Крик Ворона (ЛП) - Кент Рина - Страница 12

Месть – это то, что слишком сильно зависит от эмоций, а, следовательно, бессмысленна. Я отказываюсь опускаться так низко.

Однако «Нулевая команда» не разделяет моих взглядов на месть. Если они узнают о существовании потомства доктора Джонсона, то будут пытать ее месяцами, а может, и годами, прежде чем дадут возможность умереть.

В груди все переворачивается от этой мысли.

Мысль о том, что эта прекрасная кожа будет изуродована, не дает мне покоя.

Такая, как она, не создана для пыток.

Я чертовски напрягаюсь, вспоминая мягкие изгибы Элоизы, пойманные в мои руки и отданные на мою милость. Такая нежная, но в то же время – проклятый огненный шар. В этих ярко-зеленых глазах было что-то чужое.

Не оцепенение или безразличие. Нет. Это было совсем не то. Это была жгучая смесь желания, смятения и... возбуждения.

В этот момент каждый дюйм ее тела ожил. И черт бы меня побрал, если бы все это не взбудоражило меня.

Все силы ушли на то, чтобы не разорвать ночную рубашку и не взять ее прямо там и тогда. Усилить этот взгляд. Вытрахать из нее оцепенение, пока она не выкрикнет мое имя.

Как бы сильно меня ни мучило искушение перевоплотиться в этот образ, мне чудом удалось удержаться.

Элоиза отвлекает, а отвлекающие факторы не способствуют выполнению заданий.

Кроме того, я не люблю привязанностей. Я могу принадлежать к стае «Нулевой команды», но я – одинокий волк. Всегда работаю один. В одиночестве выживаю. Существую один. То есть никаких гребаных привязанностей.

У меня такое чувство, что именно это и произойдет, если я продолжу отношения с Элоизой.

Она не из тех женщин, которых можно просто выкинуть из головы и навсегда распрощаться.

Инстинкт говорит, что Элоиза станет моим проклятием. А инстинкт всегда чертовски прав.

Необходимо держаться на расстоянии, пока я не выберусь отсюда. Все просто.

Мотор набирает обороты, когда я приближаюсь к городу. Мой телефон вибрирует. Сообщение от Шторма.

«Дозировка через 30»

Прилагается адрес. Городской книжный магазин.

Я проверяю часы. Книжные магазины почти закрываются. Хорошо, что я спустился, а то бы опоздал. Аид не любит, когда кто-то опаздывает на дозу «Омеги».

Вместо того чтобы направиться в трущобы, я меняю направление и еду в самый центр города. Встречи в людных местах обычно наиболее безопасны. Нет ничего лучше, чем прятаться у всех на виду. Пока я не привлекаю внимания, то буду вне досягаемости полиции.

Я приезжаю раньше и направляюсь в уборную, чтобы проверить глаза. Капли помогают, но после вчерашних приступов ломки они все еще припухшие, не говоря уже о темных кругах. Понятия не имею, кого Аид пошлет выдавать мне дозу, но надеюсь, это будет кто-то, кто решит, что я выгляжу ужасно из-за укола, а не из-за ломки.

Я даже не могу надеть солнцезащитные очки, потому что сейчас ночь. Освежившись, я использую еще капли и устраиваюсь в отделе «Криминальная фантастика» в задней части книжного магазина. Бегло просматриваю скучную коллекцию переведенных книг.

На французский.

Вскоре после того, как я внутренне поиздевался над некоторыми названиями, мимо меня проносится ветерок с присущим ему сильным сосновым ароматом, который появляется только тогда, когда он хочет привлечь внимание.

А это не так уж и часто.

Призрак.

Он идет по проходу с невозмутимым выражением лица, неся в руках кожаную сумку. Его темные волосы зачесаны назад. Черный костюм отглажен до блеска. Даже коричневые кожаные туфли блестят в свете фонарей.

Для призрака он делает все возможное, чтобы быть заметным. В последний раз, когда мы встречались, кто-то из команды сказал, что он пытается избавиться от образа Призрака и выглядеть как обычно. Не знаю, почему. И я не настолько любопытен, чтобы спрашивать.

Мы с Призраком стоим спиной друг к другу, просматриваем книги и делаем вид, что не знакомы.

— Слышал, ты еще не умер. — Он ставит на пол кожаную сумку. «Омега».

— Пока. — Я поднимаю сумку и направляюсь к выходу, прежде чем он не заметил мой взгляд.

— Попробуй парацетамол, — произносит он, все еще просматривая книги. — Он помогает от симптомов.

Я резко останавливаюсь, сжимая кулаки вокруг ручки сумки.

Он знает.

Призрак знает.

А это значит, что Аид тоже узнает, и меня выследят, как Родоса, а потом убьют и бросят в такой же мусорный контейнер, где лежит Дьявол.

Рука ложится мне на плечо. Я отшатываюсь назад и нащупываю под кожаной курткой свой пистолет. К черту публичность и ее риски. Я не умру без боя.

Пока я думаю о возможных способах, которыми Призрак может расправиться со мной, в голове всплывает лицо Элоизы. Держаться от нее на расстоянии было чертовски бессмысленно. Если бы я знал, что до этого дойдет, то потакал бы своему желанию.

— Остынь, приятель, — Призрак усмехается, поднимая руки вверх. — Ты действительно думаешь, что сможешь одолеть меня, пока ранен? Симптомы и приступы причиняют сумасшедшую боль даже без выстрела.

Я ослабляю хватку на пистолете и прячу его под куртку.

— Ты тоже...?

— Начал задолго до того, как твоя ленивая задница приступила к действиям.

Черт возьми. Это и есть причина, по которой он решил избавиться от образа Призрака?

Он подходит ближе, чтобы пробормотать:

— Если твоя причина чем-то похожа на «я не хочу упасть замертво, как Дьявол», то позвони мне. Мы не единственные, кто так думает.

Ох. Ебать меня в рот. «Нулевая команда»? Сколько из них уже выбыло? Раз Призрак в деле, значит, его ближайшие товарищи Тень и Туман тоже должны участвовать. А я-то думал, что начну борьбу за их детоксикацию. Интересно, сколько еще людей на борту? Может быть, Шторм...

— Только не Шторм, — Призрак качает головой. Иногда мне кажется, что он умеет читать мысли. У него отлично получается улавливать закономерности. — Он все еще пес, охраняющий врата Аида.

— Что ты будешь делать с Аидом?

— Нахуй Аида. — В темных глазах Призрака вспыхивает огонь. Он редко проявляет гнев, но если уж показывает, то по чертовски веской причине. — Рано или поздно он падет от рук Родоса. Ты умен, Ворон. Ты же не пойдешь на дно вместе с тонущим кораблем, верно?

— С каких это пор верность считается тонущим кораблем?

— Преданность? — он смеется, долго и издевательски. — Кому? Человеку, который сделал нас наркоманами и убийцами?

— Верность тому, кто мы есть. — Я встаю вплотную к нему, не обращая внимания на то, что кто-то замечает двух иностранцев, спорящих на английском. — Ты, я и вся «Нулевая команда» были убийцами всю свою жизнь. Кем мы станем, если не будем делать то, для чего предназначены?

— Мы станем теми, от кого зависит наша судьба. Чем-то, что ни наркотики, ни Аид не приказывают нам делать, — он тычет пальцем мне в плечо. — Подумай об этом. Я останусь здесь ненадолго.

Я смотрю, как он выходит из книжного магазина.

Впервые с тех пор, как меня привели в «Преисподнюю», я задаюсь вопросом, что, черт возьми, я творю. Есть ли для меня что-то еще, кроме убийств и «Омеги»?

Я выхожу из магазина, пытаясь разобраться в хаосе. Эта неразбериха намного хуже, чем отказ от «Омеги».

Словно ответ, спустившийся с небес и заглянувший в мой ад, я замечаю Элоизу в кофейне на другой стороне улицы, одетую в форму медсестры.

Она сидит за столиком лицом к стеклу – такой неудачный выбор в плане безопасности – и заправляет прядь каштановых волос за ухо.

Я проверяю часы. Девять вечера. Она начала свою смену всего несколько часов назад.

Не в силах перестать наблюдать за ней, я замираю на месте. Часть меня надеется, что она меня заметит. Другая часть желает, чтобы Элоиза никогда этого не сделала, и тогда я смогу продолжать наблюдать за ней в свое удовольствие.

Минус ее избегания в том, что я вижу ее только во второй половине дня, когда она отправляется на смену, а этого недостаточно, чтобы насытиться ею.