Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик - Страница 24

Я села у костра, и Пэдди выдал мне большую кружку чая и тарелку с куском отличного мягкого хлеба и ароматным сыром. Джем подошел и сел рядом.

— Ну, у нас все готово, — сказал Пэдди. — Завтра будет много народу. Деньги потекут рекой. Я хочу, чтобы для начала вы устроили небольшое шоу. Показательный бой без серьезных ударов. Ну, сами понимаете. Это поможет завести толпу.

— Я все равно не буду ее бить, Пэдди, — сказал Джем.

— Так тебе и не придется. Изображай удары, просто прыгай вокруг. Толпа должна увидеть вас обоих. Энни, ты наденешь штаны и белую рубашку на пуговицах, и мы повяжем тебе алую косынку.

— Пэдди, если кто-нибудь ухватится за косынку, то может задушить Энни…

— Нет-нет-нет, мы не будем завязывать узел. Просто подоткнем ее как следует. Смотреться будет просто отлично. Нужно дать им зрелище, Джемми. Дашь им зрелище — и они охотно расстанутся с деньгами.

— Значит, я дерусь только с женщинами? — спросила я.

— Да, — ответил Пэдди.

— Тоже никогда раньше не била женщин, разве что Джейни, — призналась я.

— Ну, вот завтра и начнешь, — сказал Пэдди. — Послушай, Энни… А Джейни научила тебя бинтовать… ну, сама знаешь что? — Он с неловким видом положил руку себе на грудь.

— Имеешь в виду сиськи? — спросила я. — Да, научила, Пэдди.

Он густо покраснел, и Джем рассмеялся.

— Только не надо неприличных слов, девочка, — проворчал Пэдди. — Ты больше не в своей пивнушке.

Я спала в фургоне, а Такер и Джем устроились в палатке, поскольку Пэдди пообещал Биллу, что все приличия будут соблюдены и ко мне отнесутся с уважением.

Утром ярмарка быстро наполнилась народом. Толпы людей, повозки, джентльмены и утонченные леди, компании матросов с барж, фермеров и гуртовщиков. Здесь были цыгане, торговавшие лошадьми, ирландцы и голландцы. Собралось множество солдат в красных мундирах из соседних казарм, бригад землекопов и рабочих с каналов и железных дорог.

Боев в этот день не намечалось, и мы оказались единственным боксерским балаганом. Пэдди заставил меня надеть чистую белую рубашку на пуговицах и лично подоткнул под воротник красную в горошек косынку, а волосы я повязала широкой алой лентой.

Джем был одет в белые брюки и обнажен выше пояса, и многие девушки — и даже дамы — бросали на него любопытные взгляды, проходя мимо. Я обмотала ладони тесьмой, чтобы сберечь костяшки пальцев.

Пэдди начал громко зазывать народ, и к нам потянулась толпа, а мы с Джемом стояли рядом, поднимая кулаки вверх, когда ирландец выкрикивал наши имена. Потом мы провели небольшой шуточный поединок с открытыми ладонями, легкими касаниями и щелчками, и Джем сорвал овации, когда увернулся, обошел меня кругом и хлопнул по заду. Мне досталось еще больше аплодисментов, когда я увернулась от его выпада и ответила ему тем же самым. Мы не спускали друг с друга глаз, и Джем все время мне улыбался. А еще он строил рожи, смеша меня.

Тем временем Пэдди продолжал голосить:

— Узрите, леди и джентльмены! Узрите наших славных бойцов и восхититесь атлетической красотой юности, точными и элегантными движениями, их изяществу в поединке… И спросите себя: обладаете ли вы такой же скоростью? Такой же легкостью и дерзостью? Такими же отточенными и отработанными инстинктами? Только спросите себя…

Джем двигался прекрасно, но был более предсказуем и медлителен, чем я. Ему нужно было твердо стоять на ногах, чтобы нанести удар как следует, и временами он с трудом возвращался в стойку. Над этим придется поработать.

Когда наше представление закончилось, из толпы вышел здоровенный фермер с квадратной головой. Он протянул шиллинг и пригрозил выбить Джему зубы. Детина неуклюже пытался навалиться на Джема и все время старался войти в клинч, чтобы бить по почкам. Но долго он не продержался. Джем подпустил противника поближе и встретил его апперкотом, после чего тот со всего размаху плюхнулся на задницу.

Потом другой здоровяк, по виду похожий на цыгана, сбросил жилет и поднялся на ринг. Они с Джемом встали в стойку и начали бой по сигналу колокольчика Пэдди, но здоровяк, похоже, совсем не понимал, во что ввязался. С леденящим душу воплем он сломя голову бросился в атаку, но напоролся прямо на мощный правый кулак Джема и повалился на помост без чувств.

Меня на бой никто не вызывал, пока уже далеко за полдень не появилась большая компания работниц с молочной фермы, все утро просидевших в пивной палатке. Самой крупной из них оказалась симпатичная девица лет двадцати пяти, высокая и дородная, с раскрасневшимся лицом. Похоже, сливок и масла у нее всегда было в достатке. Она громко кричала, что хочет потратить свой шиллинг, подстрекаемая товарками, которые визжали и хохотали, словно ведьмы на шабаше.

Раз уж намечался первый бой между женщинами, Пэдди снова принялся громко зазывать людей, и собралась огромная толпа ярмарочного люда. Здоровенная девица вскарабкалась на помост под подбадривающие крики подружек. Пэдди спросил, как ее зовут.

— Я Белла, с молочной фермы.

Такер заревел во всю глотку:

— Леди и джентльмены, сейчас две дамы окажут честь высокому мужскому искусству! Это редкое зрелище, друзья мои, великолепный пример благородного боя! Подходите!.. Подходите!..

Я стояла рядом с Джемом в дальней части ринга и могла как следует разглядеть, как соперница скачет перед толпой, размахивая здоровенными толстыми ручищами. Откуда-то возникла пара букмекеров, которые расположились позади зрителей со своими подручными, тетрадями и кожаными кошельками, принимая ставки. Мы с Джемом посмотрели на них, и он спросил:

— Я поставлю пару монет на тебя, Энни? Первая кровь и нокаут?

— Если поставишь, точно не проиграешь, Джем, — ответила я.

— Будь с ней осторожна, Энни, — предупредил он. — Она сильна, хоть и неповоротлива, как ломовая лошадь. С ней придется потрудиться. Будь очень осторожна, милая Энни. Я остановлю бой, если она победит или сделает тебе больно. Не беспокойся.

— Тебе не придется вмешиваться, — возразила я и поцеловала его.

Белла стянула верхнюю одежду и осталась в белой нижней юбке и мешковатой старой блузе, под которой при каждом движении колыхались огромные груди, и парни из толпы стали кричать ей, чтобы она их показала. Она была пьяна и едва не шаталась, громко отругиваясь и отшучиваясь от толпы, собравшейся у помоста.