Орден во всю спину (СИ) - Ежов Константин Владимирович - Страница 17

Наступила тишина. Косой задумчиво смотрел в потемневший потолок. Потом, не оборачиваясь, произнёс:

- Главное в человеке – быть честным. Особенно с самим собой. А если совесть начнёт терзать, если будет жечь – просто напомни себе, что ты сделал всё, что мог. И это... нормально.

Лёха нахмурился.

Когда Ярослав начинал с ним говорить "по-стариковски", он каждый раз ждал лекции. Что мол, так нельзя, то не делай, сюда не лезь. А получал вот такие фразы, от которых мозг тормозил, как телега в грязи.

Вот он какой, Ярослав. Не рубаха-парень, но и не колючка. Осторожный, замкнутый, с глазами, в которых хранились шрамы – не только от ран, но и от памяти. Он был не прост. Но в этом мире такие, как он, выживали лучше.

Лёшка это понимал. И не обижался.

Потому что знал: у Косого есть вещи, о которых он никогда не скажет вслух. И если не лезть – он будет рядом. А если полезешь – может исчезнуть навсегда.

В этот самый момент из соседней лачуги донёсся грубый, прокуренный голос. Судя по интонации, обращались как раз к их новоиспечённой соседке – Лариске.

- Лариса, только что узнал, что ты сюда переехала. Зашёл на огонёк. Вот, сигарет тебе принёс….

Ярослав и Лёха переглянулись, сразу посуровев. Что-то в голосе незнакомца не нравилось обоим – вкрадчивый, самодовольный, с тем мерзким оттенком, который бывает у тех, кто привык брать, не спрашивая.

Из лачуги раздался голос самой Юдиной – твёрдый, раздражённый:

- Я больше не оказываю никаких услуг. Всё, завязала.

И при этом так делать минет… но надо признать, красивая, даже без косметики и в саже.

Ответ последовал вульгарным смехом, полным пренебрежения:

- Да ну брось ты! А на что жить собираешься, а? Кто тебя сигаретами кормить будет, а, королева?

Секунду спустя в её голосе прорезалась злость:

- Отвали от меня!

Звук шагов, глухой стук – будто кто-то наткнулся на стену или мебель. Затем слышался резкий шорох ткани – похоже, кому-то порвали одежду. Начиналась потасовка.

Лёшка Проныра бросил взгляд на Ярослава. Тот стоял неподвижно, мрачно нахмурившись. Лёха, перейдя на шёпот, осторожно произнёс:

- Брат… ну давай, помоги ей.

Не говоря ни слова, Ярослав медленно поднялся с деревянной койки. Он вытащил из-за поясной петли свой костяной нож – белый, как клык древнего зверя, и острый, как приговор. Неслышно проскользнул к выходу.

В тот же миг в его голове раздался хрипловатый, величественный голос – голос Дворца, который жил в его сознании, как память о чём-то далёком, чудовищном и могущественном:

"Квест активирован: Помощь."

Ярослав лишь усмехнулся. Он не нуждался в чьих-то приказах, чтобы поступать по совести.

- Даже если бы ты молчал, всё равно бы пошёл, – буркнул он, выходя за порог.

Он двигался стремительно – тело, натренированное годам выживания, отточенными рефлексами отвечало быстрее мысли. Две секунды – и он уже врывался на соседний двор, как молния в сухое дерево.

Никаких речей. Ни "пусти её", ни "ещё раз тронешь – пеняй на себя". В его мире слова ничего не стоили. Там, где не уважают правду – уважают силу.

Мужик, что вцепился в Лариску, а хороша, мелькнула мысль, был высок, широк в плечах и, к тому же, вооружён. В руке он сжимал настоящий металлический нож – клинок с потемневшей от времени рукоятью и тусклым, но всё ещё опасным лезвием. Да, вот и приз, настоящий.

Увидев, как Ярослав несётся прямо на него, мужик ухмыльнулся – думал, сейчас разберётся с мальчишкой одним взмахом. Мы же помним, что у меня +1 в силу. Не имба, но всё сразу становится не так однозначно. Что он ему, с этой костяной штучкой против настоящей стали?

Он ошибся.

Костяной нож Ярослава был не просто костью – он был выточен из бедренной кости дикого бура – зверя, чей скелет не уступал по прочности ковкому металлу. Лёгкий, цепкий, он был смертелен в руке того, кто знал, куда бить.

И Ярослав знал.

***

Металлическое оружие, конечно, считалось престижнее. Но не всегда решает клинок. Иногда побеждает тот, кто не говорит лишнего. Кто не надеется на силу – а использует её, как последнюю черту.

Ярослав появился перед мерзавцем словно призрак. Его рывок начался с точного движения – левая нога вонзилась в землю, как якорь, правая напряглась, принимая вес, мышцы вздулись под одеждой. Он прижался обеими ступнями к пыльной земле, чтобы выбросить себя вперёд с максимальной силой. Сила прошла сквозь его тело, словно удар тока – от ног к талии, оттуда к плечам, и, наконец, в кисти.

Нож в его руке вспорол воздух наискось вверх – резкий, молниеносный взмах, как будто он хотел рассечь не только человека, но и саму ночь. Лезвие со свистом описало дугу, за которой, казалось, остался светящийся след.

Лязг!

В темноте звонкий металлический отзвук расколол тишину, как грозовой раскат. Столкнулись два ножа – костяной и стальной. А потом… оба разлетелись пополам.

Спрятавшиеся в темноте наблюдатели ахнули. Они ожидали, что сломается только костяное лезвие. Они ждали победы металла. Но реальность пошла по другому сценарию.

Ярослав без тени сожаления отшвырнул обломок ножа. Он будто знал заранее, что лезвие не выдержит. Всё это – часть плана. Всё до последнего движения.

Мужик ещё не успел опомниться, как Ярослав метнулся вперёд, схватил его за запястье и вогнал кулак точно в подмышечную впадину – туда, где пролегает подмышечный нерв.

Противник заорал. Его тело затряслось, как у куклы, в которую пустили ток. Он попытался вырваться, но понял, что не может – парень, едва ему до плеча достающий, оказался сильнее. Гораздо сильнее, чем можно было ожидать.

Что за черт?! – мелькнуло в глазах противника. – Как он вообще может так держать меня? Он же пацан!

Но стоило ему бросить взгляд на шею и плечи Ярослава, как пришло запоздалое понимание. Там, под кожей, подрагивали мышцы, как стальные канаты. Это была не мальчишеская сила – это было что-то иное. Тренированное. Закалённое в грязи, голоде и боях.

Подмышечный нерв – место уязвимое. Если ударить туда сильно, мозг получит лавину ложных болевых сигналов. Организм не поймёт, что происходит – начнётся хаос. Тело зальёт волна ионов, как пожар – и он охватит всё сразу. На миг – всего на секунду – человек превращается в тряпичную куклу.

Вот и сейчас. Мужик рухнул, словно перерубленный. Тело дёргалось в конвульсиях, руки и ноги двигались сами по себе, как у марионетки с оборванными нитями.

Ярослав стоял рядом, молча, глядя на него сверху вниз. В глазах не было ни злобы, ни жалости. Только хмурое раздумье.

Мужик, захлёбываясь дыханием, захрипел:

- Я… я зла не затаю… отпусти… забуду, что было, клянусь...

Он понял: если сейчас начнёт умничать или кричать, не доживёт до утра.

Ярослав повернул голову к Лариске, которая, запыхавшись, держалась за рваный рукав своей кофты. Голос его был сухим:

- Кто он?

- Он… он бригадир с угольной шахты. И… это он со своими людьми зарезал того мужика в городе вчера ночью. Хвастался мне, что тот копил деньги, а у него как раз долги… игровые. Вот и решил забрать.

Ярослав ничего не сказал. Он подошёл к проходу, нагнулся и подобрал обломок металлического ножа. Осмотрел его, взвесил в руке. Затем медленно вернулся к лежащему мужчине.

Тот, задыхаясь, смотрел на него снизу-вверх. Упрямо, с каким-то остаточным презрением – ещё не до конца понял, что проиграл. Ярослав оценил: через секунды четыре, максимум пять, тело снова начнёт слушаться его.

И тут раздался знакомый голос. Могучий, как раскат в горах. Голос из внутреннего Дворца – того самого, что жил в его разуме:

"Квест: Отпусти своего врага"

Едва стих голос дворца, всё ещё отзывающийся в голове гулким эхом, Ярослав Косой опустился на корточки. Движения – точные, отточенные. Ни капли лишнего. Словно часовой механизм. Он вонзил ржавый железный нож в живот лежащего перед ним мужчины – не с ненавистью, не с яростью. Скорее, с усталостью. Буднично. Как человек, слишком давно решивший, что чувствовать – роскошь.