Водная жила (СИ) - Тыналин Алим - Страница 24

Ефимов записывал данные в журнал наблюдений:

— По расчетам, на глубине двадцати метров должны выйти на основной водоносный горизонт. Если все пойдет по плану, к вечеру получим первую воду.

Около трех часов дня я вернулся к месту бурения. Установка работала ровно, бур углубился уже на пятнадцать метров. Кузнецов стоял у пульта управления, внимательно следя за приборами.

— Как дела, Степан Петрович? — спросил я.

— Пока все нормально, — ответил бригадир, не отрывая глаз от манометра. — Еще пять метров, и должны дойти до воды.

В это время к буровой подъехал УАЗ-469, из которого вышел Семеныч с двумя помощниками. Все были в рабочей одежде — ватных штанах, телогрейках, резиновых сапогах.

— Виктор Алексеич, — обратился ко мне экскаваторщик, снимая шапку-ушанку, — тут дело срочное случилось. В бане котел сломался, а завтра выходной. Мужики без бани останутся, жены скандалить начнут.

Проблема была серьезной. Субботняя баня была святой традицией для работников совхоза. Нарушить ее означало создать социальную напряженность в коллективе.

— А что с котлом? — поинтересовался я.

— Труба лопнула, пар весь ушел. Сварщик говорит, запчастей нет, до понедельника не починить.

Семеныч почесал затылок под шапкой:

— Я тут подумал, может, временную баню соорудить? В лесу, подальше от глаз. Брезент есть, печка железная найдется.

Идея была дерзкой, но вполне реализуемой. Временная походная баня могла решить проблему выходного дня.

— А где место подберете? — спросил я.

— Знаю местечко в березовой роще, километрах в трех от поселка. Там и родничок есть, и дрова рядом.

— Хорошо, — согласился я. — Только осторожно. Чтобы никого не простудить и пожара не устроить.

Семеныч просиял:

— Обязательно! Мы же не первый раз походные бани делали. Еще в армии научились.

Они уехали готовить «операцию баня», а я остался наблюдать за буровыми работами. К пяти вечера установка дошла до отметки двадцать метров, но воды пока не было.

— Странно, — озабоченно сказал Кузнецов, изучая керн с двадцатиметровой глубины. — По разведке здесь уже должна быть вода.

— А может, чуть глубже залегает? — предположил я.

— Может быть. Бурим дальше.

На глубине двадцати пяти метров произошло то, чего никто не ожидал. Бур наткнулся на препятствие и намертво заклинил. Двигатель взревел на максимальных оборотах, но бур не двигался ни вверх, ни вниз.

— Стоп! — скомандовал Кузнецов, выключая установку. — Засада. Попали на что-то твердое.

Попытки извлечь бур ничего не дали. Стальная буровая головка намертво застряла в породе. Более того, при попытке вытащить ее с силой лопнул буровой шланг высокого давления.

— Что это может быть? — спросил я, глядя на неподвижную буровую колонну.

— Валун какой-то здоровенный, — предположил бригадир. — Или каменистый пласт, которого разведка не обнаружила.

Ситуация была критической. Бур стоил несколько тысяч рублей, а без него невозможно продолжать работы. Кроме того, застрявший инструмент нужно как-то извлекать.

— А что можете предложить? — поинтересовался я.

Кузнецов снял каску, почесал голову:

— Нужна более мощная установка. Наша УРБ-3А3 для таких пород слабовата. Требуется УРБ-2А2 или лучше станок шарошечного бурения.

— А где такие взять?

— В области есть, но они заняты на других объектах. Нужно договариваться, очередь отстаивать.

Я понял, что проект может затянуться на недели, если не месяцы. А время поджимало, до весны нужно было смонтировать всю оросительную систему.

Вечером я созвал экстренное совещание в конторе совхоза. За столом, покрытым зеленым сукном, сидели Громов, главный инженер Лукин, Кузнецов и я. На стенах висели портреты Ленина и Брежнева, в углу стоял сейф серого цвета с государственным гербом.

— Ситуация серьезная, — начал Громов, закуривая папиросу «Казбек». — Если не решим проблему быстро, весь график работ сорвется.

Лукин изучал техническую документацию на буровые установки:

— В соседнем районе есть установка УРБ-2А2, но она занята на разведке угольных месторождений. Освободится не раньше чем через месяц.

— А в области? — поинтересовался я.

— Звонил уже, — ответил главный инженер. — Две установки на севере области, но их не перебросишь. Дороги непроходимы.

Кузнецов предложил компромиссный вариант:

— Можно попробовать обойти препятствие. Сместиться на десять метров в сторону и пробурить рядом.

— А если и там камни? — возразил Громов.

— Тогда придется искать другое место для скважины.

Мы просидели до позднего вечера, обсуждая варианты решения проблемы. В итоге решили утром связаться с областным управлением геологии и попросить помощи в аренде более мощного оборудования.

Домой я вернулся около одиннадцати вечера, усталый и озабоченный. В доме было прохладно, печь давно прогорела. Я затопил заново, поставил чайник на электрическую плитку, сел за письменный стол с блокнотом.

Нужно продумать план действий на случай, если мощного бурового оборудования не найдется. Может, стоило изменить схему размещения скважин? Или пересмотреть технологию бурения?

За размышлениями я не заметил, как пролетело время. Около полуночи в дверь тихо постучали. Я открыл и увидел Галю в теплом пальто и шерстяном платке, с термосом в руках.

— Виктор Алексеевич, — сказала она, входя в прихожую, — принесла горячего чая. Думала, не спите еще, света в окнах видела.

— Спасибо, очень кстати, — ответил я, помогая ей снять пальто. — Проходите, согревайтесь.

Мы сели за кухонный стол, накрытый клеенкой в красную клетку. Галя разлила чай из термоса в граненые стаканы, достала из сумки печенье «Юбилейное» в картонной пачке.

— Слышала о проблемах с бурением, — сказала она, размешивая сахар в стакане. — Весь поселок обсуждает. Говорят, может сорваться вся программа орошения.

— Не сорвется, — уверенно ответил я, хотя сам не был в этом полностью уверен. — Найдем решение. Всегда находили.

Галя внимательно посмотрела на меня:

— А вы не слишком много на себя берете? Ответственность большая, а если что-то пойдет не так…

— Если не рисковать, ничего не добьешься, — философски заметил я. — А наш проект стоит того, чтобы за него бороться.

Мы сидели в тепле кухни, потягивая горячий чай и тихо разговаривая. За окном скрипели от ветра деревья. В доме пахло печным дымом и заваренным чаем.

— Виктор Алексеевич, — сказала вдруг Галя, — а помните историю с пропавшими огурцами? Когда мы ночью в теплице дежурили?

— Конечно помню. А что?

— Так вот, сегодня снова что-то странное произошло. Зинаида Петровна приготовила на завтра для буровиков большую кастрюлю борща, литров на двадцать. А утром кастрюля оказалась пустой.

Я поднял брови:

— Совсем пустой?

— Совсем. Даже капли не осталось. Столовая заперта на ключ, окна целые, никаких следов взлома. Как будто борщ испарился.

История действительно была загадочной. Двадцать литров борща не могли исчезнуть бесследно.

— А что думает Зинаида Петровна? — поинтересовался я.

— Подозревает всех подряд. То ли сторож дядя Федя набедокурил, то ли бродячие собаки забрались, то ли кто из рабочих ночью лазил.

— Интересно, — задумался я. — А может, проведем расследование? Как в прошлый раз?

Галя оживилась:

— А можно? Мне тоже очень любопытно, кто наш таинственный любитель борща.

— Конечно. Завтра вечером устроим засаду. Зинаида Петровна пусть снова приготовит что-нибудь вкусное, а мы понаблюдаем.

Галя ушла около часа ночи, а я еще долго не мог заснуть, прокручивая в голове проблемы с буровым оборудованием и загадку исчезающего борща. За окном выл ветер, но в доме было тепло и уютно.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Громов сообщил хорошие новости:

— Виктор Алексеевич, удалось договориться! В Новосибирске освобождается установка УРБ-2А2. Могут перебросить к нам на две недели.