Крым наш! (СИ) - Старый Денис - Страница 6

И, как это часто бывает на окраинах централизованного государства, все тут враждуют со всеми. Виноватых, или, напротив, невиновных, уже и не сыскать. Корни вражды уходят так глубоко, что и не докопаться до истоков. Степь всегда либо бурлила, либо была под жесткой рукой великих правителей.

И не только Кондратию нужно было сдружиться с местными башкирами, но и им, с появлением новых людей, было очень важно получить дополнительную силу и поддержку. И даже сотня-другая хорошо вооружённых бойцов, тем более по европейскому образцу и с ружьями, может значительно изменить расклады.

Через пару минут, торжественно, даже величественно, в юрту Лапы, после того, как оттуда были временно выгнаны почти два десятка человек, входила делегация башкир. Неизменные подарки, высокопарные слова — все, как и положено на Востоке. И Кондратий понимал такой подход, был во все оружии, даже с подготовленными небольшими подарками.

— Бурхан! Я рад приветствовать тебя! — сказал Кондратий, и толмач тут же перевёл сказанное. — С чем ты пришёл ко мне?

После непременного церемониала приветствия, Лапа перешел к делу. У него не так много времени. А еще, из-за гостей, Кондратию пришлось выпроводить и свою жену, между прочим на холод. Иначе старшина башкир мог и не начать разговор.

— Моему роду недостаёт сена и овса. У нас много мяса, но если не найти корма для лошадей, нам придётся их резать. В степи сейчас никто не продаёт… Все ждут, ждут чего — может быть, начала войны, берегут запасы. Хотя и ходят слухи о том, что удалось договориться, а всё равно не торгуют. Продашь ли ты мне хоть сколько сена и овса? — говорил башкирский старейшина.

Не сказать, что в общине было с избытком и овса, и сена, и других припасов. И как раз-таки мяса было не так много. Думали-то купить коз или баранов у местных жителей. Коз разводить, так как шерсть таких коз, как говорил Александр Лукич Норов, он готов скупать всю. Ну а баранов, есть.

Однако Лапа не спешил предлагать обмен. Это же не он пришел просить, к нему пришли.

— За что ты хочешь покупать? — спросил Кондратий.

— Я знаю, зачем вы пришли сюда. Меня просили очень уважаемые батыры, чтобы я не противился и продал часть своих земель. Так что у меня есть за что купить… за то, зачем вы сюда и пришли, — сказав это, Бурхан сделал знак своему помощнику, и тот положил перед Лапой два увесистых мешочка.

Кондратий, не особо стараясь скрывать своего любопытства, сразу же развязал тесёмки на одном из мешков. Так и есть — золото!

Лапа многозначительно посмотрел на старейшину.

— Отчего же вы, имея золото, не живёте хорошо? — изумившись увесистости мешочков, которые собирались степняки выменять на сено и овёс, спрашивал Кондратий.

Сразу стало ясно, почему они не могут в открытую показывать, что имеют немалое количество золота. Но Кондратий уже и так, быстро подумав, понял причины, зачем нужно скрывать наличие в этих местах драгоценного металла.

Ведь важно не только найти золото — важно им правильно распорядиться, защитить те места, где попадается драгоценный металл.

Что если бы в округе узнали, что в Миассе есть золото? Оказий могло быть масса. Явно местные башкиры считали так, что будет либо полное уничтожение их орды, которая здесь проживала, либо порабощение соседями. Башкиры же и сами могли попробовать оказать сопротивление, в том числе и нанимая отряды других воинов за золото, которое они нашли. Но война… Она не нужна была здешним кочевникам.

Тут и маньчжуры могли прискакать и заявить, что эти земли — их. И джунгары-ойраты начали бы новое наступление на запад. Малый или Большой жусы не остались бы в стороне. Да и другие башкирские рода обязательно бы попробовали подчинить себе не самую сильную орду Бурхана. Или Россия пришла бы большими силами.

Вот старейшина Бурхан и посчитал, что любой путь войны — путь в никуда. Он, как догадался Кондратий, старался поменьше показывать свои богатства. Да и активные разработки золотых жил башкиры не вели. Всё это золото, которое сейчас предлагалось для торговли Кондратию — это были самородки, взятые едва ли не с самой поверхности.

— Я продам тебе часть того, что сам имею! — принял решение Лапа. — Это немного. Но больше ты не найдешь ни у кого. И сделаю я это не только за золото, но и ради дружбы нашей и доброго соседства.

— И я ценю это, Кондра-бей, — отвечал Бурхан, называя Лапу на свой лад, но глава общины уже смирился и с этим именем.

В целом, исходя из количества лошадей, которыми обладала община Лапы, сена и овса было привезено практически на год. Вопрос только в том, что Кондратий намеривался приобрести сотню лошадей у башкир. Собирался купить коней в конце зимы, когда стоимость каждой лошади будет снижена. Но золото… Оно манило. Да и отослать что-то Норову — это уже утвердиться на месте. Александр Лукич будет доволен. А довольный работодатель — это менее требовательный начальник. Ну и менее пристально контролирующий. Ведь не обязательно контролировать то, что и так работает. Так думал Лапа.

— Почему ты решил, что мы ищем золото? — когда помощники старейшины и головы общины пошли в угол юрты решать, что сколько стоит, спросил Кондратий.

— Твой человек, Искандер Норай, приходил к моим людям и спрашивал про блестящие камни, желтые камни. Будто бы мы и не знаем, что есть такое — золото. А потом он ходил возле всех ручейков, откуда женщины берут воду для питья, всё высматривал… Мне было нетрудно догадаться, что именно он ищет, — сказал старейшина, не отказываясь от предложенного чая.

Двое мужчин сидели в юрте, еще двое энергично обсуждали стоимость сена и овса. А за пределами жилища бушевал ветер, разгоняя падающий хлопьями снег. И даже в этой непогоде был слышен стук топоров.

Неподалёку устроились сразу два дома. Скорее, времянки, но они смогут помочь общине пережить зиму. Всё-таки трёх юрт для всех жителей не хватает. А жить в землянках, скорее похожих на шалаши, — это означает ещё больше больных и погибших. И Лапа даже подумывал о том, чтобы частью обменять некоторые припасы, даже орудия труда, которых было сильно с избытком. А у башкир любое железо было в цене, тем более орудия труда. Те же косы-литвинки для местных были уникальным инструментом.

— Ты мне, старшина, всегда говори, если кто из моих людей будет обижать твоих людей. Хорошо ли себя вёл этот… ты его назвал Искандером. Но мы его зовём Александром Матвеевичем Норовым. Так как? — Лапа, скорее, на свой лад поддерживал светскую беседу, пока помощники высчитывали сумму сделки, чем говорил на серьёзные темы.

Меняются ли люди? Вопрос этот спорный, но скорее всего — нет. Но могут меняться их мотивы и убеждения, которые накладываются на всё тот же неизменный характер.

Весьма вероятно, что и Александр Матвеевич Норов, пожив здесь и заживив свои раны, поменял и тот взгляд, коим смотрел на жизнь, смягчив свой авантюрный и энергичный характер. Теперь он изо дня в день работает. Порой по два или по три дня, несмотря на непогоду, несмотря на то, что всё ещё до конца не вылечился, ходит по округе, что-то копается, где-то рассматривает, что-то записывает.

С ним неизменно находится отряд в двадцать человек. Частью это бойцы, которые должны прикрывать деятельность геолога. Но Кондратий был достаточно прозорливым человеком, чтобы не воспользоваться случаем и не подучить некоторых неглупых молодых мужчин из общины в том деле, которым занят был Александр Матвеевич — деле поиска золота. Так что сразу семь помощников было у основного геолога общины.

Он хотел от них избавиться. Но Лапа, получив ранее дозволение, был жестким в отношении Норова. Бить пока не бил. Но в яме Норов-геолог несколько дней посидел на воде и даже без хлеба. Или даже, в воде. Мог и умереть. Бежать же некуда, потому Норов работал.

Сам же Александр Матвеевич до конца так и не понял, почему двоюродный брат, Александр Лукич, оставил его в живых. Лапа же знал о том, что майор Норов почитал научное описание растений, местности, обычаев людей, и пришёл в восторг.