашена, только слышу его прерывистый выдох. — Вернусь за тобой.

Я разворачиваюсь и бегу.

Карабкаюсь по камням, пробираюсь между деревьев. Ветки цепляются за одежду и кожу. Спотыкаюсь о скрытый снегом лед на мелководье ручья.