Товарищ маг (СИ) - Первухин Андрей Евгеньевич - Страница 18

— Лучше? — Улыбнулся я парню.

— Боль ушла, — прохрипел он. — Хорошо.

— Кто тут у вас лечащий врач? — Поинтересовался я у женщины. — Пусть запишут, что кожный покров будет три дня быстро восстанавливаться, а обгорелая слезать, это нормально. А после всё пойдёт как обычно.

— Погоди-ка, парень, а ты не тот самый кудесник, который…

— Не мешайте, видите же, люди мучаются, а Вы со своими расспросами.

Похоже, сплетни быстро расходятся, не только эта женщина узнала о парне, который умеет лечить наложением рук. В поезде имелся хирург, делающий операцию, я ему помог. При этом смог удалить осколок из груди раненого, удалял прямо так, без рук, отчего у пожилого мужчины чуть глаза на лоб не вылезли.

Глава 9

Составы тут стояли не просто так. Ожидали, когда проедут идущие на фронт, а шли они часто, вот и приходилось раненым выжидать. Силы ко мне возвращались, за несколько часов я смог вытащить из-за грани многих людей. Тех, кто был относительно легко ранен, я не трогал, врачи запросто могли справиться и без магии. Само собой, оставшись без дела, доктора высыпали на улицу и окружили меня, не обращая внимания на Звягинцева, просящего не тревожить загадочного доктора, мол, лечит по секретной методике, разработанной лучшими советскими учёными. Никто ему не поверил, стали расспрашивать меня, что и как. Врачи, по сути, это люди от науки, вот и не укладывалось у них в голове, что случаются такие чудеса, а по другому это назвать нельзя.

Достали своими расспросами и предположениями, пришлось уйти в одно из зданий, куда больше никого не запускали. В общем, отдуваться осталась Васька, ей внимание нравилось, правда, она уже была под подпиской о неразглашении, но о том, как мы сражались в тылу, болтала без умолку. Кстати, с меня тоже взяли подписку, никому не должен рассказывать о своих возможностях. На мой взгляд, это глупо, рассказывать нельзя, а сотни людей всё это сами видят, со всех подписку не возьмёшь.

Хорошо, что мы не уехали сразу, похоже, Звягинцев ждал дальнейших указаний. Поезда всё так же стояли, то и дело мимо проходили составы, идущие на фронт. Никакого прикрытия у поездов не было, разве что намалевали красные кресты, но как мне было известно, фашистов это особо не останавливало, раненых они бомбили с тем же рвением, что и войска, часто устраивая налёты на колонны беженцев. Вот и сейчас на улице кто-то заорал «воздух», пришлось выходить из помещения, не хотелось быть заваленным обломками здания.

Вдоль железной дороги летели немецкие самолёты, мимо проехал состав, на одной платформе которого была установлена зенитная точка. Они немного постреляли, но никаких успехов не достигли. Фашисты тут же наметили себе цель — три стоящих без движения состава, а зенитного прикрытия у них не было, значит, можно было спокойно сбросить бомбы, по крайней мере, они так думали.

— В укрытие, — один из сопровождающих начал меня подталкивать.

— Отвали, — толкнул я его и помчался к стоящим составам, а следом устремилась охрана. Звягинцев куда-то ушёл и видно приказал не спускать с меня глаз.

Несмотря на все мои усилия, первый самолёт, спикировавший на состав, сбросил бомбу, но повезло и он промахнулся. Бомба упала метрах в тридцати от насыпи, даже не повредив полотно. Сопровождение открыло огонь, может быть, пилот занервничал. Я кидал заклинания в быструю цель, но неудачно, не попал ни разу. Было у меня в арсенале более мощное и точное, такое как огненный шар, но не хотелось привлекать к себе внимание немцев. Со вторым самолётом, который, громко взвыв, понёсся к земле, повезло больше, я попал в пилота. Самолёт даже не вышел из пике, так и уткнулся в землю, после чего взорвался.

Два оставшихся так увлеклись, что проморгали наши истребители, но они успели развернуться и сбросить бомбы прямо в поле, но на этом их везение закончилось, оба самолёта были сбиты, недалеко смогли улететь. Один почти сразу завалился на левое крыло, которое обломилось и, кувыркаясь, понёсся к земле, а из второго даже успел выпрыгнуть лётчик. В городке ещё были солдаты, они помчались захватывать пилота.

— Не пострадал? — Ко мне подошёл Звягинцев.

— Нет, — покачал я головой. — Так и будем тут торчать?

— Едем в Смоленск, — сообщил мужчина.

— Зачем?

— Там полно госпиталей, — усмехнулся он. — Будешь и дальше нашим бойцам помогать.

В Смоленск мы поехали по главной дороге, просто влившись в военную колонну. Навстречу нам шли беженцы, тысячи, в основном старики и женщины с детьми, у многих на руках совсем маленькие. С транспортом у беженцев всё было плохо, видно забрали лошадей и приходилось идти пешком. Судя по тому, сколько сожжённой техники стояло на обочине, эту дорогу часто бомбили. В той колонне, к которой мы присоединились, не было зенитного прикрытия, похоже, с ним большие проблемы, из-за этого сотни людей гробили ещё на переходе, не давая дойти до фронта.

Один раз колонну начали бомбить прямо впереди нас. Гражданские тут же разбежались, стараясь укрыться в лесополосе. Там по пикирующим самолётам вроде даже работал зенитный пулемёт, один зацепили. Минут через тридцать поехали дальше, но добраться до Смоленска нам было не суждено. Вскоре появилось то самое место, где фашисты бомбили дорогу, ну а я решил оказать помощь, тут был всего один врач и три санитарки, а раненых очень много.

— Нам нужно торопиться, — остановил меня Звягинцев, когда я поднялся. — У вас ещё будет много работы.

— Тебе надо, ты и торопись, — надо сказать, что слова мужчины меня удивили. Сложилось впечатление, будто меня везут в Смоленск ради конкретного лица, похоже, ранение получил кто-то из начальства.

Мне хотелось помочь женщине, которая прижимала к груди своего ребёнка, она рыдала и просила о помощи. В общем, впала в истерику. Машину останавливать не стали, мне пришлось выпрыгивать на ходу, а следом за мной выскочил мой охранник, им всё же пришлось остановиться.

— Положи его на землю, — потребовал я, подойдя к женщине.

— Вы доктор?

— Доктор, — кивнул я. — Да отпусти ты ребёнка, он уже едва дышит!

На самом деле эта была девочка лет трёх, её сильно посекло, матери тоже досталось. Пришлось мне сначала вытаскивать осколки, не давая ребёнку умереть, а потом принялся стягивать раны. Сил на такую процедуру ушло немало, но в противном случае она бы просто умерла. Само собой, было сразу видно, как затягиваются раны, женщина быстро успокоилась и начала голосить как сумасшедшая про чудо. В результате ко мне подвели парня лет шестнадцати, раненного в руку, а когда люди обнаружили то, что я на самом деле лечу наложением рук, то народ попёр валом. Пришлось Звягинцеву и его бойцам разгонять любопытствующих, чтобы шли дальше и не толпились на одном месте, вдруг опять произойдёт налёт.

На этом наши приключения не закончились. Ещё минут через тридцать колонна встала, какое-то время постояла, а потом нас начали заворачивать. На дороге стояли командиры в высоких чинах, и какой-то генерал, размахивая пистолетом, заворачивал почти всех на просёлочную дорогу. Не минула сия участь и нас. Звягинцев вылез и подошёл к командирам, всё как полагается, отдал честь.

— Ты почему мешаешь движению⁉ — Тут же заорал генерал, а после ткнул ему в лицо карту и что-то на ней указал.

— Мне приказано, — начал, было, старший лейтенант, но его перебили.

— А ну-ка, смирно! — Заорал генерал. — Выполняй приказ или я тебя расстреляю за неподчинение!

Старший лейтенант хотел обратиться к майору из НКВД, который был в сопровождении генерала, но его проигнорировали.

— Куда едем на этот раз? — Уточнил я.

— Немцы прорвались, нужно защищать переправу, — проворчал он.

— Да не надо так расстраиваться, — попытался я его подбодрить. — Перебьём немцев и отправимся в Смоленск.

Похоже, генерал обратил на меня внимание и я ему не понравился.

— Что там за чучело у тебя сидит, лейтенант? — Спросил он у Звягинцева.

Я вообще не люблю, когда меня оскорбляют, тем более незаслуженно. Не удивительно, что армия отступает, если ею вот такие мудаки командуют, орёт про какой-то прорыв, а сам на дороге стоит, а не армией управляет. Ответить Звягинцев не успел, я его опередил.