Тень на жатве (ЛП) - Уивер Бринн - Страница 27

(Теперь я бы увидел все в истинном цвете).

— Ты произнесла заклинание, чтобы защититься от меня?

Конечно, это не единственная причина. Я произнесла эти слова, потому что это был тот самый риск, на который я должна была пойти. Хотела бы я объяснить это, но не могу. Просто киваю.

Я смотрю на Ашена, но он отводит взгляд. Мимолетная тень омрачает его лицо, когда он опускает глаза в пол и хмурится.

Ашен отпускает мою руку, чтобы раскрутить меня. Когда он притягивает меня обратно, мы оказываемся еще ближе друг к другу, чем прежде. Моя грудь касается его груди, и я чувствую каждое его движение, каждый удар сердца. Его рука обвивает меня, и я ощущаю тепло его ладони на своей спине.

We started it wrong and I think you know

(С самого начала мы пошли по неверному пути, и я думаю, ты знаешь).

— Ты все еще меня боишься?

Кружась в танце, я на мгновение задумываюсь. Замечаю взгляды других Жнецов, наблюдающих за нами, кто из-за столиков, а кто – возле барной стойки. Я боюсь их и того, на что они способны, если бы узнали о моем прошлом. Но Ашен... он совсем другой, как бы я ни пыталась себя переубедить. Качаю головой, отводя взгляд, понимая, как наивно позволять страху отступать.

 I don't know why we break so hard

(Я не знаю, зачем мы сжигаем мосты).

— Ты мне доверяешь? — спрашивает Ашен, и его дыхание обжигает мою шею. Мир вокруг исчезает, и остаемся только мы двое. Меня окутывает запах мяты и чернил. Прижимаюсь губами к ладони, покоящейся на плече Ашена, и закрываю глаза.

Let it all go, let it all go

(Давай оставим все, давай все забудем)

Let it all out now

(Давай освободимся от всего этого сейчас).

Я качаю головой. Это правда, но на сердце от нее больно. Сжимаю руку Ашена, желая, чтобы он почувствовал, как сильно я хочу ему доверять.

Who says truth is, beauty after all

(Кто сказал, что после всего этого правда окажется прекрасной?)

And who says love should break us when we fall

(И кто сказал, что любовь должна сломить нас, если приходит конец?)

Музыка окружает нас волшебным потоком. Блеск гирлянд отражается в отполированном полу, и мне кажется, будто я парю среди звезд. Ощущаю каждую ноту, которую поет Тесса. Касание смычка, удар клавиш. Рука Ашена легко касается моей кожи, его лицо так близко, а губы почти у моего уха. Прижимаюсь к нему сильнее, чувствуя, что здесь мое место, хотя каждое прикосновение кажется украденным.

We're strong enough to let it go

(У нас хватит сил все забыть).

Музыка стихает с каждым моим вздохом. Ашен крепче сжимает мою руку, поддерживает спину, когда наклоняет меня. Выпрямляется и смотрит мне в глаза.

— Попробуешь мне довериться?

Музыка стихает.

В ответ я дарю ему лишь слабую улыбку.

ГЛАВА 20

— Пора идти, вампирша, — Ашен выхватывает из моих рук бокал вина.

Мысленно протестую, хотя, наверное, оно и к лучшему, что он забирает алкоголь из моей досягаемости. Потому что я просто в хлам.

Когда мы вернулись к столу после танца, там нас ждал полный кувшин фангрии и целая бутылка ракомело, стоящие возле моего места. К горлышку бутылки была привязана открытка, написанная четким и изысканным почерком: «Все, что говорят о вампирах – истинная правда. Наслаждайтесь вечером. С наилучшими пожеланиями, Имани».

Я не пила ракомело уже лет сто.

И теперь вспомнила, почему.

После четырех кувшинов фангрии, целой бутылки ракомело и вина Ашена (бокал которого я только что осушила, пока он не успел отобрать), я совершенно никакая.

С удовольствием задержалась бы здесь подольше, тем более что Эмбер, к счастью, перестала дерзить. Коул тоже приятно удивил, рассказав несколько интересных историй из своей жизни до того, как его приняли в Царство Теней. Тему процесса принятия он искусно избегал, предпочитая анекдоты о своих приключениях. Я была права насчет того, что он похож на серфера. У него полно историй о том, как он ездил по пляжам в поисках крутых волн, что мне, бывшей любительнице пляжей, очень близко.

Но Ашен настаивает, что время позднее. Что-то бормочет про жуткое бла-бла-бла, про Царство Теней, какая разница вообще? Он забирает мой блокнот и ручку, надевает катану на плечо и прощается с Эмбер и Коулом за нас двоих. Затем он протягивает мне руку. Сердце болезненно сжимается, когда я кладу свою ладонь в его. Тепло разливается по телу, когда я встаю и ловлю его взгляд. Ашен смотрит на меня какое-то мгновение, которое кажется слишком долгим, прежде чем он поворачивается в направлении двери, увлекая меня за собой. Я пьяно отдаю честь нашим новым знакомым и хватаю с собой наполовину полную бутылку вина.

Холодный ночной воздух — как приятное спасение для разгоряченной кожи, когда мы покидаем «Bit Akalum». Мне даже все равно, есть ли на террасе другие Жнецы. Я не думаю о тумане или страшных звуках. Я просто ощущаю тепло ладони Ашена, сжимающей мою руку.

Тяжело вздыхаю и делаю глоток из бутылки вина. Да что со мной, черт возьми, не так? Кроме очевидного – я же пьяная в стельку. И когда Ашен не отпускает мою руку, поворачивая на дорогу, я ощущаю, что мне этого не хочется. И я хочу, чтобы это значило больше, чем просто поддержка, или забота обо мне в этом странном месте, пока я пытаюсь удержаться на ногах. Я хочу, чтобы это было… ради меня.

— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он, когда туман окутывает нас. Я делаю еще большой глоток из бутылки и предлагаю ему, но он отказывается.

Я пожимаю плечами. Впервые замечаю, что стало темнее, чем было. Наверное, в Царстве Теней всего два состояния: сумерки и ночь. Логично, наверное. Указываю на дорогу вперед и поднимаю большой палец, не отрываясь от горлышка бутылки.

Едва опустив руку, я чувствую, как что-то касается подола моего платья и проносится мимо. Успеваю заметить какой-то силуэт, прижавшийся к земле. И в нем что-то не так. Кажется, у него всего три ноги?.. Не могу сфокусироваться, слишком пьяна, но, кажется, это была белая собака. Она скрывается за углом живой изгороди, и я радостно хлопаю в ладоши, отпускаю руку Ашена, пританцовываю и шепчу «Собачка!» и трусцой направляюсь к изгороди. Протягиваю руку, но силуэт выпрыгивает из-за кустов и пугает меня злобным шипением, а потом убегает, перебирая ногами как краб.

— Это не собака, вампирша, — говорит Ашен, и его рука обвивается вокруг моей талии. — Это ползун. Старая и злобная душа.

«Что за фигня?» — беззвучно шепчу я, указывая бутылкой в направлении звука шипения, когда тварь скрывается в тумане. Слышу пронзительный, свистящий крик, затем еще один позади нас, а потом третий слева. Ашен снова берет меня за руку и тянет за собой, сжимая в другой руке меч, на котором появляется пламя.

— Нужно уходить.

Мы ускоряем шаг, что превращается в настоящее испытание на этих чертовых каблуках. Останавливаю Ашена, намереваясь их снять, и ожидаю увидеть на его лице привычное раздражение или хотя бы вздох сожаления, но он молчаливо поддерживает меня, позволяя опереться на его руку, и лишь обеспокоенно оглядывается на жуткие звуки, доносящиеся из тумана. Закончив с обувью, мы продолжаем путь в напряженном молчании, двигаясь настолько быстро, насколько позволяет мое состояние. Мы их не видим, но я ощущаю их присутствие, незримо витающее в ночном воздухе, хотя они молчат.

И вот, когда мы огибаем очередной поворот дороги, ведущей обратно к Дому Урбигу, совсем рядом раздается отвратительное шуршание. Ашен мгновенно отпускает мою руку и с молниеносной скоростью разворачивается. Следуя его движению, я вижу в свете меча как из тумана на него стремительно несется ползун. Различаю очертания тела, когда-то принадлежавшего человеку, но двигается он как зверь. Его взгляд прикован ко мне, но он несется прямо на Жнеца.