Проклятие Джека-фонаря - Хоук Коллин - Страница 4

После очередной неудачной попытки она от усталости прилегла возле упавшего дерева, на котором только что вырезала загадочные слова. Девушка подтянула платье к коленям, чтобы оно не цеплялось за сапоги. Затем подняла руку и щелкнула пальцами, ослабляя тугую шнуровку на спине: этому волшебному трюку Эмбер научилась очень быстро, когда стала достаточно взрослой и начала носить корсет. Наконец она улеглась поудобнее и провалилась в глубокий сон.

Эмбер проснулась от беличьего стрекотания и поняла: тело крепко обернуто чем-то теплым. Хотя она точно помнила, что забыла свой плащ дома. Девушка принюхалась и уловила аромат кожи, дерева и чего-то насыщенного и тяжелого – вроде пряных специй. Поднявшись, она обнаружила: все это время ее согревало мужское пальто. Ведьма тут же принялась рассматривать одеяние.

Пальто было очень длинным. Эмбер подумала – его владелец, должно быть, выше всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось встречать. Оно было сшито из темно-синей плотной шерсти: абсолютно прямое в талии, но расходящееся ближе к подолу. Пуговицы искусно вырезаны из слоновой кости. На каждой можно было разглядеть маленькое хитрое лицо: косую усмешку и впалые глаза. Девушка стряхнула с пальто опавшие листья и провела рукой по шелковой подкладке.

Колдунья напрягла все органы чувств, но так и не смогла ощутить присутствие своего хранителя. Эмбер закусила губу и почувствовала, как живот урчит от голода. Она вспомнила, что вечером начинается Самайн[1] – значит, подготовка к празднику уже идет полным ходом. Девушка должна была принимать в ней активное участие, так как за организацию торжества отвечала ее школа. Тетя наверняка уже начала волноваться за воспитанницу.

Эмбер решила срезать дорогу через яблочный сад: по пути она помахала мужчинам, которые вышли пораньше ради сбора созревших фруктов, и попросила отложить немного яблок для них с тетей. Ее рот наполнился слюной, когда девушка подумала о знаменитом яблочном коблере[2] своей тети. Блюдо подавалось с кружкой теплого пенистого молока и взбитыми сливками. Эмбер любила выливать молоко в еще горячее блюдо, чтобы сладкое тесто пропиталось кремом, а густая жидкость заполнила все трещинки.

Когда Эмбер добралась до хорошо знакомой булыжной мостовой, то пролезла сквозь густые заросли и, вынырнув с другой стороны, побежала к мосту. Девушка не обращала внимания на карканье воронов, завывание ветра и мигающие огоньки, которые должны были напугать гостью.

Она вбежала на мост и прочистила горло.

– Спасибо за ваше пальто, милейший сударь, – громко сказала Эмбер. – Я вам весьма признательна.

Она аккуратно сложила пальто и оставила его на каменной ограде моста.

– Сегодня в городе отмечают Самайн и праздник урожая, – добавила Эмбер, смущенно ковыряя землю носком сапога. – Если ты не против, я бы хотела предложить тебе стакан сидра и вкусный ужин в качестве платы за твою доброту. Я слышала, что на празднике будут угощать особым смородиновым хлебным пудингом с карамельным соусом.

Ответа не последовало. На мосту не было ни души – только ветер гонял сухие листья у ног. Но Эмбер знала: он где-то здесь, слушает.

– Решать, конечно, тебе, но имей в виду, ты – желанный гость. – С этими словами Эмбер сделала неуклюжий реверанс, повернулась и, выпрямив спину, с наигранной чопорностью пошла по дороге в сторону города.

Глава 4

Самайн

Она тщательно подбирала наряд. Вместо удобных бриджей и заляпанных грязью высоких сапог Эмбер надела длинное голубое платье с кружевной лентой на локтях и воротнике. К нему она подобрала белые шелковые чулки и черные туфельки. Талию девушки плотно сжимал корсет, делая акцент на мягких изгибах тела. Эмбер провела руками по округлым бедрам и вздохнула.

Она мечтала о маленькой груди и тонкой фигуре, как у некоторых одноклассниц. Формы чародейки же по большей части только отвлекали. Столько раз девушка начинала обсуждать с одноклассником какую-нибудь важную тему, а через несколько минут понимала – его взгляд уже сместился вниз и остановился между ее подбородком и пупком.

С обеих сторон лица Эмбер заколола темно-каштановые волосы драгоценными заколками двоюродной тети, позволив остальным прядям свободно рассыпаться по спине мягкими кудряшками. Единственный темный завиток так и остался лежать на плече, доставая как раз до границы выреза платья: из-за этого контраста ее бледная кожа словно светилась. Перед выходом Эмбер нанесла немного духов, изготовленных под руководством двоюродной тети, и добавила к аромату маленькое заклинание – чтобы наверняка привлечь внимание того, с кем ей так хотелось встретиться.

Когда Эмбер была готова, тетя Флоренс заботливо спрятала в рукав ее платья тонкий носовой платок. Девушка осторожно взяла пожилую женщину под руку, чтобы проводить ее на праздник. Ночь выдалась теплая. Эмбер посадила тетю на стул рядом с ее знакомыми, а затем взглянула на юношей. Те пытались ртом выловить яблоки из ушата с водой. Они откидывали назад свои мокрые волосы и издавали победоносный клич, если одному удавалось вытащить яблоко. Этот плод тут же услужливо предлагался какой-нибудь одинокой девушке.

Женщины постарше счищали кожуру с яблок длинными полосками и отдавали своим незамужним дочерям и внучкам, чтобы те могли бросить очистки через плечо. Затем девушки с визгом и хохотом бежали проверять, не сложилась ли их полоска в какую-нибудь фигуру. Они надеялись, что очистки предскажут им первую букву имени будущего жениха. Тетя Эмбер тоже очистила яблоко и протянула кожуру племяннице.

– Ты же знаешь, что это бессмысленно, – громко сказала Эмбер, чтобы тетя могла ее услышать. – Это просто глупая игра. В ней нет ни капли магии.

Флоренс уверяла: прапрабабка Эмбер была ведьмой, а потому способности девушки ничуть ее не удивляли. Девушка много раз предлагала тете найти заклинание, чтобы вернуть ей слух или зрение – или и то, и другое. Но в итоге Флоренс попросила племянницу оставить попытки ее излечить.

– Магия всегда требует чего-то взамен, – сказала тетя тогда. – Не уверена, что смогу заплатить такую высокую цену.

Теперь Флоренс с грустью посмотрела на Эмбер и похлопала ее по руке.

– Я знаю, милая. Я знаю. Но послушай старую женщину. Надежда – это тоже своего рода магия. Мне хотелось бы надеяться, что в преклонные годы ты не будешь одинока, как я.

– Ладно. Я брошу яблочную кожуру – но только потому, что люблю тебя, – сказала Эмбер, сжав руку своей тети.

– Что?

– Я сказала, что брошу кожуру! – громко повторила Эмбер, наклонившись к самому уху тети Флоренс.

Девушка закрыла глаза и бросила кожуру через плечо. Она упала недалеко, приняв форму ровной линии с завитушкой на конце.

– Видишь? Даже на букву не похоже.

– Это не имеет значения, – сказала Флоренс. – Главное, что весело.

– Да уж, очень весело, – насупилась Эмбер.

– По-моему, похоже на букву «и», – сказал бровастый мужчина по соседству с тетей Флоренс.

– Ох, Игнатус! – воскликнула Флоренс, бросив в его сторону яблочные очистки. – Эмбер слишком молода для такого старика, как ты.

Игнатус – член городского магистрата – подмигнул Эмбер и поправил свой съехавший парик.

– Ты все напутала, тетя. Это Игнатус слишком красив для меня, – сказала Эмбер, подмигнув ему в ответ. – Как думаешь, его жена считает так же?

При упоминании жены Игнатус поперхнулся. Тетя Флоренс, не расслышав слова племянницы, тут же начала расспрашивать мужчину о самочувствии его благоверной. Эмбер тем временем решила поискать столы с угощениями.

Воздух пропах яблоками, дымом, тыквой и корицей. Юноши и девушки собирались вокруг костров, наполняя свои тарелки яствами – жительницы города любезно приготовили их к празднику и разложили на длинных столах. Обрученные парочки бросали в костры фундук: если орешки не раскалывались, то, согласно поверьям, влюбленных ожидал крепкий и счастливый брак. Не обращая на них внимания, Эмбер невозмутимо наполнила тарелку праздничными угощениями. Чего здесь только не было: запеченная кукуруза, мясной пирог, копченая курица с клецками, фруктовый десерт, корнишоны и свежие хрустящие булочки со сливочным маслом и густым джемом.