Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ) - Ангелов Августин - Страница 16

Он рассмеялся и произнес:

— Неважно! Я всегда любил опасности.

Тут наше внимание привлек какой-то шум внизу и женский голос, отчего мы подошли к самому краю дозорной площадки, заглянув с башни вниз. А там у ворот возле своей лошади стояла Бэла. Она спорила с часовыми, коверкая слова русского языка, который знала плохо. Но, часовые не хотели пропускать ее в крепость. И тут она подняла глаза. Заметив Вулича на башне, она помахала ему рукой.

В этот момент я понял — история их отношений только начинается. Мне стало тревожно за серба. Бэла появилась в крепости слишком неожиданно. И я подумал: «Раз кавказская девушка сама решилась приехать верхом в русскую крепость в такое время, на закате, когда вот-вот стемнеет, — это неспроста».

Увидев девушку, Вулич махнул рукой ей в ответ и тут же спустился с башни. А я последовал за ним. Возле ворот стояла Бэла в черном платье и в черном головном платке. Глядя на нас черными глазами, полными решимости, она пожаловалась, что ее не пускают в крепость. И поручик, прикрикнув на солдат, приказал, чтобы ее все-таки пропустили в ворота.

— Ты есть офицер, — сказала она на ломаном русском, показывая пальцем на Вулича. — Мне нужна помощь!

Вулич поднял бровь, спросив:

— И какая же помощь тебе требуется, красавица?

— Отец уехал. А мой брат Азамат… Он в беде!

Она кое-как рассказала, что Азамат, одержимый мечтой о коне Карагезе, связался с подозрительными людьми, похожими на бандитов. И как только ее отец вчера утром уехал, брат ушел из дома и не вернулся ни ночью, ни следующим днем.

— Я боюсь, что его убьют, помоги! — прошептала она, и в ее голосе слышались нотки отчаяния, а крупные черные глаза уставились на серба с выражением мольбы.

Вулич замер.

— Чем помочь? — спросил он в недоумении, но взгляд его был прикован к девушке.

Бэла опустила глаза, но я видел, как ее пальцы нервно затеребили край рукава платья. Вулич подошел ближе к ней.

— Мы найдем твоего брата, — сказал он твердо.

Она покорно взглянула на поручика снизу-верх, и мне показалось, что в этом ее взгляде скользнуло нечто большее, чем обычная благодарность. Похоже, что и Бэла влюбилась в Вулича не меньше, чем он — в нее.

Пока Вулич приказывал казакам снова готовиться к выезду, я воспользовался моментом, чтобы расспросить Бэлу.

— Почему ты пришла именно к нам? — спросил я, не скрывая подозрений.

Бэла опустила глаза, проговорив:

— Азамат говорил… Казбич очень зол на него и хочет убить, а русские офицеры могут помочь не допустить убийства.

— Он говорил это перед тем, как исчезнуть? — продолжал я импровизированный допрос девушки.

Она кивнула и сказала:

— И еще брат говорил, если что-то случится, если он не вернется, я должна найти поручика Вулича…

Я нахмурился, пробормотав:

— Странно. Они с твоим братом не настолько близки.

— Но брат знает, что он… — она запнулась, — что поручик Вулич честный человек.

Вулич уже снова подошел к нам от казармы. Услышав последние фразы, он отвел меня в сторону, спросив:

— Что думаешь, Печорин?

— Похоже, это ловушка, — ответил я. — Ведь мы слышали там, у развалин башни, что это Азамат готовится кого-то убить. Может, Казбича, а может, — тебя.

— Возможно, — согласился он. — Но, если красивая девушка просит за своего брата, я не могу просто оставить его, не попытавшись помочь. Это вопрос чести.

— Тогда едем, — решил я.

Мы взяли с собой казаков и, оставив Бэлу в крепости под присмотром Максимыча, снова двинулись в ущелье, где скрывался брат Бэлы.

На закате вход в ущелье хорошо просматривался. Но, чем глубже мы забирались вглубь него, приближаясь к руинам сторожевой башни, от которой торчал метров на пять вверх лишь косой огрызок, возвышаясь над древней кладкой разрушенной стены, когда-то перегораживающей узкое ущелье, а теперь заросшей растительностью до самого верха даже там, где какие-то фрагменты сооружения еще сохранились, тем вокруг становилось мрачнее, и тем сильнее сжималось у меня сердце от нехорошего предчувствия.

— Здесь сейчас как-то слишком уж тихо, — сказал мне Вулич.

И в тот же момент из-за скал раздался свист, а из-за камней старинных развалин по этому сигналу с разных сторон выскочили горцы. Я насчитал их человек десять, все были молодыми парнями. И среди них я сразу узнал Азамата. Но он не выглядел кем-то, кто прятался. Напротив — он стоял гордо, выпятив грудь, забравшись на камни основания старинной башни. Он явно был предводителем этой банды молодых абреков.

— Вулич! — крикнул он. — Я рад, что ты пришел!

— Зачем ты подстроил все это? — спросил серб.

— Я хотел проверить, действительно ли ты храбр! Я думал, что ты придешь один! — засмеялся Азамат. — Но сейчас ты здесь с целым отрядом.

— Да и ты тут со своим войском, — заметил Вулич.

— Как видишь, я не глупее, чем ты, — ухмыльнулся Азамат, который говорил по-русски вполне неплохо. — И теперь мы в равном положении. А потому можем решить дела по-настоящему, как мужчины.

— Что за дела? О чем ты? — спросил поручик.

— О коне Казбича! О Карагезе! — глаза юноши загорелись каким-то безумным огнем, когда он упомянул предмет своей страсти. — Ты поможешь мне завладеть им, а я отдам тебе за это свою сестру Бэлу! Я сейчас это говорю тебе не в шутку, а при своих людях. И по нашему обычаю я уже не смогу отказаться от своих слов! Только одно условие: помоги мне справиться с Казбичем так, чтобы не пострадал благородный конь!

— По-моему, юноша безумен, он просто помешался на этом чертовом коне, — пробормотал я.

Но, тут из глубины ущелья послышались крики и топот копыт. То летели в атаку всадники, которых вел Казбич. Они явились с той стороны, откуда их не ждали. Опытные седовласые горские воины выметнулись из-за скал против молодых абреков. И такого неожиданного нападения молодежная банда Азамата, похоже, совсем не ожидала. Ведь они предполагали появление людей Казбича с другой стороны, от входа в ущелье. Но, Казбич всех обманул, проведя свой отряд по какой-то тайной тропе и напав с тыла. Раздались выстрелы. Начался бой, больше похожий на избиение младенцев взрослыми дядьками.

И Азамат, видя гибель своих друзей, закричал нам в отчаянии:

— Помогите!

Мы же, что называется, попали под раздачу, оказавшись втянутыми в разборку горцев между собой. Выстрелы гулко разносились между скал, эхом отражаясь от каменных стен ущелья. Горцы Казбича, закаленные в бесчисленных стычках, безжалостно рубили молодых абреков Азамата. Те, кто еще минуту назад выглядел дерзкими и самоуверенными, теперь метались в панике, пытаясь спастись.

— Милорад! — закричал я, хватая серба за рукав. — Нам нужно уходить! Это не наша битва!

Но поручик уже разрядил пистолеты в горцев и выхватил саблю. Его взгляд был прикован к Азамату, который, спрыгнув с камней, отчаянно отбивался от двух нападавших.

— Он отдает мне Бэлу! Я буду за него драться! — крикнул мне Вулич и рванул вперед.

Я выругался, но последовал за ним, приказав казакам прикрывать нас огнем. Мы врезались в гущу схватки. Я выстрелил в одного из горцев. А Казбич, заметив нас, издал яростный клич и направил своего коня прямо на Вулича.

— Ты зря сюда пришел! — проревел он, занося шашку.

Их клинки скрестились с лязгом. Вулич, несмотря на всю свою ловкость, едва успевал парировать удары. Сам Казбич и его конь дрались словно демоны. Их движения были напористы, стремительны и яростны. Но, мне показалось, что дрался горец нечестно. На нем под одеждой была кольчуга. А у серба никакой кольчуги не было. Да и коня такого боевого не имелось. А конь Карагез оказался не менее агрессивным, чем его хозяин. Он теснил грудью, кусал и бодал головой гнедого коня поручика.

И потому, желая спасти Вулича, я не стал мешкать, выстрелив из своего второго пистолета Казбичу прямо в грудь. Кольчуга не устояла против пули, и горец слетел со своего Карагеза, растянувшись на камнях. Я вмешался как раз вовремя, поскольку Вулич получил глубокую рану от клинка Казбича в левый бицепс и слабел, теряя кровь. Еще несколько секунд, и поручик погиб бы под ударами горца. Мы с казаками бросились к Вуличу. И я перетянул ремнем ему руку над раной.