Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик - Страница 40

Явились и братья Бэтчи, Джеремайя и Джозайя, в черных сюртуках и широкополых шляпах. Они заплатили по полпенни, прошли в дальний угол поля — Джозайя с Библией в руке, Джеремайя с деревянным крестом — и принялись толкать речи о греховности предстоящего события. Они вещали, что грешно зарабатывать деньги на ставках вместо ежедневного труда и что путь в ад устлан костями распутных женщин вроде тех, которые раздеваются для участия в кулачных боях. Прекрасный слабый пол, созданный Богом, чтобы служить мужчинам, совращен ко злу коварным змеем в саду Эдемском и теперь не гнушается предстать перед публикой за противоестественным занятием! Разве не сказано в Послании к Тимофею, что «жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем»[16]? И разве ужасающее зрелище боя между женщинами не противно Господу и не служит покушением на Его власть?

Многие литейщики были удивлены, увидев своих работодателей в таком месте. Впрочем, большинство проходивших мимо не обращало на проповеди Бэтчей никакого внимания или просто ухмылялось. Лишь небольшая кучка людей с торжественным видом слушала, как братья по очереди громогласно осуждают греховность происходящего, выдыхая облачка пара в морозный утренний воздух.

Букмекеры начали собираться возле ринга; у каждого при себе было по крепкому подручному и по толстой тетради, куда записывались ставки и где учитывались выигрыши и проигрыши. И тут же шахтеры и гвоздари, конюхи и бобби, чтобы были не на службе, потянулись проверить прогнозы и поставить свои пенни и шиллинги на нокаут, первую кровь, количество раундов и нокдаунов. Лорд Ледбери поставил двадцать фунтов на победу Джема Мейсона и десять на то, что Энни побьет Молли Стич.

Подъехал еще один экипаж, и из него вышел огромный мужчина, казавшийся еще выше из-за цилиндра на голове. Над верхней губой красовались аккуратные завитые усы, а борода была коротко подстрижена. Он снял цилиндр, обнажив блестящую лысую макушку, поклонился Пэдди Такеру и объявил:

— Я Инглби Джексон, ваша честь, также известный как Джентльмен, и приехал, как было обещано, чтобы получить приз.

Пэдди пожал могучую руку бойца и провел его вместе с двумя секундантами через толпу к одной из небольших палаток, отведенных для переодевания соперников.

Потом у входа на поле возникла суматоха: о своем прибытии объявила Молли Стич. Упершись кулаками в свои внушительные бедра, она проорала в толпу:

— Я легендарная мисс Стич из Бирмингема, и я приехала, чтобы живьем снять кожу с этой цыганской сучки! Ставьте ваши денежки на меня, парни, и я вас не подведу!

Молли, полная женщина лет сорока со стянутыми в пучок волосами, красным лицом и мясистыми руками с неестественно крупными ладонями, была одета в свободное платье из зеленого шелка с пышными рукавами и длинной, до земли, юбкой, отороченной грязным белым кружевом. Широкое плоское лицо она густо нарумянила и напудрила, а глаза и брови ярко подвела черной сурьмой. Казалось, ей место скорее на театральной сцене, чем на боксерском ринге.

Медленной и тяжелой походкой она двинулась через поле в сопровождении двух таких же дородных подруг, несших саквояжи и зонтики. Пэдди подбежал поприветствовать ее, и она едва не задушила маленького ирландца в объятиях. Он отвел Молли с компаньонками к столику, где разливали пиво, обеспечил их всех кружками, после чего пригласил к жаровне.

Прибывший рефери и распорядитель ринга, мистер Тиндейл из Вулвергемптона, был великолепен в своем лучшем воскресном черном костюме и цилиндре, и Пэдди поспешил познакомить его с лордом Ледбери и сэром Эндрю, а потом проводил к палаткам бойцов, ожидающих первого боя, назначенного ровно на десять часов. Вынув из кармана часы, Такер посмотрел на них и быстро нырнул в палатку Джема и Энни. Задира в одних штанах, накинув на плечи одеяло, перепрыгивал с ноги на ногу, легонько боксируя с тенью забинтованными кулаками. Энни сидела на низеньком стульчике и читала. Увидев Пэдди, влетевшего в палатку, она подняла голову.

— Мы готовы, — выдохнул ирландец. — Все на месте. Рефери — отличный парень, и я чуть приплатил ему, чтобы он был к вам благосклоннее, дети мои. Так вот. Джем… Этот Джексон — здоровый мужик, очень здоровый, и руки у него длинные. Первые несколько раундов держи дистанцию, понял? Пусть он побегает за тобой и устанет. Просто измотай его прямыми и не подставляйся под удар, пока он не начнет опускать руки. Тебе ясно?

Джем кивнул и продолжил спокойно разминаться. Пэдди повернулся к Энни:

— Твоя Молли Стич тоже здесь. Господи, ну и страшилище! Такой только в цирке выступать! Это огромная гора жира, Энни, ты легко с ней справишься…

Энни встала и сказала:

— Пойду взгляну на нее.

— Она у пивного стола, мимо не пройдешь, — ухмыльнулся Пэдди. — Только не выходи в своем боевом наряде. Оставь его для главного зрелища, хорошо?

— Костюм вон там, — сказала Энни и кивнула в угол палатки, где на деревянной вешалке висел ее боевой наряд: алый атласный жилет с белыми звездочками по бокам, идеально белые бриджи с алым поясом и алыми завязками на икрах, а под ними — пара новых белых полотняных туфель с длинными алыми шнурками.

Алый цвет напоминал кровь, и Пэдди назвал этот наряд костюмом настоящего бойца, когда привез его от портного, который сшил комплект на заказ.

— Видишь эти туфли? — улыбнулся ирландец. — Пришлось посылать в Нортгемптон, чтобы их сделали специально для тебя. Сегодня ты покажешь зрелище, о котором будут говорить долгие годы, Энни Перри.

Энни накинула плащ, поцеловала Джема в щеку и вышла из палатки.

Инглби Джексон уже был готов к выходу на ринг и стоял у пивной палатки, нарядившись для боя в накрахмаленную тонкую рубашку с воротничком и белый галстук. Рукава рубашки были заколоты золотыми запонками, талию поверх черных брюк стягивал черный пояс, а на ногах красовались кожаные туфли. Он все еще был в цилиндре, который приподнимал, приветствуя женщин у стола, где разливали пиво. Заметив Молли Стич, он исполнил замысловатый поклон, сняв шляпу и вытянув правую руку. Молли хихикнула в один голос с компаньонками, а Джексон распрямился и сказал:

— Почтенные дамы, позвольте представиться. Я Инглби Джексон, известный также как Джентльмен, и я полностью к вашим услугам.

Молли Стич рассмеялась и присела в неловком реверансе:

— Весьма польщена, сэр… И должна сказать, вы чертовски красивый здоровяк!

Джексон взял пивную кружку и опустошил ее одним махом, после чего ответил:

— И я настоящий джентльмен от макушки до пяток, дорогая моя, и уж поверьте: за все время странствий в мире кулачных боев я не встречал более прекрасной женщины, чем вы. — Он взял еще одну кружку и опустошил ее.

Молли и ее подруги снова захихикали и потребовали еще пива. Билл занимался раздачей, наливая кружку за кружкой и выставляя их на стол. В густом тумане перед глазами Джексон и женщины виделись ему лишь смутными фигурами, но он слышал их беседу и разговоры в толпе о предстоящем поединке и с грустью думал: «Я больше никто. Толпа меня не замечает. Я лишь парень, который подает пиво».

Энни наблюдала за Молли Стич с другой стороны жаровни, изучая раскрашенное лицо соперницы сквозь пелену угольного дыма. Она оценила тело Молли: даже если не принимать в расчет пышное платье, эта женщина была огромной и начинала тяжело пыхтеть от малейшего физического усилия. Энни невольно задумалась о несправедливости предстоящего поединка, о том, что и полицейские, и рефери подкуплены, а его светлость рассчитывает получить неплохие деньги с букмекеров, чтобы покрыть расходы на выставленные им призовые.

Она понаблюдала, как Билл ковыляет вдоль стола, расплескивает пиво и, как это за ним водилось, не берет с пьющих ни пенни. Девушка обошла стол и обняла Громилу, а тот помахал Кэпу, чтобы притащил еще бочонок из погреба. Положив руку на необъятную талию Билла, Энни притянула его к себе и прошептала на ухо: