"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна - Страница 126

– Никогда не думала, что мужчины такие хозяйственные, – засмеялась, подходя, Женя.

Нихо Тиан Або ответил фразой, которую она не поняла, хотя слова походили на русские. Но он тут же сам перевёл на английский.

– Голод научит есть хлеб с мясом.

Сторм поддерживал её под локоть, и она чувствовала его напряжение. А причину поняла по насмешливым улыбкам Золотарёва и обоих индейцев. Ей стало смешно. Знали бы они… Юбку бы только не испачкать, а на остальное ей плевать. И она решительно села на траву. Сторм перевёл дыхание и сел рядом. Сели и остальные, образовав круг. Женя оказалась между Стормом и Золотарёвым напротив индейцев.

– Разливай, Коля, – спокойно сказал по-английски Гичи Вапе.

Золотарёв взял флягу, отвинтил колпачок.

– Что это? – поинтересовалась Женя.

– Кажется, – Сторм пошевелил ноздрями. – Водка?

– Верно, – кивнул Золотарёв.

– Только не я, – Женя решительно накрыла ладонью свой стаканчик.

– Так, – Золотарёв строго оглядел сидящих, – о леди мы не подумали.

– Есть кофе, – предложил Нихо Тиан Або.

– Кофе, пожалуйста! – обрадовалась Женя.

Встав на колени, он наклонился над столом и налил ей из термоса кофе. Вдохнув аромат, Женя даже зажмурилась от восторга.

– Господи, тысячу лет такого не пила!

– Для тысячелетней вы очень даже неплохо выглядите, – засмеялся Золотарёв. – Ну, а мы водки. Вы, Сторм, не откажетесь?

– От настоящей русской?! – Сторм в притворном ужасе закатил глаза. – За кого вы меня принимаете?!

По губам Гичи Вапе скользнула усмешка, но ничего сказано не было.

Мужчины выпили без тоста и, разумеется, не чокаясь, и начали есть. Женю угощали, ей подливали кофе, предложили холодного чаю из другой фляги. Жуя чёрный хлеб с мясной тушёнкой, Женя наблюдала за индейцами. Никакой скованности или нарочитости ни в их движениях, ни в словах не было. Они пили, ели. И это после всего увиденного ими… Женя невольно повторила вслух.

– И это после всего виденного утром…

Гичи Вапе внимательно посмотрел на неё, пожал плечами.

– На войне привыкают ко всему. Каждая минута отдыха слишком дорога, чтобы отказываться от неё.

Нихо Тиан Або кивнул.

– Память о погибших не должна мешать жить живым.

– Но – продолжала Женя, – но вчера мне показалось… Я подумала, что вы настолько ненавидите нас…

– Вас лично? – Гичи Вапе удивлённо приподнял брови.

– Нет, белых. Вообще.

Она видела, как нахмурился Сторм, но не могла и не хотела останавливаться.

– Вообще? – переспросил Нихо Тиан Або. – Ненавидеть вообще нельзя. Ненависть, как и любовь, всегда конкретна.

По-английски он говорил так же, как по-русски: одновременно певуче и быстро. Видно, ему не приходилось мысленно подбирать слова. А медлительность речи Гичи Вапе тоже отражала не уровень владения языком, а характер.

Сторм недовольно крякнул, но Женя не давала себя перебить.

– Но вот война. Вы воевали. Вы же ненавидите тех, с кем воюете.

Гичи Вапе улыбнулся.

– Мы любим тех, кого защищали. И каждый защищал своих. Любимых.

– Война кончилась, – не выдержал Сторм.

– Но кое-кто хотел бы её продолжить, – усмехнулся Золотарёв.

– Не я, – отрезал Сторм. – С меня хватит. Война ничего не даёт, кроме разрушения и смерти.

– Не мы её начинали, – спокойно сказал Гичи Вапе.

– Но мы её закончили, – продолжил Нихо Тиан Або.

– За разговором о войне, Джен, – Золотарёв улыбнулся Жене, – вы совсем забыли о своём вопросе. Для него самое время.

И Женя подчинилась.

– Я хотела узнать, что означают ваши имена, – она покраснела. – Ну, я читала когда-то, что имена у индейцев даются не просто так, а со значением.

Гичи Вапе кивнул.

– Моё имя означает Большое Крыло, а его…

– Неистовая Рысь, – подхватил Нихо Тиан Або и засмеялся. – Но летаю я, а ходит по земле он.

– Как видите, – Гичи Вапе улыбнулся. – Имя и жизнь не всегда совпадают.

– А, – Женя быстро покосилась на Сторма, но уже было поздно. Они ждали её вопроса. И как в воду с головой. – А вот такое имя: Эркин, оно что означает?

– Как? – удивился Гичи Вапе и быстро переглянулся с Нихо Тиан Або. – Как вы сказали? Эркин?

– Из какого он племени? – спросил Нихо Тиан Або. – Это не имя шеванеза.

– И не… – прозвучало непонятное слово.

– Не знаю, – как можно равнодушнее пожала плечами Женя. – Так, вспомнилось вдруг.

– Извините, – Гичи Вапе повернулся к Нихо Тиан Або, и они заговорили быстро и возбуждённо.

Поток гортанных непонятных слов произвёл на Женю странное, но не неприятное впечатление. Потом Гичи Вапе снова повернулся к ней.

– Мы не знаем этого имени. В языке шеванезов нет такого слова. Много племён погибло, языки забылись. И отдельные слова используют как имена, а смысл их утрачен.

– Ну и бог с ним, – отмахнулась Женя.

– Вы давно… давно услышали его? Это имя? – задумчиво спросил Золотарёв.

– Ух! – Женя рассмеялась, делая вид, что припоминает. – Лет… лет семь назад. Или ещё больше.

– Да, это очень давно, – кивнул Гичи Вапе.

– И, скорее всего, он уже мёртв, – задумчиво сказал Нихо Тиан Або.

– Скорее всего, – согласился Золотарёв.

Женя понимала, что своим вопросом она… она что-то напомнила им. И связано это не с Эркином, а с самим словом. Но спрашивать больше нельзя. А как переменить разговор, она что-то не могла сообразить. Выручил Сторм, сделав какое-то замечание о сравнении спирта и водки, и мужчины углубились в воспоминания: кто, что, когда пил и с какими последствиями для организма своего и окружающих. Сторм защищал идею коктейля, его собеседники доказывали преимущества чистых напитков. Жене было неинтересно, и она перестала слушать, просто наблюдая собеседников.

Что ж, Сторм держится великолепно. Можно подумать… можно подумать, что он всю жизнь сидел вот так за одним столом с русскими и индейцами. Хотя… с русскими он, возможно, и сиживал. Знает же он откуда-то Золотарёва, но с индейцами… наверняка впервые. И, пожалуйста. Как ни в чём не бывало. Ну что, кажется, Эркина это переселение не заденет. Добровольность, конечно, понятие условное, особенно для Сторма, но если не будет облав… Да! У Эркина номер, а клейм на спине нет. А у индейца должно быть и то, и другое, либо ни номера, ни клейм. Значит, и в облаву можно будет вывернуться. А индейцы… ни за что не подумаешь даже, какая ненависть под этими шутками и улыбками. Эркин откровеннее. У него всё на лице написано. Индейцы – офицеры. Удивительно. И речь у них правильная, чувствуется образованность…

– Кажется, даме наскучили наши разговоры?

Ах так, Сторм?!

– Ну что вы, Эд. Я же понимаю. Выпивка – это же единственное, что по-настоящему волнует мужчину.

Хохотали долго и с удовольствием. И под этот хохот стали собираться в дорогу. Пока мужчины собирали и убирали остатки трапезы, Женя прошлась по берегу, зашла в заросли. Возвращаясь к машинам, она нарвала росших у воды цветов. Увидев её букет, Сторм разразился очередным приступом самобичевания.

– Хватит, Эд, – попросила Женя. – Вы начинаете повторяться.

В город ехали быстро, но уже не так мотало.

– Вы умница, Джен.

– Опять повторяетесь, Эд.

– Это правда. Столько такта, очарования, ума… И всё в столь хрупком и изящном теле!

– О теле тоже не надо, Эд.

– Слушаюсь, мэм. Вы уже сочинили отчёт?

– Под вашу диктовку, Эд. Интересно, что будет завтра?

– У вас, видимо, выходной. Если Грэхем не даст вам выходного и не заплатит сверхурочных, клянусь, я публично назову его свиньёй!

– Публично, это в баре?

– Джен! – Сторм рассмеялся, мягко вписывая машину в очередной поворот. – Водку пил я, а задираетесь вы.

– Хорошо, Эд, не буду.

– Вот, пожалуй, и всё, – Сторм щёлкнул каблуками и опустился в кресло.

– Неплохо, в целом неплохо, – Кропстон кивнул, но смех Сторма не дал ему закончить фразу. – В чём дело, Сторм?

– Эта фраза становится фирменным знаком. Скоро по ней будут опознавать.