Тень на жатве (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 38

— Нет. Я не подпущу его к тебе.

— Возможно, у тебя и не будет выбора, Ашен. Ты не пойдешь без меня. Это же мое заклинание.

— Я оставлю тебя здесь. Имани присмотрит за тобой.

— Ты не можешь. У меня начнет так чесаться рука, что я ее отгрызу и кину в огонь, — говорю я с улыбкой, надеясь хоть немного разрядить обстановку. Но не выходит. Свет в его глазах становится ярче — уже не пламя, а раскаленная лава. Я кладу ладонь ему на щеку, наклоняюсь ближе. — Кто знает, что будет, если нас разделят по мирам. И вообще, я лучше пойду навстречу Семену с тобой, чем останусь тут с твоей сестрой и кучей врагов, которых даже не отличишь от союзников. Если я появлюсь в Мире Живых, он выйдет. Рано или поздно.

Он долго смотрит на меня. И даже когда отворачиваюсь, я чувствую силу его взгляда.

— Мне это не нравится. Но, наверное, ты права.

— Привыкай. Вампиры обычно всегда правы.

Ашен улыбается и притягивает меня обратно к себе, обнимая крепко, как будто боится отпустить. Его сердце стучит ровно, как будто только для меня. Я веду пальцем по тату шакала, прямо над этим ритмом, и думаю: сколько жизней он прожил с этим сердцем, запертым в клетке из костей? Все, к чему я прикасаюсь, кажется украденным. Ну и пусть. Я стану самой искусной воровкой. Украду все, что успею.

Его объятия становятся мягче. Ладони скользят по моей спине, сердце бьется все сильнее. Прижимаюсь губами к черным линиям на его теле, и думаю: кто их сделал, как давно, зачем? Я бы хотела спросить, но не уверена, что он ответит.

Приподнимаюсь и смотрю ему в глаза. В них тот де самый огонь. Он убирает волосы с моего плеча, нахмурившись.

— Что?

Я молчу. Его ладонь скользит по моему плечу и руке, посылая мурашки.

— Я чувствую, сколько всего в тебе спрятано. Как много ты прячешь глубоко внутри, — шепчу я. — Хочу знать все. Но боюсь того, чего не вижу. Боюсь, что-то внутри тебя может дотянуться до меня… и разобьет мое сердце.

В его взгляде — свет тоски и нежности. Он поднимает руку, проводит по моей щеке. Его губы приоткрыты, взгляд прикован к своей ладони, но он не говорит ни слова.

— Я не могу не хотеть тебя, Ашен. Даже если это убьет меня. Я пробовала. Не получилось.

Я прижимаюсь к нему, целую. Кладу ладони на его лицо, пальцами запоминая каждую деталь. Чувствую, как он твердеет, тянусь рукой между нашими телами, направляю его член в себя. Он стонет в поцелуй, когда я медленно опускаюсь на него, а его руки поднимаются вдоль моей спины.

— Я не откажу тебе ни в чем, что ты попросишь, — шепчет Ашен, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Он прижимает губы к моей щеке. Каждый поцелуй такой, словно он хочет, чтобы моя кожа запомнила ощущения надолго.

Я встречаюсь с ним взглядом, пристально, проникая в глубину. Ищу того, кто скрыт под маской Жнеца.

— Я не буду спрашивать о твоих тайнах, Ашен. Я бессмертна. Знаю, как это бывает, — говорю я, скользя по его эрекции, плавно и медленно. Замираю над ним, ладонью провожу по шее, вниз, по переплетению чернил, украшающих его кожу.

— Но?..

— Но, может быть, не только мне нужно учиться доверию, — говорю я и снова опускаюсь на него, принимая глубже, не отрывая взгляда. В его глазах ни тени колебания. Может, удивление. Может, благоговение. Может… искра надежды. Он обвивает меня руками, и мы перекатываемся, теперь он сверху, смотрит на меня.

— Моя стихийная вампирша… снова пробиваешь все защитные стены, — говорит он. Я обвиваю его ногами за спину, сцепляю лодыжки.

— Разрушение защит — моя специализация. Я ведь управляла танком.

— Но не подводной лодкой.

— Молчи и займись со мной любовью, Жнец.

Он улыбается и находит нужный ритм. Я пытаюсь не думать о том, как слова «моя стихийная вампирша» отзываются теплым жаром в груди.

Это всего лишь ласковое прозвище. Моя. Всего три буквы. Но забавно, как много они могут значить. Я целую его так, словно эти буквы — все, что у меня есть. Глубоко. Жадно. С огнем. Я хочу рассказать, что чувствую, после стольких лет одиночества. Но не могу. Могу только показать.

Я сильнее обвиваю его ногами, переворачиваю его на спину, сажусь сверху. Выпрямляюсь, начинаю двигаться — медленно, в нарастающем ритме, ладонями прижимаюсь к его груди. Пальцами скользя по черным, геометрическим линиям, по плечам, по мышцам.

Он гладит меня руками вверх, тянет ближе, и его рот накрывает мою грудь. Он ласкает сосок языком, потом слегка прикусывает. Я шиплю — и это не милый стон, а хищный вампирский звук.

— Моя дикая, стихийная вампирша, — говорит он, лукаво улыбаясь, а потом снова наклоняется, дразня меня нежными укусами.

Я ускоряю движения, чувствую, как оргазм нарастает, проходит волнами по телу, словно молнии. Это не просто вспышка — это шторм. Волна за волной накрывает меня. Ашен стонет, уткнувшись в мою грудь, и теряется в этом же огне, в том же бурном, всепоглощающем желании.

Когда дыхание наконец успокаивается, я прижимаюсь к груди Ашена и слушаю, как в его жилах бурлит кровь.

— Может, нам просто остаться? Пусть оборотни делают своего гибрида, а мы закроем дверь. Закажем из Bit Akalum выпивку, кровь и еду. Посмотрим «Мандалорца». Будем валяться на твоем шелковом белье для секса.

Ашен фыркает, зарываясь лицом в мои волосы, и крепче обнимает.

— Хотел бы я… Но, боюсь, бессмертные из Мира Живых не в восторге будут, если оборотни захватят власть. Да и людям не понравится, когда поймут, что все эти «сказки» реальны. Нам лучше уйти до того, как Эмбер проснется. Не хочу ее видеть. Иначе не сдержусь и прибью ее, — произносит он. Но даже после этих слов мы остаемся еще немного, молча, в тишине, сплетенные телом и мыслями.

Когда мы наконец встаем, одеваемся и собираем вещи в молчании, не удосуживаясь даже принять душ. Приводим комнату в порядок, насколько возможно. И я вдруг думаю: а вернусь ли я когда-нибудь сюда? Эта мысль впервые приходит мне в голову именно сейчас, и от нее не избавиться. Я понимаю, это место не для меня. Что бы ни случилось. Как бы я себя ни чувствовала. Эта мысль гнетет и греет одновременно. Я заправляю кровать, пока Ашен ищет еще одну сумку, чтобы унести тяжелые книги в Мир Живых.

— Прости, что сомневалась в тебе, — шепчу я, драматично, как в сериалах, гладя простыни и разглаживая складки.

— Ты сейчас с моим постельным бельем разговариваешь?

— Ага. Ты был прав. Оно потрясающее, — говорю я, целую пальцы и прижимаю их к ткани. — Пока, любимка. Помни меня.

Ашен улыбается, а я смотрю на него с ухмылкой.

— Насчет того, что я сказал раньше… я был неправ.

— Что именно?

— Твой разум не пугающий. Он… странный. Иногда даже безумный.

Я фыркаю, поднимая блокнот и ручку. Беру Ашена за руку.

— Комплименты твои, конечно, так себе.

— Но все же… твой разум удивителен, вампирша, — шепчет он и наклоняется, чтобы коснуться губами моей скулы. Поцелуй мягкий, глубокий, и он задерживается, вдохнув, прежде чем отстраниться.

Мы выходим из комнаты Ашена, даже не оглянувшись, просто молча идем по коридору и лестнице. Когда мы оказываемся в большом зале, в тени раздается звук, скрежет когтей по камню. Ашен резко тянет меня в темноту за колонну, и я улавливаю в воздухе запах — мускусный, дикий.

— Черт, — шепчет он, наклоняясь, чтобы выглянуть. Я слышу щелкающий звук, знакомый, слишком редкий. С другого конца зала ему отвечает другой такой же.

Гиены.

Я тоже выглядываю, с другой стороны колонны, оставаясь в тени. И вижу профильное очертание: массивное существо принюхивается к полу возле котлов. Оно огромное, размером с машину. С его черепообразной морды свисают клочья шерсти и мяса. На ноге рваная дыра, сквозь которую видна кость.

Это не просто гиены. Это какие-то жутко искаженные, изуродованные твари.

Я подбираюсь ближе к Ашену, не выходя из-за колонны.

— Какого хрена? — шепчу. Ашен смотрит на меня и медленно, спокойно вытаскивает меч из ножен.