Стальной дрозд - Русанов Владислав Адольфович - Страница 13

Бордельмаман, брезгливо поджав губы, отвернулась.

Алана схватила за рукав Емсиля и прижалась к нему, дрожа всем телом. В ее глазах плескался самый настоящий ужас. Как у перепелки, завидевшей ястреба.

Рилла и Лита, позабыв о том, что совсем недавно спорили и едва не поссорились, азартно наблюдали за дракой. Даже перешептывались. Емсилю почему-то показалось, что они заключают пари: кто кого, как крестьяне на петушиных боях.

Табачник Корзьело переступил несколько раз вбок короткими шажками, намереваясь, скорее всего, дать деру. Батя, заметив его попытку, покачал головой и красноречиво повел арбалетом. Полукровка вернулся на место, застыв с опущенными плечами и склоненной головой, всем видом выражая покорность судьбе.

Дыкал чесал в затылке, разевая рот, будто хотел что-то сказать, но вдруг позабыл все слова. Наконец он приказал хохочущему Вогле разнять драчунов.

Не тут-то было!

Растащить забияк не получилось ни с первого, ни со второго раза. Даже ведро воды, опрокинутое на них солдатом, охладило боевой порыв лишь на краткий миг. Тогда Дыкал подхватил брошенный Тюхой ремень и принялся охаживать драчунов по чему попало.

Десяток ударов, и они расцепились. Скеццо хрипел и непотребно ругался. Левый глаз его заплыл здоровенным «фонарем», на виске наливалась багровая шишка. Тюха отделался расцарапанной щекой – видимо, вельзиец хотел выдавить ему глаз. Парнишка закрыл голову руками и продолжал выкрикивать:

– Убить его, гада! Удавил бы! Из-за него все!

Дыкал для острастки вытянул его еще пару раз по спине.

Тюха замолчал.

Сержанты переглянулись. Дыкал отбросил ремень, словно гадюку. Батя зло сплюнул на землю.

– Щербатого вязать! – сказал он, обегая взглядом всех присутствующих. – Ты, Тюха, самолично за ним следишь. Упаси тебя Триединый упустить злодея…

Мальчишка радостно закивал, словно преданный и отлично обученный котенок.

– Дальше! Табачника запереть. Мы еще разберемся – шпион он или так, погулять вышел. Надо будет, и в Аксамалу свезем. В тайный сыск. А сейчас, от греха подальше, лучше запереть… Ну, а вы, красавицы, ступайте куда хотите. Желаете – здесь оставайтесь. Нет – так проводим до Арамеллы. Можем и дальше, – подмигнул он Емсилю, на рукаве которого продолжала висеть Алана. – Ну, годится такое решение?

Едва смолк его голос, как Тюха уже кинулся заламывать локти Скеццо за спину.

– Мы с вами! – звонко выкрикнула Лита.

– С вами, конечно! – лишь на долю мгновения отстала от нее Рилла.

Алана не сказала ничего, но барнец понял, что разлучить их теперь может только смерть.

Фрита Эстелла дольше всех хмурилась и кусала губы, пока не произнесла с видом вышедшей в народ королевы:

– Вы обещали, что поговорю с офицером. Я еду с вами.

Батя вздохнул и молча направился запрягать мулов, прихватив в помощники продолжающего веселиться Воглю.

Глава 4

Гуран едва не задремал, привалившись к зубцу крепостной стены. Ночь выдалась на удивление теплая. Несмотря на то что небо затянуло тучами и мэтр Абрельм упорно предрекал дождь, хвала Триединому, было сухо. Даже душно, как в конце лета. И не скажешь, что месяц Ворона на исходе, скоро и зима. Впрочем, вельсгундец привык к мягким зимам Аксамалы. На востоке Зеленогорье защищает от зимних буранов и летних суховеев. На севере – Великое озеро, а, как известно, близость воды улучшает климат. Этому учат в университете, на курсе геометрии, который Гуран любил больше всего.

Изредка из-за плотных туч выглядывала Младшая Сестра, полная – круглая и ярко-желтая. Старшая Сестра, промелькнувшая сразу после заката молодым месяцем, уже скрылась. Время потихоньку двигалось к полуночи. Молодой человек пятый день не спускался со стен. Тут же ел, что придется, тут же и спал, сколько получится. От сухомятки начал болеть живот, а от недосыпа резало глаза. Но ничего не поделаешь, ополчение нуждалось в постоянном присмотре. Это когда наступал черед охранять укрепления Аксамалы отрядам студенческой самообороны, главнокомандующий народного правительства мог расслабиться и отдохнуть. Свои, студенты, не пропустят врага, не дрогнут в трудное мгновение, не побегут. А с ополченцев какой спрос? Лавочники, ремесленники, купчики средней руки… Хорошо еще, что прекратились разговоры о сдаче. Можно подумать, Жискардо Лесной Кот не такой, как десятки командиров вольных отрядов, наводнивших всю огромную территорию Сасандры в последние три месяца. Установит мир и порядок, станет защищать от разбойников и приструнит преступность в городе. Как бы не так! Ограбит, оберет до нитки, хорошо еще, если те самые купцы, ратующие за мировую, живыми останутся. Это ж совсем слабоумным нужно быть, чтобы не понимать столь очевидную истину! Нет, банкиры и купцы шумели, горланили перед зданием университета (новое правительство, или «младоаксамалианцы», как они сами себя называли, обосновалось именно там), требовали от мэтра Дольбрайна принятия выгодных им решений. Недовольных успокоили. Правда, заслуги Гурана тут никакой не было. Он не льстил себе. Постарались молодцы фра Лаграма, возглавившего в Аксамале новый тайный сыск. Десяток купцов загремели в тюрьму, еще троих показательно вздернули на площади при большом скоплении народа. И число недовольных начало стремительно уменьшаться, пока совсем не сошло на нет. Обыватели с завидным рвением ринулись защищать столицу родимой Империи.

Сейчас ополчение и самооборона пребывали в состоянии повышенной боевой готовности, как сказал мэтр Крюк, лавочник из бывших военных. Вот уже третий день войско кондотьера Жискардо не стояло на месте. Перемещалось, перегруппировывалось, совершало непонятные защитникам крепости маневры. Все это, возможно, имело целью запутать и попугать Аксамалу, упорно не желавшую сдаваться, а может быть, означало подготовку к штурму.

Расставив наблюдателей у Зеленогорских ворот и у Дорландских ворот, Гуран собрал основные силы у Южных или, иначе, Вельзийских ворот. Перед закатом вызвал нарочным мэтра Абрельма. Так или иначе, а присутствие колдуна на стенах не помешает. Хоть он и слабенький волшебник, а морок напустить может, или лестницу огненным шаром пережечь, или еще чего-нибудь устроить. Старенький чародей прибыл тотчас же после получения приглашения. Побурчал, конечно, что, мол, делать ему больше нечего, а потом устроился спать в караулке. Гуран немного успокоился, укутался в плащ и привалился к каменной кладке, подложив кулак под голову.

Свежий ветерок, пролетев над сжатыми полями и яблоневыми садами, тихонько шелестел между зубцами, посвистывал в бойницах. Вельсгундец и сам не заметил, как закрыл глаза и провалился в тяжелый, похожий на оцепенение сон…

– Гуран… Гуран! – Светловолосый студент из Литии по имени Никилл тряс командира за плечо.

Сон слетел в одно мгновение, оставив после себя ломоту в затылке.

– Что? – встрепенулся вельсгундец. – Что случилось?

– Кажется, началось! – почему-то шепотом проговорил парень. Можно подумать, нападающие услышат его!

Гуран бросился к краю стены. Внизу колыхались темными змеями колонны солдат. Следовало отдать должное выучке наемников – они шагали почти бесшумно: не звякало оружие, не скрипел доспех.

Одна колонна двигалась прямо на ворота, две другие нацелились шагов на сто правее и левее. Ясно, хотят растянуть оборону. Хорошо бы не ударили еще где-нибудь подальше – стена-то у Аксамалы длинная, слабых мест при желании можно нащупать сколько угодно.

– Мы сперва поверить не могли, – продолжал шептать Никилл. – Глядим, а они ползут, словно призраки. Ни огонька, ни звука…

– Ты что думал? – неожиданно зло огрызнулся Гуран. – Под барабаны на штурм пойдут?

– Нет, но…

– Какое там «но»! Выучка солдатская! Вам до них далеко…

Студент обиженно засопел, а Гуран тут же пожалел, что обидел парня. И чего, собственно, взъелся? Они стараются, как могут. Было бы чуть побольше времени, и из студенческого братства Аксамалианского университета удалось бы создать некое подобие гвардии. А там и настоящей армией заняться вплотную. Обеспечить городу защиту.