Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ) - Тарханов Влад - Страница 11

— Вовремя предать — это не предать, а предвидеть!

Генерал рассмеялся.

— Да, ваше высочество, умеете вы точно формулировать мысли!

— Вчера я прочитал в одной книге. — достаю бумажку и цитирую по ней, хотя писал я это по памяти. — «Война — это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко».

— Блестяще, мой принц. Но не пора ли нам приступить к занятиям? Хотя сегодня есть изменения в расписании из-за непогоды, и мы сможем обсудить ваши мысли о военном искусстве после обеда.

Мне кажется, что лёд тронулся, господа присяжные заседатели[2]…

[1] Перевода не будет. Написано было с грамматическими ошибками.

[2] Цитата из Ильфа и Петрова

Глава восьмая

Перемен! Мы ждем перемен

Глава восьмая

Перемен! Мы ждем перемен! [1]

Королевство Бавария. Замок Хоэншвангау

5 июля 1860 года

Мне нужно изменить программу моего воспитания!

Когда я смог сформулировать задачу на ближайшее будущее стало как-то сразу легче. И я даже придумал, каким образом подойти к решению этой архисложной проблемы. Дело в том, что оба моих (в этом времени) родителя отличались завидным упрямством. Чисто семейная черта. Порой мне казалось, что включение изображения осла в их герб было бы не оскорблением, а констатацией фактов. При этом, кто из них более твердолобый — маман или папа… Вопрос вопросов! Единственной ключевой фигурой, на которую я мог воздействовать, и которая могла на что-то повлиять был генерал-майор Ла Розе. Ну что же, попробуем! Сначала не помешало бы выудить из памяти что мне известно о самом генерале, который к тому же и граф.

Удивительное дело, но больше, чем о самом графе мне удалось вспомнить о его родословной. Оказывается, о своих предках и их достоинствах генерал-майор Ла Розе мог распространяться весьма долго, а вот о себе рассказывал буквально в нескольких скупых фразах. Граф происходит из древнего испанского рода де Ла Роза, потом его пращуры переехали в Нидерланды (бывшие в то время провинцией Испании), позже перебрались в Германию, побывали в Австрии, осели же в Баварии. Их деятельность была тесно связана с баварской армией, почти сто лет назад[2] они получили графское достоинство. Сам граф Теодор состоял адъютантом у короля Максимиллиана I, но это все подробности его биографии и военной карьеры, которые удалось из воспитателя каким-то чудом вытянуть. Ах да, он женат! Но я его жену никогда не видел. Говорят, что это довольно симпатичная баронесса, но брак был явно по денежному расчету. Вот и всё!

Не так уж и много. Но сегодня у нас по расписанию оказалось время для обсуждения книг. Людвиг всегда много читал (а вот его младший брат оказался намного активнее, подвижнее и явно интересовался военным делом) и ответственный воспитатель считал своим долгом обсудить с молодым кронпринцем прочитанное.

— Мой генерал, книга, которую я сейчас читаю, вызывает слишком много вопросов. Честно говоря, я не знаю, как в них разобраться. Прошу мне помочь.

— И что вы сейчас читаете, Ваше высочество? — несколько ленивым тоном поинтересовался воспитатель. Чувствовалось, его отношение к увлечениям принца — как говориться… «мне бы шашку да коня, да на линию огня»! А тут надо возиться с недорослем. Но долг превыше всего, а потому послушаем, что скажет сей юноша…

— Скажите, мой генерал, как государь может проявлять милосердие через жестокость?

— Что??? — глаза графа выпучились, почти что вылезли из орбит от удивления.

— В книге «Князь» автор утверждает, что Чезаре Борджиа силой и жестокостью установил порядок в Романье и этим проявил милосердие. У меня тут что-то не сходится. Жестокость — это жестокость, а милосердие — это милосердие. Какой-то странный выверт мыслей автора.

— Простите, Ваше высочество, я могу глянуть эту книгу?

Я передаю книгу генералу. Вообще-то это не самый удачный перевод на немецкий труда Никколо Макиавелли «Государь». Почему переводчик переименовал его в «Князя» я не пойму.[3]

— Скажите, дорогой мой Людвиг, где вы нашли этот труд?

— В библиотеке. — делаю максимально невинное лицо.

— Вам не кажется, что вы несколько преждевременно взялись за эту книгу? — задумчиво бросает воспитатель.

— Я хочу понять, каким образом мне надлежит править. Разве плохо пытаться разобраться в сути власти и на чем она держится? Только не говорите мне о божественном промысле. Воля Божья правит всем миром, это несомненно, но государь правит государством своей волей. И тот, кто не знает, как пользоваться властью, может ее потерять. Я же не хочу бездумно восседать на троне и быть позором великого рода Виттельсбахов!

О! А вот такая высокопарная сентенция графу, несомненно, зашла. В это время люди произносят весьма витиеватые речи, считая это нормой вещей, не замечая, насколько при этом выглядят по-идиотски (на мой циничный взгляд). Ибо когда ты говоришь об общественном благе и взятки берешь только лишь борзыми щенками, то как-то возвышенные фразы о долге и чести кажутся чем-то весьма странным и абсолютно абстрактным.

— Ну что же, Ваше высочество, раз вы читаете столь серьезную книгу, позвольте все-таки вас спросить, почему вопрос о жестокости столь вас беспокоит?

— Меня беспокоит вообще необходимость государя поступать в интересах своего государства совершенно не по-рыцарски. Посмотрите — тут всё пропитано рыцарским духом. Лебединые рыцари, которые владели этим замком, мой отец оставил о них прекрасную память, но мне кажется, что времена великого Лоэнгрина канули в Лету. И меня это, откровенно говоря, огорчает.

Граф задумался. Для него такой «заход» и постановка вопроса со стороны юноши, который казался ему несколько оторванным от жизни стали полной неожиданностью.

— Я понимаю, мой принц, что жизнь намного сложнее чем описанная в романтических книгах история чей-то жизни и поступков. Реальность вообще имеет мало отношения к беллетристике. Посему книгу, что вы выбрали для чтения, одобряю. Но у вас есть вопросы… И…

— И теперь не только вопросы, теперь у меня есть понимание, что мне необходимо сейчас для того, чтобы подготовиться к будущему управлению государством. Извините, Ваше сиятельство, но греческий и латынь для этого совершенно бесполезные вещи. И не надо говорить, что они развивают ум и всю прочую ерунду. Они забивают голову совершенно ненужной информацией. Они не только не полезны, но и вредны, ибо забирают у меня самый ценный ресурс — время.

— Понимаю ваши доводы, кронпринц, но вы должны получить классическое образование, ибо без оного не сможете учиться в университете, а это весьма важный этап в вашей жизни. И зачем было так резко грубить священнику, неужели изучение основ католичества вы так же считаете пустой тратой времени?

— Нет, Ваше сиятельство! В преимущественно католической стране государь обязан быть католиком. Но вспомните, как одному королю дали хороший совет: «Париж стоит мессы!» и он переметнулся из лагеря гугенотов в лагерь добрых католиков. И я допускаю, граф, что в случае, если в моем государстве будут преобладать протестанты, возможно, придется менять веру.

— Неожиданно, мой принц, весьма смелая и несколько… странная мысль.

— Но она сама собой приходит в голову, как только начинаешь читать «Князя». Добродетельность государя и его репутация важны, а поэтому король не должен быть чужим для своих подданных. Или я не прав? Поступок Генриха Наварского не имеет никакого отношения к спору религий: кто более прав — католики или протестанты. Это вопрос власти и возможности ее удержать!

— Простите, Людвиг, но мы с вами стали на откровенно говоря, весьма скользкую дорожку. Знаете, ваша матушка вряд ли одобрит такие воззрения молодого кронпринца.