Водная жила (СИ) - Тыналин Алим - Страница 2

— Это нарушение процедуры, — нахмурился заместитель председателя.

— Не нарушение, а административная гибкость, — возразил я. — Вы же заместитель председателя облисполкома, имеете право принимать оперативные решения в интересах развития сельского хозяйства.

Я достал из папки фотографии террасированных участков и результатов очистки земель:

— Посмотрите, Иван Федорович. Вот что дает наша работа. Мертвые земли оживают, урожайность растет. А теперь все это может остановиться из-за бумажной волокиты.

Савельев внимательно изучал снимки, время от времени качая головой:

— Впечатляющие результаты, но все-таки…

— А представьте, — продолжал я, — что об этом узнают в Москве. Перспективная разработка погибла из-за бюрократических проволочек в области. Кто будет отвечать?

В глазах заместителя председателя мелькнула тревога. Критика из центра была последним, чего хотел любой областной руководитель.

— Что конкретно предлагаете? — спросил он после паузы.

— Подпишите распоряжение о временном разрешении работ до получения постоянной лицензии. А параллельно дайте указание юристам ускорить оформление. Я готов сам помочь с подготовкой документов.

— Сами? Но у вас же нет юридического образования…

— Зато есть понимание специфики работы. И время, которого нет у ваших юристов.

Савельев задумался, барабаня пальцами по столу. Я понимал, что сейчас решается судьба всего проекта.

— Иван Федорович, — добавил я мягче, — скоро у вас совещание с руководством. Представьте, как эффектно будет выглядеть доклад о новом НИО, который уже дает практические результаты.

Глаза заместителя председателя заблестели. Идея произвести впечатление на районное руководство ему явно понравилась.

— Хорошо, — решил он наконец. — Но с условиями. Во-первых, вы лично отвечаете за качество документов. Во-вторых, если что-то пойдет не так, ответственность ляжет на вас.

— Согласен, — немедленно ответил я.

Савельев нажал кнопку селектора:

— Зовите Петра Ивановича из юридического отдела. Срочно.

Через десять минут в кабинет вошел пожилой мужчина в строгом костюме с папкой документов под мышкой.

— Петр Иванович, — сказал Савельев, — нужно срочно оформить создание НИО при совхозе «Заря». Товарищ Корнилов будет помогать с подготовкой материалов.

Юрист недовольно поморщился:

— Иван Федорович, это займет минимум две недели…

— У вас есть два дня, — отрезал заместитель председателя. — Работайте в тесном контакте с товарищем Корниловым.

Следующие два дня я практически не выходил из областного центра. Снял номер в гостинице «Алтай» и с утра до вечера просиживал в юридическом отделе облисполкома.

Петр Иванович, несмотря на первоначальное недовольство, оказался толковым специалистом. Я быстро понял принципы работы с документооборотом и стал подавать ему уже готовые проекты приказов и постановлений.

— Откуда вы знаете такие тонкости? — удивлялся юрист, просматривая мой проект устава НИО.

— Читаю нормативные акты по ночам, — отвечал я. — Когда дело касается выживания проекта, желание трудиться появляется само собой.

К концу второго дня пакет документов был готов. Временное разрешение на работу, проект приказа о создании НИО, согласования с санэпидстанцией и пожарной инспекцией.

— Удивительно, — признался Петр Иванович, складывая бумаги в папку, — за два дня сделали то, на что обычно уходит месяц.

— Когда нет времени на раскачку, работается эффективнее, — ответил я.

Савельев подписал все документы в тот же вечер, а я уже на следующее утро мчался обратно с драгоценной папкой.

В районе документы произвели должное впечатление. Надо было видеть лицо Покровского, когда он увидел областные документы со свежими печатями. Он изучил бумаги, несколько раз позвонил в область, только после этого разрешил возобновить работу лаборатории.

— Статус научного учреждения меняет дело, — признал он. — Но требования к оформлению работ ужесточаются. Нужны протоколы, журналы, отчеты.

— Обязательно будем вести, — пообещал я.

Стукалов при этом разговоре выглядел крайне недовольным. Его козырь оказался битым, а Лаптев наверняка устроит разнос за провал операции.

— А кто будет заведовать этим НИО? — ехидно спросил ревизор.

— Я, — спокойно ответил я. — Приказ уже подписан.

К концу дня лаборатория возобновила работу. Кутузов с облегчением снял печати с оборудования, проверил состояние культур. К счастью, большинство штаммов удалось сохранить.

— Ловко вывернулись, — признал лаборант. — А я думал, все пропало.

— В бюрократии главное найти правильную формулировку, — объяснил я. — У каждого запрета есть исключения.

Ефимов, который до этого нервничал из-за возможного закрытия лаборатории, теперь с энтузиазмом взялся за оформление документации НИО.

— Будем вести настоящие научные отчеты, — сказал он. — С графиками, таблицами, выводами. Может, даже статью в журнале опубликуем.

— Почему нет? — согласился я. — Наши результаты того заслуживают.

— А что писать будем? — поинтересовался Кутузов, доставая из ящика стола толстую тетрадь с записями наблюдений.

— У нас материала на целую диссертацию накопилось, — ответил я, перелистывая страницы. — Вот данные по фиторемедиации загрязненных почв, результаты террасирования, опыт с галофитами на солончаках.

Ефимов оживился:

— А можно я тоже поучаствую? Хочу попробовать себя в науке.

— Конечно. Начнем с систематизации всех наших экспериментов.

На следующий вечер мы собрались в конторе совхоза для серьезной работы. Громов выделил нам отдельную комнату, где на длинном столе разложили все материалы: полевые дневники, фотографии, результаты анализов, схемы и чертежи.

— Первым делом нужно структурировать данные, — сказал я, развешивая на стене большие листы ватмана. — Разделим на три основных направления: очистка промышленно загрязненных земель, освоение засоленных почв и террасное земледелие на склонах.

Кутузов принес из лаборатории результаты химических анализов почв за весь период работы:

— Вот динамика снижения концентрации тяжелых металлов. За восемь месяцев содержание свинца упало на шестьдесят процентов, хрома на сорок пять процентов.

— Отличные цифры, — одобрил я, записывая данные в сводную таблицу. — А урожайность растений-аккумуляторов какая получилась?

— Горчица — сто восемьдесят центнеров зеленой массы с гектара, рапс сто пятьдесят, подсолнечник двести, — отчитывался лаборант по своим записям.

Ефимов тем временем обрабатывал данные по солончакам:

— Здесь тоже прогресс заметный. Засоление снизилось в среднем на сорок процентов. А овцы на галофитных пастбищах дают молока на пятнадцать больше.

— И привесы у ягнят выше, — добавил подошедший Семен Кузьмич, который заинтересовался нашей работой. — Солянка и лебеда оказались очень питательными кормами.

Володя Семенов принес технические чертежи всех наших изобретений:

— Тут террасообразователь с каменодробилкой, дробилка для известняка, модульная рама. Все с расчетами прочности и производительности.

К концу недели у нас сложилась впечатляющая картина. Три года экспериментов дали богатый материал для серьезной научной публикации.

— Назовем статью «Комплексный подход к освоению неудобных земель в условиях Западной Сибири», — предложил я, записывая заголовок на чистом листе.

— А куда подавать будем? — спросил Кутузов.

— В журнал «Земледелие» Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Самое престижное издание в нашей области.

Написание статьи заняло почти неделю. Работали по вечерам, тщательно выверяя каждую цифру, каждый вывод. Я писал основной текст, Кутузов готовил таблицы с результатами анализов, Ефимов составлял схемы севооборотов, Володя чертил технические схемы.

— Слушайте, как звучит введение, — читал я вслух: — «В условиях интенсификации сельскохозяйственного производства особую актуальность приобретает проблема вовлечения в оборот земель, ранее считавшихся непригодными для использования…»