Сердце с горьким ядом (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 37

Ашен берет мою руку, переворачивает ладонью вверх, проводит большим пальцем по линиям.

— То, через что ты проходишь… я пережил подобную потерю давным-давно.

— У тебя был ребенок?

Долгая пауза, пока густой дым окутывает нас, тяжелый, как одеяло.

— Почти.

Кости в груди будто проваливаются. Между нами витает горечь, скорбь и вина, но и общее горе, что связывает нас.

— Мне так жаль, Ашен. Очень жаль.

Некоторые из тех слоев времени, что копились, как толстый осадок, в глазах Ашена, будто стираются, когда он смотрит на меня. Не просто на меня, а в меня, прямо в душу, будто видит ее форму и цвет. Он сжимает мою руку.

— Знаю, я не давал тебе причин верить моим обещаниям, моя Лу. Но клянусь тебе, клянусь, я сделаю все, чтобы ты получила свою месть. Если захочешь сжечь все миры, я подам тебе спичку и буду стоять с тобой, пока не упадет последний пепел. Я заплачу за это обещание жизнью, если понадобится.

Я пытаюсь улыбнуться, но это кажется неестественным.

— Гениальный план. Если я уничтожу все миры, ты останешься единственным, кого можно любить.

— В этом есть плюсы, если пощадишь меня.

Долгая тишина, прежде чем мы обнимаем друг друга. Мое тело впитывает его тепло. Его гнев остывает под моей кожей. Я смотрю через его плечо, как мои пальцы проходят сквозь дым, клубящийся у его спины. Искры следуют за рукой, а Ашен держит меня крепче, будто находя облегчение в прикосновении.

— Уведи нас, — шепчу я, пока его пальцы скользят вдоль позвоночника. — Заставь забыть. Закрой от остального мира, чтобы не было прошлого и будущего, только мы в этой комнате. Хотя бы на одну ночь.

Мы покачиваемся, как два дерева, чьи стволы переплелись за десятилетия бурь.

— Хорошо, моя вампирша, — говорит он. Когда момент настает, Ашен поднимает нас с колен. Его крылья все еще окутывают нас густым черным туманом, будто миры давно исчезли, и мы остались в своем измерении. — Но я не могу обещать, что одной ночи будет достаточно.

И когда Ашен подхватывает меня на руки, а я обвиваю ногами его спину, искры дождем сыплются на мою кожу, и я понимаю, что он прав. Одной ночи не хватит. Когда он кладет меня на кровать, целует и ласкает каждый дюйм моего тела, шепча восхищения на древних языках, я знаю, что недели в этой комнате будет мало. Когда он стягивает трусики и возвращается губами к моему центру, чтобы пировать мной, а мир и время исчезают, пока я разваливаюсь на части, я понимаю, что года здесь будет слишком мало. И когда он входит в меня, глядя в глаза с теплотой, а мое тело принимает его, я понимаю, что он уже осознал. Любого времени в мире никогда не будет достаточно.

ГЛАВА 24

Еще темно, когда я просыпаюсь и тянусь к Ашену, но его место в постели пусто. Однако я слышу его сердцебиение в комнате. Чувствую запах его кожи, теплых чернил. Но есть и что-то еще. Другое сердце, запах другого мужчины. И крови.

Я отбрасываю волосы с лица и сажусь, включая лампу у кровати. Мой взгляд сталкивается с испуганными глазами человека.

Альберто.

— Какого черта? — Я прижимаю простыню к обнаженному телу, пока Ашен бросает мужчину на пол. Тело Альберто обмякает, будто уже безжизненное, но он стонет, когда его голова ударяется о ковер. Кинжал Ашена воткнут в основание его шеи с хирургической точностью. Альберто в сознании, но полностью парализован.

— Ты что, кот, который таскает домой птичек?

Ашен пожимает плечом.

— Подумал, ты проголодалась.

— Так ты просто принес мне еду на вынос?.. И перерезал ему спинной мозг?..

Он смотрит на плачущего мужчину с таким же интересом, как на жука или камень.

— Ты говорила, что все становится грязно, когда ты не поешь. Я решил сделать процесс... чище.

— Как ты вообще его нашел?

— Взял Уртура. Тот был не против. Шакал, кажется, к тебе неравнодушен.

Сердце сжимается в груди, пока я наблюдаю, как Ашен смотрит на Альберто. Никто раньше не приносил мне такой «еды». Ни среди других вампиров, ни в те дни, когда я была с сестрами на Анфемоэссе, еще не понимая, кто я и как питаться. Даже Эдия приносила мне чаши и кувшины с кровью, чтобы поставить на ноги. Но не притаскивала настоящих подонков. За столько веков никто не приносил мне добычу так, как это сделал Ашен.

Жнец замечает мое оцепенение и переводит взгляд на меня.

— Что?

— Это очень... мило, — говорю я, и Ашен отвечает мне теплой улыбкой, от которой становится тепло внутри. Я снова смотрю на мужчину на полу и прижимаю простыню чуть выше к груди. Альберто смотрит на меня с лицом, мокрым от слез, хнычет, моля о пощаде.

Улыбка Ашена исчезает, когда он понимает, в чем проблема. Он бормочет что-то о выколотых глазах, переворачивает Альберто лицом в другую сторону.

— У него странный член, — ворчит он, и я взрываюсь смехом.

— Ты разглядывал его член?

— Выбора не было. Он обосрался и обмочился, а я не собирался тащить его к тебе в таком виде. Пришлось обмыть и переодеть, — Ашен бросает Альберто презрительный взгляд и возвращается ко мне. — Маленький. Загибается влево.

Я хлопаю ладонью по постели.

— Так и знала!

Мы ухмыляемся друг другу. Теперь, когда Альберто не пялится на меня с мокрыми от слез глазами, я отпускаю простыню. Взгляд Ашена скользит вниз, к моей груди, и его зрачки вспыхивают пламенем.

— Вампирша, — рычит он, голос низкий и опасный, пока он приближается ко мне.

Медленная улыбка расползается по моему лицу, когда я ловлю в его глазах хищный блеск.

— Жнец.

Ашен берет мою лодыжку, проводит пальцами по икре, сжимает ее и притягивает меня ближе.

— Иди поешь свою птичку, а потом я отлижу тебе.

— Ты ужасный. И ненасытный, — я визжу от смеха, когда Ашен наклоняется и кусает меня за чувствительное место возле колена. Он проводит носом по внутренней стороне бедра, поднимается выше, пока его губы не касаются нежной кожи у самого верха ноги. Альберто на полу кричит громче, умоляя о помощи, которая не придет.

— Иди, — шепчет Ашен, обхватывая мою ногу рукой и стаскивая меня с кровати. — Не хочу слушать его хныканье. Только твое.

Одной рукой он поднимает меня, другой накидывает на меня халат, ждет, пока я просуну руки в рукава, затем завязывает пояс. Закончив, он оставляет долгий поцелуй на моей щеке и отходит, усаживаясь на кровать с книгой на коленях.

Я наблюдаю за ним. Он быстро погружается в чтение, прижимает пальцы к нижней губе, задумавшись. Кажется, он не замечает моего взгляда, пока я не вижу, как уголки его рта дергаются в улыбке.

— Иди, вампирша. Пока я не придумал, как наказать тебя за то, что ты медлишь вернуться в постель.

Он бросает взгляд поверх книги, и когда наши глаза встречаются, его черты смягчаются в тусклом свете. В них не только любовь и нежность, но и капля гордости. Будто он совершил что-то важное, отправившись в ночь и принеся мне этот подарок. Я отвечаю ему мимолетной улыбкой и отворачиваюсь, прежде чем он успеет прочесть слишком много по моему лицу.

Я сажусь на колени рядом с Альберто. Клыки вытягиваются при звуке его тихих всхлипов. Сладкий яд наполняет мой рот.

— Тихо, птичка, — шепчу я ему на ухо. Он хнычет и умоляет, пока я не прикрываю его рот ладонью, но сопротивления в нем уже нет. Он как загнанный олень. Знает, что умрет, даже если еще не готов. — Если доберешься до загробного мира, запомни: единственное, что сделало тебя особенным, - это то, что он принес тебя сюда для меня.

Последние мольбы Альберто вибрируют о мою ладонь, когда мои клыки вонзаются в его кожу. Я прокалываю яремную вену и вздыхаю, когда его кровь устремляется в мое горло. Длинными глотками я пью его сладкую, сочную жизнь. Она не похожа на кровь Ашена, даже близко. Ничто не сравнится. Но голод утихает, жжение в горле прекращается.

Альберто постепенно замолкает и вскоре теряет сознание, его сердце замедляется. Последние удары пульса жизни текут в мой рот, и я все еще держусь, высасывая каждую каплю из его бледнеющей, холодеющей плоти. Закончив, я вытаскиваю клинок из его позвоночника и вытираю о его рубашку. Поворачиваюсь к кровати и вижу, как Ашен наблюдает за мной.