Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик - Страница 47

Вошла Джесси с тележкой и водрузила на стол чайник, блюда с лепешками, сдобный кекс и тарелку с крошечными сэндвичами на белом хлебе. Собравшиеся не проронили ни слова, пока она хлопотливо расставляла угощение, однако Энни перехватила взгляд пожилой женщины, который говорил, что цыганке здесь не место и ей не рады. Экономка бормотала что-то себе под нос, обходя стол, пока преподобный не сказал наконец:

— Спасибо, Джесси. Все в идеальном порядке.

Мисс Джудит налила всем чаю, а Эстер протянула своей подопечной тарелку с тонко нарезанным кексом:

— Вот, Энни, попробуй. Это знаменитый бисквит Джесси.

— И как продвигаются ваши труды в изучении Писания, мисс Перри? — осведомился между тем преподобный.

В голосе викария сквозило плохо скрываемое презрение, и Энни мысленно прокляла этого святошу. Ей пришлось потрудиться, чтобы побороть порыв попросту врезать ему, выскочить из гостиной и вернуться в «Чемпион», где люди, которым ты не нравишься, говорят об этом прямо, без всяких красивых слов и притворства.

— Изучение Писания открыло моему разуму и сердцу любовь Господа нашего Иисуса, ваше преподобие, — наконец ответила она. — И научило меня, что все люди заслуживают справедливого обращения, ибо все мы равны перед лицом Господа и на бедных лежит особое Его благословение.

Мисс Эстер едва не прослезилась от гордости за речь Энни.

— Твое знание заповедей заслуживает восхищения, дитя мое, — признал преподобный. — Однако ты также должна помнить, что Господь завещал подставлять другую щеку. Полагаю, эту заповедь кулачному бойцу трудно соблюдать.

— Мне надо содержать Билла, сэр, поэтому я и дерусь. Чту своего отца, как положено.

— Боюсь, за время занятий моя дочь успела заразить вас своими радикальными идеями, мисс Перри. И должен сказать, что с новой четверти этому наступит конец.

— Я не радикал, сэр. Я верная подданная ее величества, и ваши дочери принесли мне величайшее благо, научив читать Слово Божье. Полагаю, вы с этим согласитесь, сэр.

— Чуть раньше мы обсуждали, стоит ли вообще учить девочек, ваше преподобие, — встрял мистер Маклин. — Уверен, вы также согласитесь, что это может привести к возникновению проблем в обществе.

Мисс Эстер сурово посмотрела на отца и сказала:

— Прошу вас как следует обдумать ответ на это замечание, ваше преподобие.

— Даже собственная дочь, когда не одобряет мои поступки, называет меня «ваше преподобие», — с улыбкой произнес Элайджа Уоррен.

Джудит поставила чашку на блюдце и поспешно вмешалась:

— Послушайте, боюсь, мы рискуем утомить мистера Маклина этим разговором. Давайте обсудим более мирные и менее личные вопросы.

Преподобный взял с тарелки сэндвич и кивнул:

— Согласен, Джудит. Предлагаю забыть о вчерашних событиях и об образовании для молодых женщин. Мистер Маклин, что скажете о новых зданиях на холме? Каково ваше инженерное мнение о них?

— Постройки очень добротные, сэр. Церковь — прекрасный пример современных веяний архитектуры. В воскресенье я заметил, что там устанавливают трубы отопления. Боюсь, такого не было в тот период, который имитирует стиль собора.

— В подвале установлен угольный котел, мистер Маклин. Времена, когда прихожане мерзли на скамьях, остались в прошлом. Джентльмены теперь смогут даже снимать пальто перед службой.

— А для отопления используется пар или горячая вода, ваше преподобие?

— Боюсь, этого я не знаю. Такими вещами занимается наш причетник, мистер Плант. Я только знаю, что внизу есть большой медный бак для воды. Мне сообщили, что он стоил немалых денег.

Эстер, подняв брови, покосилась на свою воспитанницу, и та еле сдержала смешок. Джудит, тоже смущенная низменностью материй, затронутых мужчинами, поглядела через стол на Энни и сестру и предложила:

— Отец, мы покажем Энни сад, пока вы с мистером Маклином обсуждаете трубы, клапаны и прочее в том же роде.

Преподобный и мистер Маклин встали, когда дамы вышли из-за стола. Девушки направились в холл, где Энни накинула длинный плащ, а сестры при помощи экономки надели толстые зимние пальто.

— Только не позволяй Джесси решить, будто ты можешь замерзнуть, — пошутила старшая сестра. — При одной мысли о простуде бедная женщина просто сходит с ума от беспокойства.

— Сомневаюсь, что ей вообще есть дело до того, простужусь ли я, мисс Эстер.

— О, уверена, что есть, Энни. Наша экономка боится простуды больше всего на свете.

— Уж вам ли не знать, юная мисс Перри, что от простуды младенцы даже умирают, — проворчала Джесси. — Думаю, вы это и сами видели. В ваших кругах такое часто случается.

— Да, тут вы правы, — ответила Энни. — Ведь именно бедняки страдают от холода, пока для людей побогаче проводят отопление в церкви.

В саду девушки отправились гулять по кирпичным дорожкам мимо голых деревьев и поникших кустов. Джудит спросила:

— Твой отец сильно пострадает из-за повестки?

— Как сказать. У нас отобрали все деньги, полученные за бои, — ответила Энни. — Теперь Билли назначат штраф, а нам нечем заплатить. Но, думаю, мы справимся. Нам не впервой оставаться без гроша, мисс Джудит.

— Но ведь твой парень работает? — спросила Эстер. — Ты же сказала, что он сплавляется на угольной барже в Ливерпуль.

— Мой отец не желает тебе вреда, Энни, — добавила Джудит. — Ему трудно приспособиться к меняющемуся миру. Он все еще скорбит из-за смерти нашей матери. Надеюсь, ты простишь преподобного и научишься думать о нем хорошо.

— Я знаю, каково потерять мать, мисс Джудит, — ответила Энни. — И я сочувствую вашему отцу, если сердце у него разбито.

— Значит, ты не наложишь на папу цыганское проклятие, Энни? — со смехом спросила Эстер.

— Эстер, что ты говоришь?! — возмутилась Джудит.

Энни тоже рассмеялась:

— Нет, мисс, я не стану его проклинать. — Потом ее лицо вдруг стало суровым. — Хотя и могла бы, если бы захотела…

— Энни, у нас не принято говорить о таких вещах! — пришла в ужас Джудит.

Но девушка только улыбнулась и зашагала прочь от сестер.

Глава двадцать шестая

Никогда прежде мне не прислуживали. И никогда прежде ко мне так часто не обращались «мисс Энни». И мне понравилось быть там, видеть красивый фарфор и есть сладкий кекс. Но я понимала, что там мне не место и я никогда туда не вернусь. Да и сами хозяева не захотят меня там видеть, разве что как прислугу.

Дело в том, что я нигде не чувствовала себя на своем месте. Я не испытывала привязанности к пабу. Я любила Билла и очень тепло относилась к Джейни в благодарность за ее уроки и заботу обо мне, но умение читать и новые знания дали мне возможность увидеть больше: грязь и вечную борьбу за выживание, лязг гвоздей и грохот литейных цехов. Такого места, где я чувствовала бы себя дома, не осталось.

Я не собиралась проклинать преподобного, хотя мама и научила меня проклятиям, от которых слабеет тело человека или хромеет лошадь, скисает молоко, а пшеница покрывается плесенью. Это совсем как молитвы, которые произносишь в церкви, — короткие стишки и скороговорки. Иногда нужно нарисовать двойную звезду на тряпице и завернуть в нее женский локон или клочок мужской бороды, а потом связать стеблями аконита.

Теперь я таким уже не занималась, хотя мне и нравилось, как дрожали гаджо, когда цыганка что-то бормотала в их сторону. Я постоянно практиковалась в этом на Билле.

Но, кто бы ни крутил колесо фортуны обитателей «Чемпиона», хватка у него была железная. Суд оштрафовал Билла и Пэдди на тридцать фунтов каждого и отнял у нас все призовые и выручку. Такер поспешил уехать в Бирмингем, и мы ничего о нем не слышали до весны.

Мы с Джейни пытались вести дела в пивной, потому что Билл после штрафа погрузился в меланхолию и целыми днями сидел молча и лишь потягивал пиво. Он перестал на всех кричать и требовать исполнения гимна «Боже, храни королеву».

В итоге Джейни вернулась к гвоздарному делу, чтобы немного заработать, а я стала брать белье в стирку у соседей. Я кипятила простыни в большом медном котле и развешивала сушиться на веревках во дворе на грязном от копоти воздухе. Отбелить не удавалось ничего, сколько бы щелока я ни добавляла. От постоянной стирки на грязном черном воздухе я заболела и начала в сырую погоду кашлять черными комочками.