Боевая невеста для… Эй, эльф, ты куда? (СИ) - Айт Элис - Страница 32

– Ну да, – парировала я. – Так и было видно в Эленвере, как тебе понравились приказы Церестина. Приказам принца ты так же подчинялся?

– А то! Мы с ним временами орали друг на друга до хрипоты, – усмехнулся он. – Но Баво я больше доверял.

Ага, так доверял, что участвовал в заговоре с целью его свержения. Эту мысль я вслух не стала произносить, ограничилась вопросом:

– Почему же?

– Мы с ним провели несколько лет в степи. Сидели плечом к плечу траншеях, пили и ели из одной миски, вместе хоронили друзей, вместе праздновали победы над врагами. Я его знал как облупленного. Мне могли нравиться не все его приказы, но, какими бы жесткими они не были, в глубине души я никогда не сомневался в их оправданности. В Церестине я далеко не так уверен. Многие его мотивы мне непонятны, и если Баво старался, чтобы его решения были прозрачны, то Церестин либо объясняет всё так, что захочешь – не разберешься, либо вообще ничего не объясняет, потому что не нашего ума дело, что там они с королем решили. Он талантливый ученый, могущественный волшебник, но никакой командир. Тебе, кстати, известно, что он уходил с поста архимага?

Увлекшись рассказом, я привстала и устроилась в кровати поудобнее, согнув руку и уперев подбородок в ладонь. Элента, правда, было видно плохо – так, какое-то светлое пятно во мгле. Если зрение не играло со мной дурную шутку, то он подложил руки под голову и смотрел в потолок.

– Нет.

– Возраст всему виной. Старик перестал справляться с задачами, не успевал за ними следить и предпочел уехать в одно из своих поместий, чтобы посвятить остаток жизни экспериментам над путевыми арками. Потом он открыл, что арки не очень-то нужны для путешествий, установил новые законы, которые сделали переход по Путям безопаснее, – всё это так или иначе с помощью Баво. И как-то вдруг оказалось, что Церестин просто обязан вернуться на пост – без него в государстве никак, хотя рассеянность старика только ухудшилась за это время.

– Ты его поэтому обокрал? – брякнула я.

Уже спустя миг, по затянувшемуся молчанию эльфа, до меня дошло, что я ляпнула. Пальцы похолодели. Проклятье, так глупо себя выдать…

– Кто тебе об этом сказал?

– Да так, услышала…

– Ты это могла услышать только от Шано, – сурово перебил он. – Но он бы не стал такое говорить при моей невесте, какой бы зуб на меня не точил. Ты сегодня подслушала нас с Кирой, верно?

– Верно, – кисло призналась я.

– И многое тебе удалось разобрать?

– Почти всё.

Опять молчание. Выражение лица Элента мне, увы, было не разглядеть. Зато фантазия рисовала такое…

– Ну и ладно, – спокойно произнес он. – Да, я обокрал Церестина по просьбе моей сестры. Он первым в мире начал составлять карту Путей не от арки до арки, а со всеми пересечениями троп между собой. Илэйн напрямую не говорила, зачем ей это нужно, и я убедил себя, что она ищет способ тайно встречаться с принцем. Они общались, Баво высоко ценил ее общество, но только как друга, а не как женщины. Сердце его в тот момент уже было разбито другой девушкой. А мне, дураку, хотелось верить, что между Баво и Илэйн еще может вспыхнуть искра. Как было бы здорово – мы с принцем оказались бы связаны не только воинскими узами, но и семьями, мой племянник сел бы на трон… Красивая картинка. Один раз ее себе представив, потом тяжело отмахнуться и, наоборот, легко впасть в соблазн. Поэтому я подобрал раскиданные по всему воинскому лагерю записи Церестина, когда он проводил время с нами в степи. Старик даже не заметил, что у него что-то пропало. Потом еще мелочь ради сестры, еще, и еще, и еще… Пока не набрался целый снежный ком и не стало слишком поздно менять коней у кареты, когда она уже слетела с обрыва. Оставалось только смотреть, как стремительно приближается земля, с горьким осознанием, что я сам сбросил себя в эту пропасть.

Я не отвечала, растерявшись, как реагировать на внезапную исповедь.

– Прислуга в Эленвере считает, что тебя подставила сестра, – наконец выдала я, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Никто не верит, что ты в самом деле участвовал в заговоре.

– Они занимаются тем же самым, чем занимался я, когда делал Илэйн мелкие одолжения, – самообманом. Знаешь, почему меня официально всего лишь отправили в ссылку, а не казнили за измену? Потому что я пошел к Баво и чистосердечно во всем признался, но едва не опоздал. Я мог бы это сделать гораздо раньше – и не стал, ведь если бы мои догадки насчет истинных причин сестринских просьб оказались правдой, королевский гнев задел бы и меня. Единственное, что меня оправдывает: я пытался урезонить сестру. И опять же в тот момент, когда стало уже слишком поздно. А до того я сидел сложа руки. Поэтому не верь эленверским слугам – я действительно такой ублюдок, как обо мне сказала Кира и как говорят многие другие.

Я вернулась обратно на подушку.

– Был бы таким ублюдком, каким себя тут передо мной расписываешь, не лег бы спать на полу.

– Ну ладно, я не настолько ублюдок.

– Я тебя не понимаю.

– Лучше и не надо. Понимать мотивы шпиона, да еще заговорщика…

– Нет, – прервала я, подозревая, что он намеренно пытается увести меня в другую сторону. – Я про другое. Зачем ты меня настраиваешь против себя же, если все равно намерен на мне жениться?

– Может, мне не хочется, чтобы ты питала иллюзии насчет того, за кого выходишь замуж.

«И так их не питала», – угрюмо подумала я, но вслух опять же этого не произнесла.

В чем-то Элент прав. Услышать его версию событий тоже полезно, тем более что он не стал себя выгораживать.

– Ладно, не бери в голову, – Элент резко перевел тему и, судя по шуршанию, повернулся на бок, накрываясь плащом. – Мне не спалось, вот и решил поболтать, а разговор зашел куда-то не туда. Ничего я не имел в виду, всего лишь ныл по-стариковски.

– И сколько тебе лет, старик? Хотя бы сто пятьдесят набралось?

– Двести восемьдесят, просто хорошо сохранился. Только спину ломит в дождь.

– А серьезно?

– Ровно тридцать.

– А сколько живут четвертьэльфы?

– Прикидываешь, как быстро станешь молодой вдовой? Извини, тут накладочка выходит – обычно чуть больше ста лет. Церестин тоже на четверть мой соплеменник. Надеюсь, что буду не хуже и доберусь до сотни в своем уме. Хотя с такой жизнью дотянуть бы до следующего дня рождения…

– Ты опять ноешь, эльф.

– Тоже верно. Это во мне дед просыпается, когда ты рядом, дитятко. Одеялко бы тебе подоткнул, но вставать лень, слишком удобно лег.

– Ну хоть колыбельную спой, а что ж ты тогда за дед такой?

– Паршивый, ясное дело. Каким мне еще быть, если я даже детьми не обзавелся, а уже внучку нянчу?

– Началось! Скоро начну думать, что эльфы вообще ничего не умеют, кроме как языком трепать. Даже колыбельную спеть не можешь.

Элент внезапно замолчал. Подождав несколько мгновений, я нервно подняла голову с подушки.

Ну чего он там? Неужели наконец обиделся, и это после всех-то ядовитых реплик, которыми мы обменялись за последние дни?

– Только одну получается вспомнить, – так же неожиданно заговорил он. – Ту, что мать в детстве пела. Потом мне ее пытались петь няньки, но у них плохо получалось.

– С твоей матерью что-то случилось?

– Да. Умерла. Отцу после этого оказалось проще переложить заботу о детях на слуг и прикинуться, что нас не существует. В нас же слишком сильна человеческая кровь, а люди слишком быстро заканчиваются – и моргнуть не успеешь.

– Прости.

– Да ничего. Это мне перед тобой виниться надо. Мой отец хоть и настолько любящий, что не приехал на похороны собственной дочери, но он всё же есть, а у тебя совсем никого.

– У меня есть Даница, – возразила я.

– Да… А твоя Даница так умеет?

И он негромко запел, стараясь не мешать постояльцам в соседних комнатах. У него был приятный тембр, бархатный, убаюкивающий. Мелодия текла плавно, расслабляла и уносила на волнах в царство сна. Я не понимала ни слова – похоже, колыбельная была на эльфийском, но это и к лучшему. Не вслушиваясь, не думая о смысле стихов, оказалось проще поддаться мягкому, укутывающему влиянию мелодии.