Инфер 10 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 9

Сесил испугался. Вот теперь он испугался по-настоящему. Шест в его руках подрагивал, плечи мелко дрожали, но продолжали плыть между полуразрушенными зданиями и плот шел в два раза быстрее, чем прежде. Сесил мечтал добраться до цивилизации… мечтал добраться до свидетелей… Почему? Потому что он наконец-то ощутил исходящую от меня угрозу. Но при этом он все еще не понимал причину моей злости. И сейчас он сделает очередную попытку оправдаться…

— Каждый может ошибиться! — он даже улыбнулся, нервно расчесывая покрытое красными струпьями бедро — Каждый заслуживает второго шанса, сеньор Оди!

— Не всегда — ответил я, продолжая крутить в пальцах сувенир — И это тоже ложь, выдуманная для оправдания ленивых и трусливых ублюдков. Не всегда надо давать второй шанс, Сесил! Если тебе доверили пристрелить предателя племени, а ты дрогнул и отпустил врага, который уже завтра вернулся с подкреплением и вырезал половину племени — ты заслуживаешь второй шанс?

— Но… это уже совсем другое!

— Ну да — с кривой усмешкой кивнул я — Это уже совсем другое, да?

— Совсем другое! Мне такого не поручали, сеньор! Мерде! Я бы не дрогнул! У меня как-то была хорошая наваха и я бы без раздумий вонзил ее в сердце предателю! Я бы не дрогнул! Тут ты неправ, сеньор Оди!

— Вот тебе другой пример — кивнул я — Представь, что ты раб прикованный ко лбу каменной гимнастки, а твоего хозяина нет дома. Представь, что хозяин сказал тебе четко и ясно — вот веревка активации ловушки, дернешь ее, когда любой, я повторю, когда любой чужак вздумает вплыть в здание. И дернуть веревку ты должен в нужный момент — чтобы упавшая сверху глыба раздавила к херам чужака. И у тебя есть только одна попытка. И вот ты дергаешь гребаную веревку, камень падает, но ты дернул слишком рано, и ловушка сработала впустую. Чужак выжил. И теперь ты плывешь с этим самым чужаком на его плоту где-то в руинах и рассуждаешь о том, что каждый заслуживает второй шанс… или третий… или четвертый, а там можно дать и пятый шанс в очередной раз обосравшемуся упырку… верно?

— Дерни я вовремя — и ты бы умер, сеньор — напомнил Сесил.

— Нет — возразил я — Плот мой ты быть может и расхерачил бы. А вот я сам выжил бы и отстрелил тебе яйца.

— Вот видишь, сеньор Оди! Вот видишь! Значит — я не облажался!

— Но шанс меня убить у тебя все же был — заметил я — Крохотный, но был. И прихлопни ты меня, выполни порученное тебе дело — заслужил бы чуток уважения старого рыбака Мумнбы, а он ведь гоблин с непростым прошлым. Мог бы замолвить за тебя пару словечек… Но ты облажался, Сесил. Снова облажался. Опять. Провалил порученное тебе дело.

— Но ведь все сложилось к лучшему, сеньор!

— Но тебе было поручено не о будущем рассуждать. Тебе было сказано вовремя дернуть сраную веревку. А ты поторопился…

— Но я старался!

— Ни хера ты не старался — буркнул я — Раз я жив — значит, ты не старался. А раз ты здесь на плоту со мной — значит, ты просрал еще одну вакансию. В буквальном смысле.

— Не понимаю…

— Убей ты меня, докажи свою полезность — и старый Мумнба быть может оставил бы тебя при себе. Сытное спокойное будущее. Редкие вылазки в город и вечера в кантине…

— Всю жизнь ловить рыбу на окраине и спать на вонючей подстилке? — рожу Сесила перекосило так сильно, что даже плот чуток курс изменил — Не для это этого меня мама рожала!

— Да уж — согласился я — Не для этого. Рыбаком не каждый может стать. А вот лить понос в воду — каждый сможет. Тут ты и пригодился, да?

— Я еще поднимусь, сеньор! И поднимусь скоро! — он опять выпрямился, заулыбался, с силой заработал шестом, заставляя плот с плеском идти по ковру из красных водорослей — Уже сегодня я начну! Верну все потерянное! И уже знаю с чего начну!

— И я знаю — хмыкнул я.

— Знаешь?

— Конечно знаю. Ты предсказуемый, Сесил. И не умеешь сдерживать эмоции. То, как ты внимательно слушал наш с рыбаком разговор, чавкая там наверху, то как ты сейчас поглядываешь на меня, когда думаешь, что я не замечаю… ты ведь уже решил меня сдать кому-то из своих весомых знакомых там в городе. Ты уже понял, что чужак я явно непростой, говорю странные вещи, прибыл неизвестно откуда и везет на своем плоту неизвестно что. Ты уже представил себе, как вприпрыжку добегаешь до важного знакомого и ему, только ему и только в мохнатое ухо шепчешь важную инфу о подозрительном чужаке и его подозрительных разговорах с вроде бы исчезнувшем наконец с радаром старым телохранителем. Ты обязательно расскажешь, с радостными всхлипываниями и ухмылками, про то, что у старого рыбака оказывается есть целый арсенал и подготовленные огневые точки там на окраине, что у него где-то большая богатая кладовка и наверняка там найдется тяжелый мешок звонких песо. Так может старому рыбаку пора поделиться? Ты уже представил, как тебя за это хвалят, дают приличную одежу, отсыпают сколько-то монет, и ты снова во весь опор несешься… нет, не к просранной тобой семье, чтобы поделиться с ними деньгами, а в ближайшую кантину, где тут же закажешь самую дорогую жратву с бухлом и начнешь всем вещать, что Сесил наконец-то вернулся, уже пригодился и вот-вот начнет подниматься все выше и выше…

— Я… — побелевший Сесил попытался выдавить из горла что-то еще, но не сумел и замер на носу плота неподвижным изваянием.

— Да, Сесил, да — кивнул я — Твое лицо выразительно как натертая о камни алая жопа гамадрила — видна каждая эмоция, предсказуемо каждое будущее действие. Ты уже решил нас всех сдать, поиметь с этого бабла, набухаться, снять пару шлюх, потратить все деньги… а утром следующего дня, протрезвев, уняв похмелье остатками из бутылки под кроватью, ты будешь валяться, смотреть в потолок и прикидывать как бы раздобыть еще деньжат, как бы прилипалой зацепиться за кого-нибудь весомого, чтобы за его счет припеваючи жить как можно дольше… Но при этом ты у нас гоблин разборчивый… ты мог попросить Мумнбу Рыбака приютить тебя, изменить тебя, дать работу — да сука работу тяжелую, выматывающую, но честную! Ты бы мог попросить ради своей семьи эту работу и каждый месяц отвозил бы им заработанные деньги. Но надо ведь пахать, да? Тянуть тяжелые сети, вытягивать сучьи крабовые ловушки, рвать кожу о ядовиты шипы рыб… а не для этого тебя мама родила, да? Еще ты бы мог попросить меня — чужака — взять тебя с собой, чтобы не возвращаться в город, где твоя репутация на самом дне. Ты бы мог попроситься уйти со мной — неизвестно куда, но почему не попытать удачи в пути хотя бы на полгода? Подзаработать, набраться умений, вернуться домой победителем, а не жалким членососом эсклаво… но это ведь надо куда-то плыть, работать шестом, спать в руинах… а тебя не для этого мама родила, да?

— Я… да я не… не собирался никому про вас и Мумнбу… я уважаю!

— Ты никого не уважаешь — усмехнулся я — В твоей голове просто нет этого понятия и никогда не было. И никаких жестких принципов у тебя тоже нет, Сесил. И ты до сих пор не задал главный вопрос…

— Это какой?

— Почему я трачу на тебя свое время, объясняя все это, раз ты такое неисправимое дерьмо…

— И почему? — в его уже не блестящих глазенках заплескалось что-то темное, скрываемое, но у него снова не получилось сохранить нечитаемую бесстрастность — Почему, сеньор Оди? Я хочу услышать ответ. Ведь мы уже рядом с домом…

— Потому что мне было скучно в пути и я просто коротал время — ответил я, опуская руку в прозрачную воду — А еще потому, что мне надо почаще напрягать мозги — так больше шансов вернуть утонувшие во тьме воспоминания. И мне полезно вернуть себе хотя бы азы сучьей дипломатии и словоблудия — так проще затеряться в юном первобытном мире. Так легче узнать нужную информацию. Поэтому я и учусь заново говорить долго и умно, а на тебе я практиковался, прекрасно понимая, что на тебя бессмысленно тратить слова…

— Бессмысленно тратить на меня слова?

— Да.

— Потому что я неисправим, да, сеньор? — темного «плескания» в его обиженных глазенках прибавилось.

— Нет, Сесил — улыбнулся я — Не поэтому.