Турнир пяти королевств (СИ) - Боярова Мелина - Страница 14

А вот с Дафной случилась неприятность, заставившая меня вскипеть от возмущения. О замене бойца из Мелисина объявили уже после того, как зельга вышла на арену. Хелларион учел промахи наших соперников и не стал дожидаться, пока девушка сократит дистанцию. Эркасс сразу ударил «ледяным дыханием», демонстрируя ювелирное владение даром. Арена моментально покрылась коркой льда, и девушка застыла белой статуей. Зрителей спасли барьеры и заранее припасенные теплые вещи. Большая часть сражений с представителями Мелисина сопровождалась сильным похолоданием, так что народ готовился к тому, что атака принца не останется без последствий.

Мне однозначно не понравилось, что Дафну превратили в сосульку. Для любого другого зельга такая атака закончилась бы смертью. Но каждый боец Иллеверы перед выходом на бой выпивал усиленное восстанавливающее зелье и съедал кусок печени. Помимо этого, доспехи и артефакты защищали от воздействий чужой магии. Однако коварное «ледяное дыхание» воздействовало опосредованно, мгновенно понижая температуру до запредельных показателей, не совместимых с жизнью. Смертей на турнире еще не случалось. Неужели ледышка вздумал открыть счет?

Я подскочила с места и приблизилась к бортику ложи. Впившись в ледяные перила руками, уставилась на Хеллариона немигающим взглядом. Трибуна с зельгами тоже взревела негодующим возмущением. Запрета на убийство в поединках не предусматривалось, но я придерживалась здравого смысла, что каждый живой воин понадобится в борьбе с монстрами и темным королем. Самодовольная рожа Айяра не оставляла сомнений, с чьего одобрения принц так поступил с противником.

Зарши остроухие!

Глашатай объявил, что бой окончен, а победу в поединке одержал Мелисин. К девушке тут же кинулись наши бойцы, чтобы оказать первую помощь. Вместе с ними подоспели целители, отправленные Арусандами. И от зельгов примчался посланник. Я ничуть не удивилась, узнав в парне старшего брата Дафны.

— Объявить о замене! — приказала телохранителям. — Больше ни один мой воин не пострадает в угоду королям-самодурам. Сколько на сегодня еще поединков?

— Этот последний, — ответил Калим. — Принц нарочно подгадал, чтобы у нас не осталось возможности взять реванш. Наверняка рассчитывает за пару дней восстановить израсходованный резерв. На завтра запланировано восемь боев. Наши соперники Неньясир, Езеаран и Зельдарин. Мелисин тоже бьется с Неньясиром, а второй бой у него с Езеараном.

— Ничего. Даже лучше, что мы с Хеллом встретимся только в финале. Тем больнее будет поражение. Ним, иди узнай, как там Дафна. Не сомневаюсь, что ей оказали помощь. Однако, боюсь, что зельга болезненно воспримет проигрыш в поединке.

В сторону Айяра Эркасса я старалась не смотреть, чтобы не сорваться и не высказать, что думаю. Самое обидное, что предъявить по факту — нечего. Любой подобный выпад сыграл бы против меня. Хелларион применил родовую технику точно так же, как мы использовали воинское искусство древних. Зельга выжила, и уже этому стоило радоваться. А Мелисин продемонстрировал заявку на победу в турнире.

С Дафной я увиделась позже, когда Шалсей вместе с Рильянной заживили тело зельги, превратившееся в обмороженный кусок мяса. Для ускорения регенерации поместили девушку в пространственное убежище с измененным течением времени. Эликсиров и печени тварей на лечение не жалели. Два дня, в течение которых Дафна официально восстанавливалась, для нее растянулись в два месяца. Кожа слезала кусками, части омертвевшей ткани пришлось удалять. А еще моральный дух поддерживать, потому что зельга считала, будто всех подвела. И никакие убеждения, что родовая магия эльхельсов никого бы не пощадила, не возымели действия.

Единственное, что хоть как-то стимулировало к выздоровлению, — желание «плюнуть» принцу в лицо и появиться на финале турнира, как ни в чем не бывало.

— Выжила? Значит, ей повезло. Ничего личного. Но я намерен победить любой ценой. — Хелларион имел наглость поинтересоваться, как здоровье соперницы, чем вызвал у меня глухую злость.

Что ж, к тем бойцам, кто проявлял разумность и не калечил партнеров по поединкам, я тоже относилась с уважением. В полуфинале Зельдарин проиграл красиво. Я дала возможность бойцу раскрутить молот и поддержала красочную битву с метанием каменных глыб, излюбленными зыбучими песками и внезапными провалами земли под ногами. Серьги из артефактного доспеха чувствовали изменения магии земли и предупреждали, откуда в следующее мгновение прилетит новый удар. В конце пришлось немного попортить оружие воина, разрубив зачарованный молот мечом из рога чербиса. Но позже я отправила парню в подарок жвалу скорга — оружие не менее смертоносное, чем традиционный молот зельгов.

А вот с Рингаром у нас вышла не битва, а разговор двух старых приятелей. Мечом красноволосый владел искусно, магию огня применять не стал, подпустив к себе поближе. И раз уж соперник предпочел мечный бой, то и я не использовала техники древних.

— Таурелия, как же я рад, что ты выжила! — парень обаятельно улыбнулся. — Знаю, на что ты способна, поэтому прошу, дай пару минут, прежде чем вырубишь.

— Рингар, разве ты не нацелен на победу? — удивилась, принимая правила игры.

Мне действительно ничего не стоило ускориться и за мгновение нанести решающий удар. Но захотелось послушать, что скажет Кентаро.

— Разумеется, нацелен. Но ты ясно дала понять, для чего нужна тиара. На месте других участников, я бы признал поражение и сдался без боя. Если честно, я так и хотел поступить, пока не увидел схватку с зельгом. Поэтому решил провести поединок на короткой дистанции и заодно поговорить.

— Как скажешь! — Кружась вокруг Рингара, я умудрилась пожать плечами.

— Твое появление на арене произвело фурор. Только ленивый в столице не говорит об этом. Тебя называют посланницей Иллара, и я склонен этому поверить. Ты так изменилась, Таурелия. А я такой болван, что все испортил. Мне бы хотелось вернуть те времена, когда мы были друзьями.

— Друзьями? — переспросила, потому что красноволосый этими отношениями не удовлетворился.

— Я не смею рассчитывать на большее.

— Чего ты хочешь, Рингар? К чему этот разговор? — Наши мечи скрестились, и я приблизилась, чтобы через перекрестье посмотреть в глаза парню.

— Отправиться в Иринтал! — выпалил, сверкая горящим взглядом. — Прежде я не понимал, отчего охотников туда так тянет. Почему, каждый день рискуя жизнью, они возвращаются туда снова?

— И почему же? — Признаться, Кентаро удивил подобными откровениями.

— Потому что только там ты чувствуешь себя настоящим, живешь инстинктами. Живешь, а не существуешь! Мне душно во дворце. Противно видеть угодливую лесть и жалкие интриги придворных, нацеленные на то, чтобы возвыситься или получить награду. Тошно жить среди лжецов и лицемеров.

— Это тот мир, в котором ты вырос. Раньше он тебе нравился. И это та жертва, которую ты принес ради благополучия рода Кентаро. Хочешь сбежать от ответственности?

— Моя ответственность лишь в том, чтобы посещать приемы, стоять возле жены и улыбаться, пока скулы не сведет судорогой. Я исполнил долг перед семьей. Выполнил волю отца и нашего короля — женился. Скоро у Исильмеи родится наследник, и я больше не буду нужен. Не хочу, чтобы люди запомнили меня таким.

— Каким?

— Мягкотелым. Приложением к принцессе и ее отцу, которому нравится делать из меня шута. Пожалуйста, Таурелия, позволь присоединиться к тебе в походе! Или убей, потому что я не смогу так жить дальше.

— Рингар, если ты не заметил, я прибыла на турнир не за тем, чтобы убивать воинов. Кто тебе мешает отправиться на защиту границ королевства? Тварей там полно, и ты умеешь с ними бороться. Каждый из нас выполняет свой долг. Твой заключался в том, чтобы спасти род от гнева Илиндора. Тобой манипулируют и делают шута исключительно потому, что ты позволяешь. Илиндор не дурак, чтобы в условиях войны гнобить сильнейший род, в котором полно магов. Твоя сестра оказалась решительнее, когда последовала за Тэльдаром и присягнула на верность Иллевере. Вот и ты задумайся, чего хочешь на самом деле. Отвечая на твой вопрос, скажу, что присоединиться к отряду может любой воин, способный держать в руках оружие. Каждый принимает решение только за себя, потому что из похода мы можем не вернуться.